Попытки отравления за последний год журналисток оппозиционных российских СМИ Елены Костюченко (в Мюнхене) и Ирины Баблоян (в Тбилиси), а также президента фонда «Свободная Россия» Наталии Арно (в Праге) – продолжение славной традиции российских чекистов. Некоторые случаи получили широкую огласку, другие менее известны, о некоторых мы до сих пор не знаем.
При Путине
При достаточно подозрительных обстоятельствах в 2012 году в Великобритании внезапно умер 44-летний Александр Перепеличный, владелец российской компании, ранее помогавшей своим клиентам вкладывать деньги в ценные бумаги. Потеряв после кризиса 2008 года свои и чужие деньги, он переехал в Лондон. Именно Перепеличный предоставил Hermitage Capital документы по бывшим клиентам, возможно, причастным к выводу бюджетных средств из России и гибели в московском СИЗО юриста Сергея Магнитского. В результате швейцарская прокуратура провела расследование и заморозила счета некоторых российских чиновников. Перепеличный погиб во время утренней пробежки. Позднее в желудке бизнесмена нашли токсин растительного происхождения. Причину смерти установить не удалось. Впрочем, после другого отравления, Сергея и Юлии Скрипаль, расследование возобновили.
После мучительной болезни и смерти бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко в 2006 году экспертиза обнаружила в его организме следы полония-210. Но куда меньше, чем дело Литвиненко, в Израиле знают о деле Романа Цепова, питерского бизнесмена, владельца одного из первых в Питере частных охранных предприятий, у которого были весьма широкие знакомства – от Собчака до Путина. По слухам, именно воцарение последнего прекратило претензии правоохранителей к Цепову. А в 2004 году скоропостижно, за две недели, скончался и сам бизнесмен – при обстоятельствах, очень похожих на течение болезни Литвиненко. По одной из версий (не подтвержденной, но и не опровергнутой), Цепов был основным контактом между Путиным и питерским криминалом. Много знал. Слишком много…
Грузинская журналистка Нана Лежава была задержана 4 сентября 2004 года в Беслане, где брала интервью у жителей города и родственников тех, кто находился в заложниках. В кабинете у следователя ФСБ Алании Анатолия Чеботаева ей предложили кофе и бутерброды. Выпив кофе, Лежава на сутки потеряла сознание. Позже ее и оператора отпустили. Лежаву обследовали в Грузии, в институте лучевой и интервенционной диагностики. Клиническую картину болезни Лежавы описали как «после отравления сильным токсином. Обычно такая картина бывает после введения в организм психотропного вещества». За два дня до этого, выпив чай в самолете, едва не погибла летевшая в Беслан же Анна Политковская.
Это не первые попытки российской власти разобраться с неугодными. За эпоху Путина пытались отравить кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко (2004), дважды – Алексея Навального, дважды – Владимира Кара-Мурзу, журналиста Анну Политковскую (2004), писателя Дмитрия Быкова, издателя Петра Верзилова. О попытке отравления в 2011 году упоминал русский националист Дмитрий Демушкин. Был отравлен журналист Юрий Щекочихин. А про сколько отравлений, смерть от которых выглядела как естественная, мы все еще ничего не знаем?
Кроме того, российские чекисты не всегда травят, чтобы убить. По мнению Марка-Михаэля Блума, бывшего научного сотрудника Организации по запрещению химического оружия, в 2017-2019 годах возглавлявшего лабораторию и руководившего расследованием отравления Сергея и Юлии Скрипаль, целью применения отравляющих веществ против Костюченко, Баблоян и Арно было «не убить, а нанести максимально тяжкий вред здоровью. Не смерть, а боль».
До Путина
Любовь к ядам в чекистах росла вместе с советской властью. Читатели постарше помнят легенду о том, как Ленин, мучившийся после покушения, просил у Сталина яду. Товарищ Сталин вполне мог придумать такую историю для оправдания собственных действий… Позже в книге Аркадия Ваксберга «Лаборатория ядов» высказывается гипотеза о том, что изрядно раздражавшую Сталина Надежду Крупскую также отравили по его приказу.
