На украинской передовой, в том числе под Бахмутом, украинская и российская армии соревнуются в том, кто эффективнее применяет современные технологии. В украинских войсках появились новые подразделения, которые используют дроны-камикадзе. Раньше использование этого оружия было редким, но сейчас такие роты есть почти в каждой военной бригаде. FPV-дроны, к которым крепится снаряд или мина, – очень простое устройство, по сути, это моторчик с пропеллером. Но они не просто дешевые, а еще и очень точные и, по словам военных, зачастую работают эффективнее артиллерийских систем.
****
Геннадий, который везет нас на позиции, – штурман роты ударных беспилотников Black Raven 93-й бригады ВСУ. Заезд на позиции – только ночью, с выключенной связью и потушенными фарами: за любым передвижением в этих лесопосадках около Бахмута противник внимательно следит с помощью своих дронов-камикадзе.
Рассвет – период самых активных штурмов. Первый вылет – на противотанковый комплекс противника, который прикрывает российский штурм.
“Давай, заходим. Есть попадание! – радуются операторы. – Это ж красиво, когда им можно немного напакостить!”
Гена подчеркивает, что именно дроны-камикадзе сейчас называют главным гейм-чейнджером на поле боя, то есть оружием, которое меняет ход войны.
“Они эффективные, они дешевые, – объясняет он. Снаряд стоит 4 тысячи долларов, а FPV-ка стоит 500 долларов. При этом снарядом ты лупишь блиндаж 6 раз, а FPV-кой раз-два – и попал”.
Алексей – пилот украинских дронов. Он рассказывает, что в детстве постоянно играл в компьютерные игры и эти навыки пригодились: сейчас он каждый день в специальных пластмассовых очках уничтожает противника. Очки ему нужны, чтобы пилот не отвлекался во время движения дрона: ведь скорость устройства – свыше 60 километров в час.
“Ничего такого прямо очень сложного нет, – рассказывает Алексей о своей боевой работе. – Но азартно. Сейчас война технологий, война дронов. Кто умеет ими пользоваться – у тех есть преимущество”.
Под Бахмутом сейчас сильные морозы. Алексей греет руки: его пальцы всегда должны быть теплыми и без перчаток.
“Тогда я лучше контролирую: нужно делать минимальные движения стиками”, – объясняет он.
Военные рассказывают, что на время морозов покупают специальное белье и носки на power-банках:
“Хоть оно и смешно, но оно спасает. Вот стельки пацаны купили и не страдают, – демонстрируют они. – Протягиваешь провод, power-банк в кармане, и ходишь весь день. А потом нас “киборгами” и роботами называют”.
После утреннего неудачного штурма российские военные отходят: куда – немедленно фиксируют украинские дроны-разведчики. Операторы получают координаты и отправляют на место дроны-камикадзе для удара по блиндажу. Вскоре экипажу сообщают: попадание в блиндаж удачное.
“Они пишут, перехват: “Братан, как принял, прием, на приеме, у меня еще один 300 (раненый), в плечо камикадзе у*бал. Легкий? Нет, средний. Можешь вывезти?” – пересказывают они данные перехвата разговора российских военных.
Эффективность FPV-дронов высока, и следом за украинской армией технологию переняли и российские военные: сейчас на поле боя обе армии пытаются перехватить инициативу в воздухе. Украинские солдаты говорят, что противник далеко не глуп:
“У них есть очень много этих дронов, они начали делать это на уровне государства. Не как у нас, на уровне волонтеров, – объясняют они. – Сейчас у нас волонтеров убери, убери эти все фонды – и FPV-ки уедут. Нам их не хватает, нужно как можно больше”.
За день экипаж Гены и Леши взлетит еще много раз: они добьют остатки российской группы, которая провела неудачный штурм с утра, и собьют мобильную камеру российской армии. Неудачным был лишь один вылет.
Если перевести в денежный эквивалент, то день работы экипажа стоил около 5 тысяч долларов. Если бы огонь по позициям россиян велся артиллерией, то затраты на потраченные мины были бы минимум в три раза выше, причем при сомнительной эффективности – зачастую артиллерия не очень точна.
Подсчитав свою боевую статистику за день, Леша остается доволен:
“Шесть попаданий, одно непопадание за сегодня, то есть это 82%”, – говорит он.
В перерывах между вылетами украинские военные признают, что устали. Но уйти домой не хотят: лишь просят побольше дронов.
“Можно принять горячую ванну, чисто полежать. Я до войны вообще не любил горячей ванны. А во время войны ценности поменял”, – смеется один из них.
“Поехать домой, чисто на месяц, чтобы успокоить жену. И все. Оно же не остановится захваченными территориями. Рано или поздно оно продолжится дальше”, – замечает его коллега.
“Тут жизнь одна, больше ее не будет. Хочется досмотреть этот финал”, – резюмирует третий.
Источник: Борис Сачалко, «Настоящее время».
