В июле 2024 года политэмигранты из Венесуэлы возвращались в страну и выстраивались в очереди у избирательных участков, чтобы проголосовать на выборах президента. Но Николас Мадуро, правящий с 2013 года, опять объявил о победе, его оппонент эмигрировал, чтобы избежать ареста, в стране идут массовые задержания несогласных. В последние годы международные наблюдатели фиксируют в Венесуэле не только экстремально высокую коррупцию и бедность, но и систематическое применение уголовного преследования и пыток к инакомыслящим. Настоящее Время поговорило с жительницей Венесуэлы, которая вернулась в надежде на перемены, но теперь снова уехала, как тысячи ее соотечественников.
Эдмундо Гонсалес: признание и эмиграция
Оппозиционер Эдмундо Гонсалес, которого США и многие латиноамериканские страны признали новым избранным президентом Венесуэлы, в минувшие выходные был вынужден покинуть страну. На родине 75-летнему политику грозили арест и тюремное заключение за публикацию в интернете 83,5% копий протоколов с избирательных участков. Они доказывали победу Гонсалеса: 67% против 30,47% у действующего президента Николаса Мадуро. В то время как подконтрольный режиму Национальный избирательный совет объявил о победе Мадуро с результатом 51,95% против 43,18% у кандидата от оппозиции.
С победой Николаса Мадуро, который правит Венесуэлой с 2013 года, поздравили только Россия, Китай и Иран. Большинство стран мира второй месяц настоятельно просят у Каракаса опубликовать протоколы голосования, чтобы снять все сомнения. Но режим Мадуро и Национальный избирательный совет категорически отказываются это делать, называя такие требования вмешательством во внутренние дела страны.
Последние несколько дней в Венесуэле Эдмундо Гонсалес, на арест которого уже был выдан ордер, провел в посольстве Нидерландов в Каракасе и в резиденции посла Испании. Именно последний помог Гонсалесу и его супруге покинуть Венесуэлу и добраться до Мадрида, где оппозиционер получит политическое убежище. В распространенном Эдмундо Гонсалесом аудиосообщении политик рассказал, что его отъезд сопровождался “давлением, принуждением и угрозами” и что он до последнего момента не был уверен, дадут ли ему в итоге покинуть страну или отправят под арест.
Сразу после того, как Национальный избирательный совет объявил победителем президентских выборов Николаса Мадуро, в Венесуэле вспыхнули протесты, на которые власти ответили массовыми арестами. В столкновениях с полицией погибли 24 человека. По данным некоммерческой правозащитной организации Foro Penal, с 29 июля были задержаны 1659 человек, в числе которых не менее полусотни подростков в возрасте от 14 до 17 лет. По подсчетам Foro Penal, c 2014 года аресту по политическим причинам подверглись более 17,5 тысячи венесуэльцев. 269 человек признаны политическими заключенными. Свобода и права более девяти тысяч граждан несправедливо ограничены по политическим причинам.
“Как здорово было стоять в этой очереди!” Выборы-2024
С вынужденным отъездом из страны Эдмундо Гонсалеса для миллионов венесуэльцев закончился ничем политический цикл, начинавшийся большими надеждами на перемены. В октябре 2023 года на Барбадосе представители Мадуро и оппозиции в присутствии дипломатов из Норвегии, России, Нидерландов, Колумбии, Мексики и США подписали договор: Вашингтон обещал ослабить экономические санкции, наложенные на продажу венесуэльской нефти и газа, если режим Мадуро гарантирует проведение в 2024 году демократических президентских выборов.
28 июля на избирательных участках по всей стране стояли огромные очереди. Люди проводили в них по несколько часов. Тысячи венесуэльцев, которые давно живут в эмиграции, специально прилетели на родину, чтобы поддержать кандидата от оппозиции. В их числе была Ориана. “Как здорово было стоять в этой очереди! Знать, что все вокруг думают, как ты, что все вокруг хотят того же, что ты. Все были такими внимательными друг к другу, такими заинтересованными в происходящем. Столько надежды, веры, энтузиазма! Это был акт протеста, акт демократии”, – рассказала девушка в интервью Настоящему Времени. По словам Орианы, на многих участках процедура голосования шла очень медленно: стоявшие в очередях полагали, что организаторы специально тянули время для того, чтобы люди не успели принять участие в выборах.