Токсикологическая лаборатория была создана в 1921 году при председателе Совнаркома В. И. Ленине. Ее называли «специальным кабинетом». Не исключено, что Ленин просил Сталина достать ему яд именно из запасов этого «кабинета». Возглавил лабораторию и начал исследовать яды Игнатий Казаков (обвинен в убийствах Куйбышева, Менжинского и Горького, расстрелян в 1938 году). В 1937-м лабораторию передали в ведение НКВД, и ее руководителем стал Григорий Моисеевич Майрановский (1899–1964).
Спецслужбам всего мира свойственны цинизм и жестокость, и коммунисты не уникальны в этом. Разработки лаборатории – «сыворотки правды», а также яды, после которых клиническая картина при вскрытии показывает смерть от естественных причин. Ну или «грибочков поел». В архиве ОГА СБУ, ф. 16, д. 409 находятся просьбы регионам собрать 50 килограммов бледных поганок и отправить в 4-й Специальный отдел НКВД в сушеном виде. Вы ведь не спросите зачем?
Павел Судоплатов, сотрудник ОГПУ, организатор убийства Троцкого и некоторых других врагов режима (осужден в 1953 году как «член банды Берии»), писал, что в 1946 году был установлен особый порядок ликвидации наиболее опасных врагов государства внутри страны и за рубежом. Но и до появления особого порядка ядами не брезговали.
В 1936 году скоропостижно умирает первый секретарь ЦИК Абхазской АССР Нестор Лакоба – внезапное резкое ухудшение самочувствия, рвота, боли. До этого Лакоба ужинал вместе с Берией.
В 1938 году покидает этот мир чекист, непосредственный руководитель расстрела царской семьи Яков Юровский. Официальная версия – язва двенадцатиперстной кишки, но урна с прахом убрана с Донского кладбища.
Тогда же гибнет Павел Аллилуев, деверь Сталина. Утром абсолютно здоров, завтракал дома кофе и вареным яйцом, через два часа – неудержимая рвота, еще через полтора часа смерть.
В 1946-м – Наум Самет, начальник технического отдела и КБ номерного завода, занимался разработкой приборов для подводных лодок. После войны подал ходатайство о выезде в Польшу, и его заподозрили в намерении перебраться на Запад и «выдать секреты государственной важности». Абакумов попросил Сталина санкционировать тайное убийство Самета. Разработку и проведение «операции» поручили Судоплатову.
«Операция проводилась под видом несчастного случая. Профессор Майрановский уже подготовил специальные средства». Самета задержали под предлогом проверки документов. Посадили в машину. Он занервничал. Ему объяснили, что доставят по месту жительства, «установят личность» и освободят. Машина выехала за город. «По команде «произвести личный обыск» сидевшие рядом с ним приподняли Самета, поддержали его за руки, а Майрановский «колючкой» ввел 200 миллиграмм раствора кураррина (приблизительно 2 кубика жидкости). Через 3-5 минут Самет начал тереть глаза, жаловаться на сердце, задыхаться, терять голос. На 10-12 минуте началась агония».
Яд, впрыснутый в камере, – одна из версий убийства Рауля Валленберга, по утверждению Судоплатова.
Цианистый калий – причина смерти Степана Бандеры.
В 1957 году – попытка убийства Николая Хохлова (1922–2007), капитана советской разведки, перебежчика из СССР: «Сначала меня пытались отравить в Париже весной 1958-го, потом они подсыпали мне в кофе радиоактивный таллий, когда я участвовал в журналистской конференции во Франкфурте». Хохлов уверял, что симптомы отравления Литвиненко в 2006-м и его самого в 1958-м схожи.
В 1971 году совершена попытка отравления Александра Солженицына. Последствия – тяжелая кожная болезнь, от которой он лечился три месяца. Неизвестно, ставилась ли задача убить, или это тоже был сценарий «не смерть, а боль». Согласно заключению доктора медицинских наук Евгения Лужникова, симптомы болезни Солженицына «характерны для накожного отравления ядом рицинином».
