Потеря контроля над приграничной частью Курской области не помешала российским властям провести в регионе «выборы» губернатора и глав поселений. На голосовании, продолжавшемся 12 дней вместо трех, победил действующий врио губернатора Алексей Смирнов с результатом 65,28% голосов. Власти заявили о рекордной явке на выборах – более 61% жителей с учетом досрочного голосования. Как выяснила корреспондент The Insider, побывавшая в Курской области, местные жители выборы восприняли без особого ажиотажа: они одинаково не верят как действующим властям, так и возможности сменить их на выборах. И не удивительно, ведь до этого государство не смогло обеспечить ни оборону, ни эвакуацию, ни даже систему предупреждения о ракетных обстрелах.
Имена героев изменены в целях их безопасности
«Во время сирены урок прерывать не стали – детей попросили с телефонами пройти в туалет или ванную»
Ракета ПВО вылетает с крыши трехэтажного здания в Курске – ее видно несколько секунд, после чего снаряд гаснет, оставляя за собой почти вертикальный дымный след, как от самолета. Еще через несколько секунд раздается звук взрыва, глухой и не очень громкий, так что прохожие даже не реагируют. Сирена воздушной тревоги начинает звучать лишь через полминуты.
«Сейчас все затихнет. У нас тревога долго не бывает», – улыбается молодая женщина с коляской, проходящая мимо. Это центр города, недалеко – гимназия номер 25, которая попала в новостные сводки в первый день голосования, 6 сентября. Здание школы обложили мешками с песком, перед входом соорудили несколько бетонных блоков.
Как и во многих других школах, здесь расположен избирательный участок. Но другие учебные заведения не могут похвастать такими укреплениями: в некоторых разве что окна заклеили ударопрочной пленкой, чтобы при взрыве осколки стекол не разлетелись вокруг. Председатель УИК на вопрос о решении возвести столь серьезные сооружения теряется: «Мы как члены комиссии к этому отношения не имеем. Наверное, для безопасности».
Явка в первый день на этом участке выше, чем в дни предварительного голосования, говорит председатель. В отличие от других регионов, где выборы проводились с 6 по 8 сентября, в Курской области досрочное голосование началось с 28 августа – в общей сложности куряне голосовали 12 дней. Всё из-за тысяч беженцев, которые выехали из приграничья после вторжения ВСУ. Курская область вообще вышла в лидеры по явке. Но ни на одном участке ажиотажа не видно. Примерно раз в минуту заходят единичные избиратели.
«От выборов ничего не ожидаю. Смысл, если ждешь одного, а случается другое? – рассуждает мужчина лет 60-ти на выходе из участка. – Я всегда за коммунистов голосую. Особо не верю, что изменится что-то».
Во время сирены голосование не прерывают, в укрытие на минус первом этаже никто не идет – в отличие от Белгорода, где во время президентских выборов в марте все члены УИК, полиция, МЧС и избиратели спускались в убежище.
«Сирен у нас гораздо меньше, чем в середине августа, бахает тоже реже, – говорит Елена, хозяйка квартиры на окраине Курска, в которую я заселяюсь. Голосовать она не собирается. – Страшно, будто затишье перед бурей. Мы нервничали, ждали, что они на выборы начнут больше долбить. Зачем это вообще? У людей катастрофа. Лучше б на помощь потратили эти деньги. А так… дадут какие-нибудь 400–500 тысяч, ты забор на них не поставишь хороший, о доме и говорить нечего».
Свободных апартаментов в Курске всего несколько, город наводнен беженцами из приграничья.
«Вы аккуратнее по вечерам, в городе сейчас много чужих людей, такое ощущение, что беженцев постоянно прибавляется. Люди разные, сами понимаете», – советует Елена и убегает домой в соседнюю квартиру: там остались двое детей дошкольного и школьного возраста. «Во время тревоги они обязаны прерывать занятия. Сейчас была сирена, но детей попросили с телефонами пройти в туалет или ванную, чтобы продолжить урок, вот он там сейчас сидит на английском», – рассказывает она. Детские сады в Курске не работают, но есть дежурные группы. «Они сидят фактически в подвале или в каком-нибудь укрытии. Но мне тревожно оставлять там ребенка».
Вечером этого и последующих дней мы с жителями дома наблюдаем за передвижением вдалеке вертолетов Ка-52 и Ми-28: окна нашей многоэтажки выходят в сторону военного аэродрома, поэтому авиашоу хорошо слышно и видно. Вертолеты больше не пролетают над самим Курском, как было в августе, но постоянно перемещаются с одной базы на другую на очень низкой высоте.
