Первое знакомство французского политолога и журналиста Оливье Ведрина с Украиной состоялось 30 лет назад. Тогда еще студент не знал, что с этой постсоветской страной он свяжет свою жизнь и будет рядом с украинцами в сложные периоды их независимого государства. Он рассказал украинской редакции RFI, каким увидел Майдан 2013-2014 годов, как предупреждал о начале полномасштабной войны и устали ли иностранцы от войны в Украине.
— Как и когда Украина появилась в вашей жизни? В какой город вы приехали и какие были ваши впечатления от него?
— Мое первое путешествие по Украине было в 1994 году. Представляете? Я был студентом. Приехал в Украину с гуманитарным проектом: при поддержке французского фонда и некоторых СМИ передавал книги студентам в Горловке. До нее я добирался через Львов и Киев, где пробыл несколько дней.
В университете Горловки был факультет французского языка, где я прочел несколько лекций. Тогда это были тяжелые 90-е, тогда еще купоны были, помню, что тогда было много криминала. Это было ужасно. Помню, как был в гостях в одной горловской квартире, где все говорили о каком-то мафиози. В то же время украинцы были очень приятны. С людьми, с которыми познакомился в 1994 году, до сих пор поддерживаю связь. Но они сейчас – в Киеве, переехали туда в 2014 году.
– А Горловка версии 1994-го была украинским городом?
– Все там были украинцами. В 1994 году не было проблем между западной и восточной частями страны, между северной и южной. Первоочередными были экономические проблемы. Я помню, какая была зарплата у украинских профессоров, – 40 долларов. У них ничего не было.
— Когда вы вернулись в Украину во второй раз?
— У меня был период, когда я был в Азербайджане, Грузии, Эстонии, Литве, России. Но все время был сосредоточен на Украине, куда вернулся в 2012 году. И был очень рад этому, потому что очень скучал по стране. Тогда я приехал, чтобы открыть бизнес-школу, но из-за коррупции это было очень тяжело сделать. Я уже был профессором.
Впоследствии в должности политического советника по Украине у Анри Малосса, президента Европейского экономического и социального комитета Еврокомиссии, много выступал и рассказывал украинцам о Европейском Союзе. Приглашали меня выступить и на сцене Майдана в Киеве. Тогда же организовал поездку Анри Малосса на Майдан, а певицы Русланы – в Брюссель.
— Каких людей вы тогда увидели на Майдане? Какое было впечатление от увиденного у вас, у европейца?
— Майдан — это особенное время, особый период, вызывавший очень глубокое чувство. Мы были на Майдане, как на Запорожской Сечи. Это была как маленькая республика, где было много идей, много обсуждений, много встреч, братства. Это было подлинное возрождение украинской души.
— После начала войны в Донбассе 2014 года и аннексии Крыма многие иностранцы не понимали, что происходит в Украине. Но уже тогда у вас была активная проукраинская позиция. На чем она базировалась?
— Я поддержал Украину, потому что она избрала путь в ЕС, европейские западные ценности, демократию, права человека, равенство. Я обязан был поддерживать то, что для меня очень важно.
И когда произошла аннексия Крыма, для меня это точно не было неожиданностью, а началом войны. Жаль, но многие люди в Европе этого не понимали. Тогда я прекратил выпускать российское издание Revue Défense Nationale (в Париже при Военной школе), где был главным редактором с 2010 по 2014 год, в знак протеста против аннексии Крыма.
Когда я был на Майдане, понимал, что Янукович – марионетка, а им руководит Путин. И я тогда мечтал, чтобы то, что началось в Киеве, продолжилось в Москве (процесс смены власти. — Ред.). Но этого не произошло: Путин продолжал заниматься пропагандой. И Путин – это не только враг Украины, он – враг Европы.
Вы должны понять: во Франции, в Западной Европе мы были очень наивны, были очень открыты и полагали, что Россия будет все более демократичной. И то, что я увидел на Майдане, положило конец моему наивному отношению.
Тогда, в 2013 и 2014 годах, я говорил своим друзьям в Европе — в Париже, Брюсселе: «Пожалуйста, остановите это сейчас. Нам нужны санкции, мы должны помочь Украине». Но подлинные санкции начались после 24 февраля 2022 года. И это досадно, потому что санкции должны быть с 2014 года. Мы потеряли восемь лет.
— Почему тогда европейские правительства не смогли дать решительный отпор российской агрессии? Боялись?
— Да, они боялись из-за энергетической зависимости от российских газа, нефти. Также они полагали, что Путин заберет Крым, Донбасс и остановится. Февральское полномасштабное вторжение всех удивило. Никто этого не ожидал. Всех устраивали Минские соглашения, которые должны заморозить конфликт. Но это была плохая сделка. В свое время я написал много материалов для Tribune de Geneve об этом.