1975 год – попытка отравления писателя Владимира Войновича. Его вызвали для беседы в КГБ, предложив прекратить публикации на Западе и начать печататься в СССР. На второй встрече в гостинице «Метрополь» один из чекистов достал нераспечатанную пачку сигарет. Закурив, Войнович почувствовал «что-то необычное»: «Мне кажется, я плохо слышу своего собеседника, переспрашиваю, напрягаюсь. Разговор явно идиотский, но я почему-то не пытаюсь его прекратить. Петров пристально в меня вглядывается, словно пытается что-то определить по моему виду».
На выходе из «Метрополя» все болело: голова, сердце, ноги. С большим трудом он добрался домой. «У них есть какой-то способ убивать так, что человеку становится плохо с сердцем. Так, говорят, убили Бандеру…» Сел за машинку и написал открытое письмо Андропову. Зачитал его на пресс-конференции на квартире академика Сахарова. Затем он обратился к токсикологу, который предположил, что его отравили ЛСД, аминазином или иным психотропным средством.
В данном эпизоде Войновича не пытались убить, а хотели лишь ввести в пограничное состояние сознания, чтобы во время беседы он утратил контроль над собой. В 1993 году на международной конференции «КГБ вчера, сегодня, завтра» бывшие чекисты рассказали, что яды для таких случаев, как с Войновичем, изготавливали в лаборатории № 12 на 3-й Мещанской улице в Москве. А бывший генерал-майор КГБ Олег Калугин уточнил: «Против вас, вероятно, было употреблено средство из тех, которые проходят по разряду brain damage (повреждение мозга)». Подобные средства, по утверждению генерала, применялись комитетом неоднократно.
В 1978 году убит болгарский диссидент и писатель Георгий Марков. Знаменитый «укол зонтиком». На мосту Ватерлоо в Лондоне в очереди на автобус Марков ощутил чувствительный укол в ногу. Владелец зонтика извинился. У Маркова начался жар, и через несколько дней он умер в больнице. При вскрытии врачи обнаружили в икре небольшой платиновый шарик диаметром около 1,5 миллиметра. Два отверстия в шаре содержали следы рицина – «патентованного» яда КГБ.
Этот же метод был использован в том же году при покушении на убийство болгарского журналиста-диссидента Владимира Костова в парижском метро. Костова спасли, хотя отравление рицином в 1978 году было настолько экзотическим преступлением, что поставить правильный диагноз практически не представлялось возможным, не говоря уже о том, что и антидота не существовало.
Это не полный перечень отравлений, в которых читается «почерк». Напоследок – еще немного информации о других специальных разработках КГБ. Вот что в 2014 году в интервью автору этих строк рассказывал диссидент Владимир Буковский:
«Следователь Жучков вызвал меня вечером и говорит: «Что-то я устал, сейчас кофе себе сделаю. Вам сделать кофе или вы считаете, что у нас здесь травят?» Ну, это заезд гнилой, он же понимает, что в таком контексте я не могу сказать: «Нет-нет-нет, я не хочу», – … потому что это покажет мою слабость, мою трусость, да? Я говорю: «Ну что, сделайте». А сам жду, потому что я понимаю, что там что-то будет, какой-то подвох… А он спиной стоит ко мне и там делает якобы кофе… Что он при этом там руками делает – я не могу видеть, он стоит ко мне спиной… Приносит чашечку кофе себе, мне. Я только отхлебнул, и реакция была мгновенная: кровь прилила к голове, в ушах звон, а во рту какой-то странный привкус… А главное, что наступило какое-то очень мне несвойственное состояние какой-то плаксивости такой, какой-то жалостливости, которой у меня никогда в жизни не было, это просто никак мне не свойственно… Но я занимался физиологией и знаю очень простую вещь: эмоцию нельзя задавить. Эмоцию можно только заместить другой эмоцией. И я решил себя обозлить: я стал его материть, этого Жучкова. И чем больше матерился, тем больше злился, тем меньше уже оставалось всего остального. Двух эмоций не может быть одновременно, понимаете? Несколько минут он так за мной наблюдал. Потом корпусного вызвал: «Уберите». И я пришел в камеру. Еще минут пятнадцать у меня это состояние было, вот такое все взвинченное. А потом вдруг все равно как выключили, кровь отхлынула от головы. Все спокойно».
Источник: Нателла Болтянская, «Детали».