В Каракас Ориана прилетела в конце июля, за несколько дней до президентских выборов. Бесправие, беззащитность и разруха – так она описывает свои главные впечатления от недавней поездки на родину. “Десять лет назад было ужасно. Тебя могли ограбить, похитить, убить преступники. Сейчас стало еще хуже: любой человек в военной или полицейской форме может сделать с тобой то же самое и похуже. Задержать, вымогать деньги, угрожать, подкинуть наркотики, арестовать за чат в WhatsApp или просто ни за что. Зарплаты у силовиков небольшие, но у них есть негласное разрешение от режима Мадуро поступать с обычными людьми, как вздумается, чтобы немного подзаработать. На этом во многом и держится их лояльность”, – говорит собеседница.
Ориана не живет в Венесуэле восемь лет. “Я из поколения эмигрировавших. Когда идешь по Каракасу, ловишь себя на мысли, что на улицах есть люди младше 25 лет и старше 50. Встретить моих ровесников, мне 33 года, – большая редкость”, – рассказывает Ориана. По данным агентства ООН по делам беженцев, за последнее десятилетие из-за гуманитарного и экономического кризиса, преследования оппозиции и жестокого подавления любых протестов Венесуэлу покинули 7,7 миллиона человек – фактически каждый третий. В основном эмигранты обосновались в соседней Колумбии, Бразилии, Эквадоре, Перу и Чили.
Почему она уехала: история Орианы и новейшая история Венесуэлы
В 2015 году Ориана закончила в Каракасе один из частных университетов по специальности “клиническая психология” и хотела поступать в аспирантуру. Вариантов для практики было мало, а проходить ее в крупной государственной больнице было опасно, рассказывает собеседница.
На середину 2010-х в Венесуэле пришелся пик уличной преступности. По данным некоммерческой организации “Гражданский совет для общественной безопасности и уголовного правосудия” (CCSPJP) и других профильных НКО, в 2015 году Каракас по количеству убийств (120 на 100 тысяч жителей) стал самым опасным городом не только Латинской Америки, но и мира. Когда после перестрелок в государственные больницы доставляли раненых преступников, их подельники и родственники угрожали врачам, грабили медиков, применяли к ним физическую силу.
За пределами больниц ситуация была ненамного спокойнее, вспоминает Ориана: “Каждую неделю мы слышали, как кого-то похитили, на кого-то напали с оружием. В одну мою подругу выстрелили при ограблении. Нескольких моих друзей похищали и требовали выкуп. В Венесуэле даже термин такой есть – “экспресс-похищение”. Это значит, что преступники не то чтобы специально караулили тебя, просто ты оказался не в то время и не в том месте”.
В эти же годы в Венесуэле сформировалась одна из самых опасных банд региона – “Поезд Арагуа”. Она довольно быстро вышла за рамки страны и сейчас действует не только на территории Латинской Америки, но уже добралась и до США. По данным InSight Crime – НКО, которая специализируется на изучении феномена организованной преступности, – “Поезд Арагуа” насчитывает больше пяти тысяч членов. Они совершают ограбления, похищения людей, заказные убийства, рэкет, занимаются организацией наркотрафика и проституции.
“Какой был смысл учиться и каждый день рисковать жизнью в Венесуэле, чтобы потом зарабатывать $100 в месяц? Я решила уехать. Родители меня полностью поддержали. В 1998 году они сами голосовали за Уго Чавеса. Простой народ и интеллектуальная элита тогда поддержали его. Он казался надеждой, альтернативой предыдущим коррупционным правительствам”, – объясняет Ориана. В Чавесе ее родители быстро разочаровались и уже в начале 2000-х выходили протестовать. Сама Ориана во время учебы в университете тоже активно участвовала в митингах и маршах против правительства Чавеса. “Мы страдали, потому что знали, что многие люди реально поддерживали Чавеса. Они его реально любили. Он был харизматичным лидером. Он говорил – его слушали”, – продолжает Ориана. При Чавесе, по ее словам, так жестоко не разгоняли протесты не потому, что он был каким-то особенно благородным или проявлял уважение к оппозиции, а потому что беспокоился о своем имидже: “Чавесу, на самом деле, никогда не было наплевать, что о нем думают за границей”.