А в одной статье в начале февраля 2022 года говорил о рисках большой войны. 24 февраля 2022 г. в день полномасштабного вторжения я написал о необходимости взять Украину в ЕС.
— Если украинцы понимают, почему им нужно в Евросоюз, зачем это Евросоюзу?
— Это наша обязанность взять Украину, потому что она воюет за нас, за Европу. Они сражаются за наши ценности и за это гибнут. Но если обсуждать стратегические задачи, следует понимать, что без Украины Россия не может быть империей и поэтому не будет угрожать Европе.
— Что вас сейчас связывает с Украиной?
— С 2012 по 2022 год я был в Украине. После событий 2014 меня пригласили работать на телевидение, я был активным в СМИ, помогал бороться с российской пропагандой. В своих телепрограммах на английском языке я пытался рассказать иностранцам об Украине. Читал лекции в разных украинских университетах.
Сейчас моя связь с Украиной – это дружба. У меня очень много друзей, часть из которых сейчас на фронте, там же некоторые мои студенты. Кто-то из них уже офицеры с наградами. Я ими очень горжусь.
Моя медийная работа сейчас – я выступаю на французском телевидении, рассказываю в США, Канаде, Великобритании, Франции и других странах ЕС об Украине, о путинской пропаганде.
— У вас большой опыт работы в университетах по всему миру. Но особое место среди них занимает Национальный политехнический университет Днепра, где в прошлом году вы получили академическую степень профессора. Почему?
Это символично для меня, потому что мой долг — дальше быть вместе с украинцами, помогать Украине. Я был в Украине в ноябре. Сейчас в Zoom читаю лекции по международным отношениям, СМИ и журналистике.
Украинские студенты очень мотивированы, искренни и задают много вопросов.
— За почти два года полномасштабной войны украинцы пережили разные эмоции и состояния: от большой надежды на победу и до разочарования из-за результатов контрнаступления и помощи партнеров, которой оказалось недостаточно. Какое, по вашему мнению, состояние украинцев сейчас?
— Когда я был в Украине в ноябре 2023 года, встречался с друзьями и увидел, что они устали, но не хотят капитулировать. Они хотят и дальше бороться. Я понял, что украинцы никогда не сдадутся.
Относительно помощи западных стран. По сообщениям СМИ, Франция и другие страны должны увеличить поддержку в 2024 году. Но я разочарован тем, что этого не делали раньше. Да и сейчас это делают очень медленно. Если бы мы в 2022 году в начале полномасштабной войны отдали все оружие, которое дали позже, то, думаю, война бы уже закончилась.
И хотя говорят, что контрнаступление не было успешным, но все же украинцы имеют успехи и на севере страны, и в Черном море. Есть определенный успех в борьбе в воздухе, ведь есть уничтожение российских самолетов. Да, контрнаступление не было успешным, но никто ни в Европе, ни в США не совершал бы контрнаступления без боевой авиации. А украинцы это сделали. Можете ли вы это вообразить? Да, они это сделали! Западу же следует усилить Украину, которая должна иметь артиллерию, танки, авиацию, качественную подготовку военных.
Цели на 2024 год для Украины и партнеров вооружиться, научить солдат, стабилизировать фронт и подготовиться к новому наступлению.
— Почему европейские лидеры поменяли свою позицию?
Они наконец-то поняли, что если Украина проиграет, то Путин продолжит воевать, например, в Польше, в странах Балтии. Европейские лидеры осознали, что потеряли время, потому что планы у российского президента иметь такое же влияние на Восточную Европу, как когда-то имел Советский Союз. Это значит, что и Польша, и страны Балтии не должны быть в НАТО.
— Как сегодня иностранцы относятся к украинцам и Украине после двух лет полномасштабной войны? Может, Европа устала или по-новому открыла для себя Украину?
Я общаюсь и сотрудничаю со многими гуманитарными миссиями не только во Франции, но и в ЕС, США, Канаде, Великобритании. Работа там кипит ради поддержки украинских беженцев и Украины. Они и дальше работают, работают и работают. Но, да, вижу, что устали, ведь есть проблемы со сбором пожертвований. Если сравнить с 2022 годом, сейчас эти процессы проходят дольше. И это нормально, ведь полномасштабная война длится уже два года.
Но эти неправительственные общественные организации очень мотивированы. И в США, и в Канаде, и в ЕС, и в Соединенном Королевстве им помогают многие украинцы. Они работают вместе с европейцами, американцами, канадцами. Эта война еще есть символ солидарности, это новый опыт для мира, который очень важен для победы. Ведь объединяются люди, верящие в свободу, права человека. А Украина сейчас находится в центре войны между демократией и авторитарными режимами.
Источник: Оксана Козлова, RFI