Предвыборную агитацию в дни голосования убрали не везде. Огромный билборд ЛДПР до сих пор висит в самом центре Курска. В прошлый мой визит ЛДПР запомнилась тем, что раздавала гуманитарку в фирменных сине-желтых пакетах с названием у пункта на улице Белинского.
Однако на выборах это не помогло: Алексей Томанов от ЛДПР, по официальным данным, набрал 11,81%, коммунист Алексей Бобовников – 13,5%, справедливоросс Геннадий Баев – 6,72%.
«Всем оказалось на нас плевать. Как я могу голосовать за них после этого?»
ВСУ захватили приграничные районы Курской области чуть больше месяца назад, но очереди у центров раздачи гуманитарной помощи не прекращаются. Жители города до сих пор несут старую одежду для вынужденных переселенцев. Круглосуточный пункт приема гуманитарной помощи организован в здании Курского цирка. В отличие от других гуманитарных точек, где одежда висит на вешалках или ее выдают в руки, здесь на лужайке разбросаны коробки с вещами. Одежду перебирают две женщины.
«Все это унизительно, конечно», – вздыхает пенсионерка Татьяна из Суджи. Она пришла за теплыми вещами – ночью в Курске всего 8 градусов тепла. «Как выезжала? На велосипеде. О том, что страшно, даже не думала. Было 7 августа, жара, а я все равно надела ветровку. Подумала, что если взрыв какой, то через куртку меньше порежет осколком. Дурочка, да?» В Судже у Татьяны осталась лучшая подруга – связь с ней прервалась 7 августа.
«Говорят, кого-то вывезли в Сумы, слухи ходят. Я каждый день ей звоню, надеюсь всё, что она мне наконец ответит. Но пока не отвечает».
Женщина говорит, что очень хотела бы проголосовать, но не нашла информации, как это сделать, так как интернетом не пользуется. «Еще и это выяснять, когда мы тут постоянно просто выживаем! Я ждала, что наши власти расскажут, что делать, но так и не сказали».
К нашему разговору присоединяется женщина помоложе: «Я зашла на Госуслуги, но там было написано только про то, кто у нас кандидат и за кого голосовать, а как это сделать тем, кто выехал? Ничего не ясно». Оказывается, это дочь Татьяны, она прописана в Судже, но живет в Курске. «Встречала „велосипедистку“ здесь», – кивает она на мать.
Обе женщины говорят, что ничего не ждут от выборов: «Наивно полагать, что нас кто-то спасет из этих кандидатов, когда они нас вот так бросили. Теперь роемся тут у цирка, здесь вся наша жизнь».
Гораздо лучше осведомлен 25-летний Сергей – беженец из Суджанского района. Они с матерью выехали в середине августа и считают, что им «конкретно повезло» – успели спастись всего за день до уничтожения моста через реку Сейм.
«Можно голосовать дистанционно или на участке в Курске. Я здесь в Курске подавал заявление. Мать и бабушка подавали заявление на Магистральной, хотя мы все прописаны в приграничье. В целом у нас еще до захвата территории обсуждали эти выборы, так что кто хотел быть в курсе, тот следил».
Меня останавливает парень, которому слегка за двадцать. Представляется Виталием, координатором волонтеров. Молодой человек интересуется, нужна ли мне какая-то помощь, а узнав, что я журналист и пишу про выборы, отмахивается, говорит, что на выборы ему стало по**й после того, как не получилось эвакуировать своих родственников.
«Мы просто ездили, я и двое парнишек, помогали вывозить людей из Большого Солдатского <Село 20 км от Суджи – The Insider>, но дальше нас не пустили, сказали, там нацисты. Мы пытались забрать бабушку, сестру моей бабули. Просили, чтобы нам выдали какую-нибудь технику, чтобы бойцы поехали, сопровождали, знаю, что тогда еще ездили люди на эвакуацию. Но всем оказалось на нас плевать. Как я могу голосовать за них после этого? Я не верю, что они вообще собираются нас спасать».
Кажется, многие уже смирились с тем, что власть их кинула, не сообщив своевременно о наступлении ВСУ и не организовав эвакуацию. Разговоров о том, кто и как выезжал, в толпе почти не слышно, хотя пару недель назад это было главной темой у каждого пункта раздачи гуманитарной помощи. Все эти эмоциональные обсуждения, в том числе критика местных и федеральных чиновников, сменились апатичными разговорами о том, где получить сертификат на жилье или на лекарства и кому они положены.