Уго Чавес управлял Венесуэлой 14 лет. Он умер от рака в марте 2013 года, успев назначить своим преемником Николаса Мадуро – с трудом закончившего школу водителя автобуса, ярого сторонника Чавеса, депутата, министра иностранных дел и вице-президента. И, что было очень важно в тот момент, мужа Силии Флорес – генерального прокурора Венесуэлы и бывшего адвоката Уго Чавеса. Она представляла интересы Чавеса, когда тот сидел в тюрьме после провалившегося военного переворота 1992 года. После похорон Николас Мадуро часто посещал могилу Чавеса и публично рассказывал, что политик явился к нему в образе птички. Для сторонников покойного президента Мадуро стал как бы представителем Чавеса на земле. Вокруг этого была построена предвыборная кампания 2013 года. Президентские выборы Николас Мадуро тогда выиграл с минимальным перевесом голосов, обогнав кандидата от оппозиции Энрике Каприлеса Радонски всего на 1,49%.
Бедность, коррупция и насилие со стороны государства при Мадуро росли. По данным последнего доклада Transparency International, Венесуэла занимает второе место в списке самых коррумпированных стран мира. На первом – охваченная войной Сомали. “Миллионы бюджетных долларов систематически инвестируются таким образом, чтобы обогащать немногих во власти, увеличивая бедность и неравноправие”, “крупные коррупционные схемы идут рука об руку с захватом законодательной, нормативной и судебной систем высокопоставленными чиновниками с целью получить власть и не платить налоги”, пишут в докладе исследователи Transparency International. По последним данным, которые обнародовал эксперт ООН, 82% венесуэльцев живут за чертой бедности, а 53% – в условиях нищеты, не имея возможности купить даже самые базовые продукты. В стране из-за недофинансирования инфраструктуры наблюдаются постоянные перебои с подачей электричества и воды. Последний глобальный блэкаут, который затронул 90% Венесуэлы, произошел 30 августа.
“Самое ужасное заключается в том, что люди уже привыкли существовать в каких-то нечеловеческих условиях. Мои родители, например, живут в обычной квартире в пригороде Каракаса. Воду им дают один раз в неделю. Пока она есть, нужно успеть наполнить резервуар. Свет отключают постоянно. Без бензинового генератора не прожить. Общественный транспорт фактически уничтожен. Я уже не говорю о здравоохранении”, – рассказывает Ориана.
В Венесуэле существует общественное объединение “Медики ради здоровья” (Medicos por la salud), участники которого собирают, анализируют и публикуют информацию о состоянии больниц. По их данным, из-за недофинансирования в главных государственных лечебных учреждения страны не работают почти половина операционных, медикам не хватает 37% необходимых материалов при оказании скорой помощи, а в случае хирургических операций этот показатель доходит до 74%. Нет капельниц, шприцов, халатов и масок для врачей, не говоря уже о медикаментах. Все это должны покупать сами пациенты. Только в 10% больниц есть томограф. В трети нет даже самого обыкновенного рентгеновского аппарата. Больше половины лабораторий закрыты или работают с перебоями. По информации Федерации медиков Венесуэлы, в последние годы страну покинули 42 тысячи врачей и медсестер. При этом более 90% венесуэльцев, по оценке некоммерческой организации “Единые медики за Венесуэлу” (Medicos Unidos por Venezuela), не в состоянии оплачивать медицинскую страховку или услуги частных госпиталей.
