На этой неделе западные эксперты опубликовали аналитику, которая создала много шума в информационном пространстве, поскольку говорилось в ней о намерении России воевать с Украиной еще 10 лет – до полного уничтожения украинской государственности. Но, как говорится, хотеть – не значит сделать. Так что давайте разберемся, а есть ли у страны-агрессора возможность воевать столько лет.
Прежде чем глубже рассмотреть этот вопрос, отмечу, что такие выводы эксперты стали делать после заявления заместителя председателя Совета безопасности РФ Дмитрия Медведева. Странно то, что на третий год полномасштабной войны западные аналитики продолжают уделять внимание словам такого персонажа, учитывая его абсурдность и неадекватность.
С другой стороны, параллельно с этим была опубликована статья в The Economist, в которой в довольно сжатой, по сравнению с моим материалом от 4 июня 2024 года, форме было описано то, что Россия уже в 2025 году будет испытывать острый дефицит с техникой, поскольку склады и центры хранения в РФ опустошены. Очень важный нюанс – российские оккупационные войска уже испытывают дефицит, а в 2025-м он станет критическим и будет кардинально влиять на степень снабжения войск механизированной компонентой.
Таким образом имеем два взаимоисключающих материала от западных аналитиков: один говорит о том, что Россия готова воевать 10 лет, а другой, что ее ресурс будет кардинально истощен уже в 2025 году.
Чтобы понять, кто же прав, нужно рассмотреть потенциал российского военно-промышленного комплекса и возможности пополнения российской армии как людским ресурсом, так и техникой, необходимыми для продолжения войны.
Людской ресурс
Когда говорят о людском ресурсе применительно к России, то часто утверждают, что он бесконечный. Но это не так, поскольку нет ничего бесконечного. Хотя, следует признать – потенциал предельно велик по сравнению с большинством стран мира. Кроме того, на мобилизационный потенциал России влияет и ее репрессивная система.
Буквально на днях я приводил пример того, как изменился показатель потерь у российских оккупационных войск и площади захвата территории Украины с 2022 по 2024 год. Напомню эти цифры.
2022 год
Личный состав – 92 920 (34 550 за первые шесть месяцев войны).
Захвачено: 63,9 тыс км².
2023 год
Личный состав – 253 290 (122 150 с 1 января по 30 июня – рост в 3,5 раза). В целом за год рост потерь в 2,7 раза.
Захвачено: 683 км².
2024 год (с 1 января по 30 июня)
Личный состав – 183 800 (рост в 5,3 раза).
Захвачено: 752 км².
Фактически сейчас наступление РОВ оценивается в потерю одного оккупанта на 2,5-4 м² территории Украины.
Согласно динамике роста потерь, 2024 год для оккупационных войск может завершиться (при условии неизменности нынешней интенсивности ведения боевых действий) в пределах 400 тысяч личного состава. То есть, средний показатель потерь РОВ в месяц будет стабильно превышать 30-35 тысяч оккупантов.
Такая тенденция уже в этом году вынуждает Россию для войны в Украине ежемесячно мобилизовать от 35 до 40 тысяч человек. В свою очередь предел мобилизационной системы РФ – это 60-70 тыс. в месяц, а все, что выше – перегружает ее. Яркий пример – частичная мобилизация 2022 года, когда в РОВ сгоняли по 100 тысяч в месяц.
Таким образом, даже если взять ориентировочный средний показатель потерь в год – 300 тысяч, то за 10 лет в РФ должно быть мобилизовано 3 миллиона только на компенсацию потерь. В боевых действиях в Украине сейчас задействовано 530 тыс. личного состава РОВ, который необходимо не только пополнять, но и проводить ротацию, и увеличивать численность. Например, с 2022 по 2024 год состав оккупационных войск увеличился со 180 тыс до 530 тыс., или в три раза!
Не исключено, что процесс наращивания личного состава будет продолжатся и ежегодно ещё 100-150 тысяч россиян будут мобилизованы для увеличения группировки РОВ и ротаций. То есть, с учетом среднего показателя компенсации потерь и других потребностей мобилизация в год в России должна давать минимум 450 тыс. л/с или 37-38 тыс. мобилизуемых в месяц.
Способна ли себе Россия позволить такие показатели? Полностью. Но есть нюанс. Дело в том, что показатель потерь личного состава напрямую зависит от степени подготовки и оснащенности подразделений. При таких условиях мобилизации уровень подготовки будет критически низкий, а степень оснащенности с каждым… нет, не годом, а месяцем, только снижаться.
Поэтому средний показатель в 300 тыс потерь будет неизбежно расти при сохранении нынешних показателей интенсивности боевых действий, а это означает, что будет расти и потребность в мобилизации – постепенно, но уверенно приближаясь к предельному показателя в 60-70 тыс в месяц, без закрепления на какой-то стабильной отметке.
Но людской ресурс – это не все, от чего зависит возможность РОВ воевать. Не забываем про технику.
