Родственники мобилизованных россиян впервые призвали Владимира Путина закончить войну, или “пойти на фронт и умереть самому”. Такое обращение они опубликовали в телеграм-канале “Путь домой” после многочисленных жалоб в адрес российского президента, на которые не получили ответа.
Корреспондент Настоящего Времени Тимофей Рожанский поговорил о проблемах мобилизации в России с теми россиянами, кто отправился воевать в чужую страну. Сами мобилизованные не выступают против войны в Украине – они просто согласились в ней участвовать. Все они говорят об усталости от войны, физической и психологической, и о безразличии командования.
Александр сейчас находится дома в Воронеже, у него отпуск. Он пошел на войну по мобилизации и водил боевую технику.
“Это не техника, это ведра. Ведра, которые почти не ездят даже, – рассказывает он о том, с чем столкнулся на фронте. – Вот она не заводится, а тебе говорят: “Надо завтра ехать”. И его не волнует, что она заглохнет, а на ней ребята сидят, его заптурят (ударят из ПТУР, противотанкового орудия – НВ). Все что угодно может быть. Не волнует”.
“Все плевать хотели. На меня, еще на кого-то. Даже там, в близлежащих городках был момент… Спрашивали у них, почему вы не защищаете страну свою, землю свою? И он вымочил знаешь что: “Я что, дурак?” То есть мы, русские парни, дураки, получается? – говорит Александр. – Какие у тебя есть права? Какая конституция? О чем мы говорим? Мы как звери. Мы не граждане, мы звери”.
Эпизод, который пересказывает Александр, произошел в Луганской области. Он сам объясняет это безразличием. Но о том, что безразличие все чаще есть и у самих военных, и им они маскируют крайнюю степень отчаяния, нам рассказал еще один мобилизованный, Иван. Он пока на фронте, но очень хочет домой: это слышно даже по его голосу.
“Когда тебе все равно, взрывается рядом или где-то поодаль. Это страшно, это больно, это жизнь”, – говорит Иван. Он считает, что война России нужна, но свое он уже отвоевал. И его сослуживцы считают так же.
“Я считал себя патриотом и хотел воевать за Россию. Шел, грубо говоря, добровольно. Откосить можно было, но не стал. Иногда об этом жалею: увидел все прелести нашей армии, ее недочеты, – поясняет он. – У многих уже чувство, что мы не военные, а рабы. Потому что нет никаких сроков, и сколько мы еще тут пробудем, неизвестно. Чем дольше мы тут [на фронте] находимся, тем меньше шансов вернуться”.
Российские военные рассказывают, что зимой жизнь в окопах становится еще тяжелее: грязь, холод, иногда голод, мыши – постоянные спутники.
“Мыши точат все. Даже перцовые пластыри”, – рассказывают они.
Александр говорит, что воевал бок о бок с заключенными, и мобилизованным крайне не понравилось, что сроки пребывания заключенных на фронте – полгода, в отличие от мобилизованных, которые будут воевать до окончания конфликта.
“Все в большом шоке от того, что с зеками были. У нас зеки были, своя рота, которые воевали наравне с нашими парнями, ничем от нас не отличались: не шли вперед, наши парни не были заградотрядом, мы вместе бок о бок бились. И вот они едут домой, а мобилизованные дальше умирают”, – подчеркивает Александр.
Он говорит, что меньше чем через неделю должен будет вернуться из отпуска в расположение своей части, откуда его снова должны отправить на фронт. Что с этим делать, он не знает.
“Я планирую… Не знаю. Свернуться в клубочек и плакать. Больше никаких выходов нет, – признается Александр. – Тут либо посадят, либо убьют. Больше никаких вариантов нет. Подохнуть тоже не круто совсем, я не спорю… Но не в тюрьму же садиться?”
Источник: Тимофей Рожанский, «Настоящее время».