Медицинская страховка для семейной пары, которая покрывает хотя бы часть медицинских услуг, говорит Ориана, сейчас стоит около $1500 в месяц. Самая простая хирургическая операция в частном госпитале обойдется не менее чем в $5000. Платят за медицинскую помощь для венесуэльцев в основном их живущие за границей родственники, если такие имеются. “Мы здесь каждый день молимся, чтобы никто из родных и близких в Венесуэле не заболел раком или чем-то серьезным и хроническим”, – признается Ориана. Доступ к нормальной медицине в современной Венесуэле – это привилегия, констатирует собеседница Настоящего Времени.
В 2013 году власти страны перестали публиковать статистику детской смертности. В 2019-м британский научный журнал The Lancet Global Health выпустил исследование, по данным которого Венесуэла – единственная страна в Южной Америке, где показатели детской смертности держатся на уровне 1990-х годов. С 2008-го по 2016 год она выросла до 21,1 умерших на тысячу рожденных, увеличившись за восемь лет на 40%. Среди основных причин – вспышки кори, малярии и недоедание.
Протесты против Мадуро, преследование оппозиции, пытки задержанных
Первые крупные протесты против Николаса Мадуро вспыхнули в 2014 году. Их возглавляли лидеры оппозиционной коалиции “Совет демократического единства” (Mesa de la Unidad Democratica): Леопольдо Лопес, Антонио Ледесма и Мария Корина Мачадо. Власти жестоко подавили протест. В столкновениях с полицией тогда погибли 43 человека, 486 получили ранения. Леопольдо Лопеса обвинили в подстрекательстве к протестам, арестовали и приговорили почти к 14 годам тюрьмы. В 2019 году Лопесу удалось укрыться в посольстве Испании в Каракасе, а в 2020 году покинуть страну. Антонио Ледесму задержали в 2015-м по обвинению в подготовке государственного переворота. В 2017 году ему удалось бежать из-под домашнего ареста в Колумбию, а потом в Испанию.
Протесты 2017 года с требованием освободить политических заключенных и провести досрочные президентские выборы закончились гибелью 163 человек. Ранения получили несколько тысяч. Жертвами антиправительственных выступлений в 2019 году стали 57 человек. Несколько сотен были ранены. США и ряд европейских стран, включая Испанию, Германию и Великобританию, а также латиноамериканские государства признали временным президентом Венесуэлы тогдашнего лидера оппозиции и главу национального парламента Хуана Гуайдо. Несмотря на международную поддержку, Гуайдо так и не смог взять власть в стране в свои руки. В конце 2022 года он уехал в США. В Венесуэле он объявлен в розыск по обвинению в “предательстве родины” и в незаконном присвоении бюджетных средств. Всего в Каракасе против Гуайдо начато 23 расследования.
А в феврале 2024 года в Сантьяго-де-Чили был похищен и убит 32-летний венесуэльский лейтенант Рональд Охеда. Его тело обнаружили спустя несколько дней после гибели, оно находилось в закопанном и сверху залитом цементом чемодане. Охеда был известен своей публичной критикой коррупции в армии Венесуэлы, о которой он рассказывал в социальных сетях. На родине его арестовали, пытали и судили за предательство. В 2017 году Охеде с еще несколькими заключенными удалось бежать из тюрьмы. Из Чили, где он получил политическое убежище, лейтенант продолжал требовать освобождения политических заключенных, рассказывать о пытках и коррупции на родине. Власти Чили уверены, что за убийством оппозиционера стоят власти Венесуэлы.
Основные структуры, которые использует режим Николаса Мадуро для подавления протестов и преследования оппозиции, – это Национальная Боливарианская полиция (Policia Nacional Bolivariana), Боливарианская служба национальной разведки (SEBIN) и Главное управление военной контрразведки (DGCIM). Начиная с 2020 года Комиссия по правам человека ООН заявляет, что собрала достаточно доказательств того, что власти Венесуэлы систематически совершают преступления против человечности, используя государственную машину для преследования оппозиции. В 2021 году прокурор Международного уголовного суда Карим Хан открыл расследование по факту возможных преступлений против человечности, совершенных властями Венесуэлы.