«Губернатор линию обороны должен был построить, но ее нет, на радость х**лам»
У гуманитарного пункта Российского Красного Креста на улице Радищева я неожиданно сталкиваюсь с врио губернатора, единороссом Алексеем Смирновым <на момент публикации материала Смирнов – избранный губернатор Курской области – The Insider>. В окружении свиты телохранителей он посещает центр раздачи гуманитарной помощи и общается с волонтерами. Беседа посвящена непростому для школьников совмещению волонтерской работы и уроков. Юноши в форме Красного Креста объясняют, что хотели бы иметь возможность уходить с уроков – некоторые занятия заканчиваются чуть ли не в семь вечера, а волонтерство нужно утром и днем. Губернатор обещает подумать и поискать решение.
Подойти к Смирнову сложно, сотрудники охраны заблокировали узкий тротуар. Врио губернатора фотографируется с юными волонтерами, когда внезапно его замечает одна из женщин-беженок.
«А можно спросить, вот мы стоим в очереди за сертификатами, и нам сказали волонтеры, что кому-то полагаются сертификаты, а кому-то нет. Мы, например, из Рыльска», – спрашивает женщина. В этот момент пресс-секретарь Смирнова хватает за руку девушку, которая пытается снять разговор на телефон. Начинаются разборки, журналистке запрещают снимать чиновника, объясняя это отсутствием аккредитации во время режима КТО и тем, что визит губернатора «необъявленный». В то же время вопросов к снимающим на телефон юным волонтерам РККК у охраны нет.
В отделении Красного Креста на улице Радищева проводятся медосмотры – на тротуаре стоит специальный медицинский автобус, в котором с 10 утра до 15 дня можно проконсультироваться с врачом, сдать анализы, сделать ЭКГ. Красный Крест выдает ваучеры на приобретение лекарств, но беженцев больше волнуют сертификаты на приобретение жилья взамен разрушенного во время боевых действий.
«Жилищные сертификаты нам пока не светят, потому что неизвестно, что там с нашим жильем в Судже, – вздыхает одна из беженок. – Их дают тем, кто жилья точно лишился и это известно, а мы в подвешенном состоянии, мы не знаем, уцелел ли наш дом. И неизвестно, когда получится это узнать». На вопрос о выборах женщина вздыхает, машет рукой и отворачивается.
«Смирнов вроде мотается везде, типа контролирует. Но он мне не нравится, честно говоря. Он везде был замом. Не тянет он на это место. Может, он делает что-то хорошее, старается помогать, но не тянет, это чисто мое мнение», – говорит житель Курска Борис. Пенсионер принес в пункт Красного Креста две коробки теплой одежды для беженцев. «Не видел еще ни одного человека, который бы о нем позитивно высказался», – добавляет Борис.
Водитель, с которым мы едем на следующий избирательный участок, тоже не одобряет врио губернатора. Алексей – из поселка Поныри, это к северу от Курска. Дочь поступила в Курский медицинский университет, поэтому сейчас они всей семьей тут, помогают обустроиться. Голосовал он с помощью бумажного бюллетеня. От предположения, что Смирнов просто не успел себя проявить, ведь он занимает должность только врио главы области с 1 июля, мужчина отмахивается.
«Он уже проявил себя тем, что был замом бывшего губернатора Старовойта, который проворовался. Из этой же компании, – рассуждает Алексей. – Линию обороны должен был построить, а оказалось, что нет той линии, на радость х**лам!»
По словам моего собеседника, Старовойт и его компания «пустили щупальца повсюду»: «У меня товарищ работает в большой федеральной компании по приемке металлолома. Они пытались здесь открыть свой пункт, я помогал. И им стали вставлять палки в колеса: и это не так, и то не так. Намекают, что надо платить. А они не хотят принципиально! Говорят, мы сделаем все, что от нас требуется, надо забор – будет забор, надо огнетушитель – будет огнетушитель. Вот они год не могли открыться, их прессовали по всем параметрам. Сейчас кое-как открылись».
Мой собеседник не верит, что выборы изменят жизнь области к лучшему. Так думают и другие опрошенные The Insider жители Курска и области. «Ну, первое время да, повлияет позитивно, а потом все всё забудут. Власти и сейчас-то не особо стараются. Беженцам только федеральный центр помогает, ну и волонтеры. В основном волонтеры. А на местном уровне если б все осталось – то все бы провалилось»
Впрочем, в заслугу Смирнову ставят то, что он сделал дороги, ситуация с которыми в городе еще весной была довольно плачевной. «Сделал даже там, где я и не ожидал, что их будут делать. Но это же к выборам, как всегда». Правда, забыли сделать ливневки, жалуется Алексей. Мы едем по улице Маяковского, и он показывает результат работы Старовойта и Смирнова.
