1. Он говорил дольше, чем Брежнев. Почему? Ибо завтра ему 71, ему нужно все время доказывать, что он не стар. Это ведь одна из главных претензий россиян к нему. Россияне живут в среднем около 70 лет и действительно боятся, что он может в любой момент умереть. Три часа тошноты – это о том, что он еще ого-го.
2. Я неоднократно говорил, что Путин имеет только один переговорный прием – поднятие ставок. И, как бы это странно ни звучало, этой речью он поднял ставки (в его понимании). Он откровенно сказал: я хочу долгой войны, торгуйтесь со мной. До сих пор я вас пугал тем, что вы замерзнете, но вы не замерзли, тем, что Африка умрет от голода, но Африка почему-то выжила, я вам говорил о ядерном пепле, но кроме Маска почему-то никто не испугался. Хорошо. Я тогда буду вас пугать, тем, что буду вести долгую войну. Он знает, что это сейчас дискуссионный вопрос, а украинская дипломатическая машина дала определенный сбой. Потому он так поднял ставки. Но это всего-навсего поднятие ставок. Мы должны это именно так рассматривать.
3. Мы должны четко понимать: все это идет не столько от реальной силы (Россию реально перестали бояться), сколько от другого: от желания нагАдить всем, включая союзников. Формула «величие равно Россию боятся» теперь звучит иначе: «величие равно Я могу всем всё изгадить».
4. Он действительно живет в иллюзорном мире, но после испуга от Пригожина (очень долго он о нем говорил и, де-факто, оправдывался) Путин понял: среди элит нет сговора. Все укакались, даже больше, чем он. Поэтому он несколько окрылился и уверовал в свой фарт.
5. А теперь о нас. Наш главный враг сегодня – это усталость. Но мы должны помнить: если говорить марафонскими терминами, то мы бежим двадцать третий – двадцать пятый колометр. Это одна из тех точек, где больше всего хочется сойти с дистанции. И этого никак нельзя допустить.
Автор: Вадим Денисенко, политолог