В 2022 году Комиссия по правам человека ООН опубликовала доклад на основе 122 свидетельств. Из него следует, что с 2014 года режим Мадуро выстроил репрессивную систему, напоминающую те, что действовали в Латинской Америке во время военных диктатур 1970-х. С 2014 года в Венесуэле массово арестовывают оппозиционеров и тех, кого власти ими считают, а также их родственников. Существует подпольная сеть пыточных центров, где арестованные содержатся в переполненных камерах, куда почти не проникает свет и где нет нормального туалета.
“Задержанных пытали для того, чтобы получить признательные показания, информацию, чтобы наказать, запугать, унизить, принудить к чему-то, а в некоторых случаях для того, чтобы украсть деньги и имущество. Пытки могли длиться на протяжении дней и недель”, – говорится в докладе Комиссии по правам человека ООН. Задержанных избивали, пытали током, душили пластиковыми пакетами, насиловали, держали голыми в холодных помещениях.
Символом репрессий стало место под названием “Эликойде” (El Helicoide), его называют самым большим пыточным центром в Латинской Америке. Это здание, расположенное на одном из холмов Каракаса и повторяющее его форму, спроектировали в 1950-х для торгового центра. Архитектурный проект был настолько оригинальным, что макет “Эликойде” даже выставляли в Музее современного искусства Нью-Йорка. Но торговый центр не был достроен, здание не открылось в этом качестве. В 2010 году “Эликойде” передали Боливарианской службе национальной разведки (SEBIN), которая использует его как тюрьму.
“Столько страха я никогда не видела и не ощущала”: новые репрессии после выборов
“Столько страха, как в этот раз, я никогда не видела и не ощущала. В разных регионах страны полиция рандомно проверяет у людей телефоны. За переписку в мессенджерах, статусы в социальных сетях, за фотографии с протестов отправляют под арест. Люди меняют имена своих аккаунтов и панически боятся публиковать в социальных сетях хоть что-то. Госслужащие, которых еще при Чавесе за нелояльность правительству увольняли с работы, доносят друг на друга. Общество накрыло паранойей”, – рассказывает Ориана о своей последней поездке в Каракас.
Она говорит, что на второй день после выборов во время протестов в ее районе силовики задержали 16 человек, в основном – совсем молодых людей. Родственников одного из них, 19-летнего юноши, девушка хорошо знает. По ее словам, SEBIN просто схватил его на улице и увез в неизвестном направлении. Семье задержанного удалось выяснить, что его доставили в “Эликойде” и собираются обвинить по статье о “терроризме”. Принятый в 2012 году “Закон о борьбе с организованной преступностью и финансировании терроризма” чаще других применяется в Венесуэле для преследования инакомыслящих. За “терроризм” можно попасть за решетку на срок от 25 до 30 лет. За “финансирование” – от 15 до 25 лет.
Силовики, рассказывает Ориана, сообщили родственникам задержанного, что его могут освободить из “Эликойде” за выкуп – $15 тысяч. Но семья не смогла собрать такую сумму: удалось найти только $7 тысяч, кроме того, они отдали вымогателям машину. Задержанного отпустили. “Это стратегия такая. Когда кого-то задерживают и сажают под арест, после того, как родственники проходят через весь этот ужас, они вряд ли уже выйдут протестовать. И власти об этом знают”, – говорит Ориана. Похожие случаи арестов ради получения выкупа фиксировала и комиссия ООН.
В эмиграции Ориана работает психологом. У нее немало пациентов из Венесуэлы, которых она принимает онлайн. Большинство из них сидит на чемоданах и готовится к отъезду, говорит собеседница Настоящего Времени. В соседних странах ждут новую крупную волну эмиграции из Венесуэлы. По информации фонда “Новая иллюзия”, который помогает венесуэльцам в Колумбии, сразу после того, как власти объявили победителем президентских выборов Николаса Мадуро, границу с соседней Колумбией стали пересекать по 140-160 венесуэльцев в день. Все они просят международной защиты от преследования по политическим мотивам.
Источник: Екатерина Базанова, «Настоящее время».