«Вот они под мостом сделали. Я даже не ожидал. Но то до первого ливня, потому что там слив был раньше, а потом забился. Вместо того чтобы почистить, его просто закатали в асфальт, дешево и сердито. Нашим машинам русским хана, – заключает водитель. – Но при Старовойте в этом году, весной, были самые худшие дороги за все время, которые я помню».
«Это ж как надо воровать, чтоб расследование запустили!»
О том, что «Старовойт проворовался», я снова слышу на проспекте Клыкова. Тут небольшая очередь: люди пришли набрать воду. Сегодня ее развозят бесплатно – на днях при дорожных работах перебили трубопровод, и весь северо-запад города остался без водоснабжения.
«Асфальтовые заводы он открыл, отжал, отстранил посторонние предприятия. Все эти заводы выкупила жена Старовойта. Притом что он разведен официально. И с многими бизнесменами я говорю, все рассказывают, что прессовали по всем направлениям, – сетует житель одной из ближайших многоэтажек. – И каждый день какая-то новая проблема для народа, не иссякают эти проблемы. Так и кому нужны эти выборы? Да зачем вообще их проводят в такой обстановке?»
Ему отвечает второй мужчина: «Отменили бы уже. Есть же врио, да и пусть сидит себе на жопе ровно, извините. Надо обязательно поставить ему ярлык „губернатор“? Зачем? Пускай правит, ничего страшного. Поживем месяц-два-три, пока вот это все, грубо говоря, устаканится. А потом проводите выборы. Но им надо сегодня и сейчас. Что только не делают, чтобы реальные проблемы не решать!»
На противоположной стороне улицы останавливается старая белая «Лада», из которой выгружаются пятеро военных с энергетиками в руках. Машина с гражданским номером – военные зачастую перемещаются так по Курску и области. На улицах встречаются и военные из «ЛНР» и «ДНР». В городе вообще много полиции и военных, даже больше, чем в середине августа. При этом от некоторых мер безопасности отказались: так, на выходе с вокзала больше не нужно класть на ленту багаж, а при посадке на поезд никого не загоняют в вагон – можно положить вещи и подождать отправления на платформе.
«У нас самый лучший губернатор, на мой взгляд, был Руцкой, – рассуждает другой житель из очереди за водой. – Он для города очень много сделал. Триумфальную арку построил, и пенсионеры бесплатно везде ездили. Да, он со своим путчем, конечно, вступил в конфликт с президентом. Ему не дали второй раз стать губернатором. А Михайлов, следующий глава, после него появился, царствие ему небесное, он, конечно, алкаш был… но город при нем все равно был лучше, чем при Старовойте».
СПРАВКА
Александр Руцкой занимал пост главы администрации Курской области с 1996 по 2001 год. Уроженец Украины, герой СССР и единственный в истории постсоветской России вице-президент, в феврале 2022 года он поддержал вторжение России в Украину, но через год осудил действия российской армии против мирного населения Украины, назвал вторжение «дурью» и обвинил в измене Путина, «того, кто это все устроил». Позже он также назвал вторжение на Украину «трагедией». Александр Михайлов сменил его на посту главы региона в 2000 году, когда Руцкого не допустили до выборов. При этом губернаторство Михайлова началось с антисемитского скандала: он обвинил своего предшественника в «еврействе» и заявил, что теперь победил стоящих за его спиной Березовского и «всероссийский еврейский конгресс». А после прихода к власти Владимира Путина «для России начнется освобождение от всей этой скверны, которая накопилась за десять лет». В итоге Михайлов получил выговор от полпреда в Центральном федеральном округе и был вынужден извиниться перед Руцким.
По мнению моего собеседника, Старовойт на посту губернатора просто ждал, пока его заберут в Москву:
«Он и на мосту Крымском проворовался, работал с Хуснуллиным. Вот его сюда и сослали грехи замаливать в Курской области на посту губернатора. Он и здесь воровать начал! Вы слышали новость? Генеральная прокуратура занялась им, на два миллиарда государство надул при строительстве оборонительных сооружений. Это ж как надо воровать, чтоб расследование запустили!»
«Во время ЧС по Конституции выборы не проводятся! Но кому дело до Конституции?»