Военная техника
Как я выше уже написал, The Economist опубликовали в общем правильную, но все же с определенными неточностями статью.
В своем материале “Россия активизировала выкуп советского оружия и техники по всему миру. Что произошло с запасами ее ВПК” я последовательно привел примеры того, как истощается потенциал военно-промышленного комплекса страны-агрессора, и отмечал, что 2024 год является для нее переломным – в негативном смысле этого слова.
Запасы советских танков, боевых бронированных машин и артиллерии на складах и в центрах хранения практически истощены. Самая плохая ситуация с ОБТ и ББМ, несколько лучше – со ствольной артиллерией.
Запасов основных боевых танков для компенсации потерь у России осталось примерно на год, но ремонтопригодных становится все меньше. Да и ремонтные процессы сейчас занимают намного больше времени и энергоресурсов, чем в 2022 и 2023 годах. Таким образом с каждым месяцем Россия имеет возможность передавать в войска все меньше восстановленных танков, что в свою очередь снижает показатель компенсации потерь в месяц.
На начало 2024 года в России оставалось:
- Т-90А и Т90С – до 100 танков, при существующем производстве в среднем 50 танков в год;
- Т-72 – около 1 500 танков разной степени ремонтопригодности, при отсутствующем производстве;
- Т-80 – около 800 единиц разной степени ремонтопригодности, при отсутствующем производстве;
- Т-62 – до 600 единиц, при отсутствующем производстве;
- Т-54/55 – до 600 танков разной степени ремонтопригодности, при отсутствующем производстве.
Таким образом общее количество танков, находящихся на хранении в относительно и условно ремонтопригодном состоянии, составляло полгода назад 3 600 единиц. В настоящее время, конечно же, их намного меньше.
Аналогичная ситуация с ББМ. С производством новых дела хотя и обстоят лучше, чем с производством танков, но и потребность в этих машинах почти в три раза выше.
Советские запасы артиллерии у России в категориях “введенные в строй” и “на хранении” ориентировочно составляли на начало 2024 г.:
- Д-20 (152-мм) – около 100 (на хранении около 1 тыс.);
- Д-30 (122-мм) – около 450 (на хранении около 4 тыс.);
- Мста-Б (152-мм) – около 450 (на хранении около 550);
- Гиацинт-Б (152-мм) – около 100 (на хранении около 1 тыс.);
- САУ Гвоздика 2С1 (122-мм) – около 400 (на хранении около 1,2 тыс.);
- САУ Акация 2С3 (152-мм) – около 700 (на хранении около 800);
- САУ Гиацинт 2С5 (152-мм) – около 150 (на хранении около 500);
- САУ Мста-С 2С19 (152-мм) – около 400 (на хранении около 150);
- САУ Пион 2С7 (203-мм) – около 100 (на хранении около 100);
- САМУ Нона-С 2С9 (120-мм) – около 300 (на хранении около 500);
- САМУ Нона-СВК 2С23 (120-мм) – около 30 (на хранении 0);
- САМУ Тюльпан 2С4 (240-мм) – около 30 (на хранении 150).
В этот список не вошли 120-мм минометы типа 2Б11, 82-мм БМ-37, 100-мм противотанковая пушка МТ-12 “Рапира”, дивизионная пушка 85-мм Д-44 и прочие. В категории “на хранении” указывалось то количество, которое ориентировочно пригодно к восстановлению и может быть доведено до боеспособного состояния.
Все эти цифры указывают на то, что потенциал восстановления и компенсации потерь в категории ОБТ и ББМ не превышают потенциала на полгода и даже меньше. В категории артиллерии этот показатель может превышать год – полтора.
В любом случае ни один из этих показателей не подтверждает того, что у России есть потенциал ведения войны на 10 лет – он исчерпается в зависимости от категории к концу 2024 и в течение 2025 года. Это приведет к снижению возможностей компенсации потерь и, как следствие, ухудшению ситуации с комплектацией подразделений, что повлечет за собой рост потерь.
Выводы
Россия действительно может воевать 10 лет, но такая возможность у нее есть только в категории людского ресурса. Но он не решает наступательных задач без механизированной поддержки.
Самой же механизированной компоненты, которой может оперировать российский военно-промышленный комплекс, с каждым месяцем становится все меньше. И при сохранении нынешней интенсивности боевых действий и уровня потерь техники РОВ, на 10 лет России ну никак не хватит оставшихся запасов.
Если Россия и вправду планирует воевать такой срок, то сделать это она сможет только за счет людского ресурса, который не решит ее глобальных задач. Более того, уже сейчас видно, насколько потенциал ее наступательных кампаний 2023-2024 проседает и отрицательно отличается от показателей 2022.
Очевидно, что процесс истощения в 2024 году кардинально повлияет на возможности РОВ в 2025-ом – не только в вопросах наступления, но и обороны.
Источник: Александр Коваленко, «Обозреватель».