Девятиэтажка на улице Союзной, которую повредила ракета в ночь на 11 августа, за месяц обзавелась новыми балконами. Фасад здания к выборам почти отремонтировали, но на стенах еще видны выбоины. У дома уже не дежурит полиция, как в августе. Дети играют на площадке, а жители сидят на лавочке. Главная тема тут – не выборы, а где найти денег на восстановление поврежденных квартир.
«Уже месяц прошел. Ну, они окна поставили. Окна поставили, а откосы нет, делайте сами! – возмущается жительница дома Наталья. – Балконы снаружи отделали, да. А ничего, что в квартире ничего не осталось, все сгорело? Мы все сами делаем за свой счет! Это никто не учитывает».
Голосовала Наталья в последний день, а ее соседка – дистанционно. «Самое важное, чтобы людям эти политики помогали, чтобы заботились о людях. А не как сейчас! Вот только отчитались по телевизору, что выделили деньги, что все сделали. А где деньги? Нам полагается по 15 тысяч, хотя ремонт нам в сотни тысяч обойдется. Но даже 15 тысяч никак не можем получить! Только вчера в Госуслугах пришло мне: «принято к рассмотрению» это заявление, представляете? Только вчера! Отправляла почти месяц назад!»
Дом на Союзной расположен в Железнодорожном округе – прямо на пути ракет, которые летят в сторону российских военных баз и авиационных частей на востоке и северо-востоке города. Несмотря на опасное расположение, многие жители не выехали и живут в пострадавших квартирах. На четвертом этаже на полуразрушенном балконе за столом сидит семья, а дети играют возле стены дома, где до сих пор лежат обломки, оставшиеся после прилета. Мимо нас проходит рабочий с москитной сеткой.
«Сетка стоит 1200 рублей, – кивает Наталья. – Все за свой счет. Это с фасада кажется, что все сделано».
Около местного избирательного участка двое мужчин эмоционально обсуждают, что выборы «превратились в профанацию, а Смирнов, как и Путин, получит 80%». Один из собеседников оказался бывшим депутатом Госдумы. The Insider не публикует его имя из соображений безопасности.
«Настоящие выборы у нас закончились лет семь назад. Когда я участвовал в голосовании, мне государство давало деньги на агитацию, давало бесплатное эфирное время, а после того как приняли закон о госфинансировании политических партий – выборы закончились, – рассуждает экс-депутат. – Кроме того, ни одна партия, кроме партии власти, не способна обеспечить эффективное наблюдение в течение трех дней. А у нас вообще сделали 12-дневное голосование в области в связи с ЧС. Да во время ЧС по нашей Конституции выборы не проводятся вообще! Но кому дело до Конституции? Как писал Козьма Прутков, „при звоне военной амуниции презренны все конституции!“»
Пока мы разговариваем, начинает работать сирена, на которую никто не реагирует. Но это пока, считает бывший депутат:
«У нас просто беспилотники в основном. Их сбивают. А когда х***лам разрешат бить по нам дальнобойным оружием – и наступит веселая жизнь. Одну ракету поймают, вторую, третью. А если десять ракет полетит, что тогда?»
Кажется, беженцы понимают, что на главные вопросы к власти – когда они смогут вернуться домой и что будет с оккупированными территориями – им никто из кандидатов не ответит. И до сих пор висит в воздухе вопрос: как власти допустили вторжение иностранной армии? Водитель такси, на котором я еду к вокзалу, тоже рассуждает о событиях августа, и монолог его состоит целиком из вопросов:
«Я просто отказываюсь это понимать. Как можно было пропустить 12-тысячную армию у границы? Вы думали, х***лы не будут сюда заезжать? Побоятся? Чего? Имени Путина? Они заехали, закрепились, все хорошо у них. Чего мы ждем? Что они уйдут? А с чего им уходить, они что, пришли, чтобы уходить? Нет. Скоро они получат дальнобойные ракеты и будут по нам долбить, как по Белгороду!» Водитель вспоминает день вторжения в Курскую область – он был в Липецке, тогда ВСУ ударили по местному аэропорту. «У нас все самолеты разом взлетели, наверное, какую-то информацию наши получили. Аэропорт разбомбили полностью. Какой-то военный склад они взорвали с оружием».
Пожалуй, если описать настроения в Курской области одним словом, то это будет «неопределенность» – буквально во всем. Но не для чиновников из партии власти. «Мы с уверенностью смотрим в будущее», – написал в своем Telegram теперь уже избранный губернатор Алексей Смирнов.
Источник: Мария Алексеева, The Insider.
