В начале мая в СМИ появилась информация о гибели на войне против Украины заочно осужденного за массовое убийство в Чечне капитана Эдуарда Ульмана. Редакция Кавказ.Реалии вспоминала его историю и разбиралась, как сбежавший от наказания силовик мог оказаться на войне против соседнего государства.
Во время второй войны в Чечне Ульман был командиром группы спецназа ГРУ, которая в 2002 году расстреляла шестерых мирных жителей. После того как прокурор запросил для него длительный тюремный срок, капитан спецназа скрылся и был объявлен в розыск. С тех пор о нем ничего не было известно.
О предполагаемой гибели Эдуарда Ульмана 3 мая сообщил сайт “Новая Бурятия” со ссылкой на экс-руководителя общественной организации Союз военнослужащих “Защита” Сергея Симончука – в 2006 году он выступал в поддержку Ульмана. В тот же день информацию о смерти капитана изданию “Ридус” подтвердила глава улан-удэнского отделения общественной организации “Женщины Бурятии” Наталья Коробенкова.
Позднее информация о вероятной гибели Ульмана несколько раз менялась. Так, в разговоре с сайтом “Холод” Симончук рассказал, что узнал о смерти Ульмана от его родственников еще в 2020 году – о ее обстоятельствах он не сообщил. 4 мая Коробенкова рассказала “Коммерсанту”, что побеседовала с супругой Ульмана и та сообщила, что он умер еще в 2007 году – обстоятельства смерти также не сообщаются. Запрос реакции Кавказ.Реалии Коробенкова проигнорировала.
“Новая газета” отмечает, что сайт “Новая Бурятия” сообщал, что смерть Ульмана на войне против Украины подтвердила его мать, однако затем информация об этом с сайта исчезла.
Суд над Ульманом
Шатойский район Чечни в 2001 году считался одним из самых спокойных. Однако 13 января 2002 года там обнаружили автомобиль УАЗ, водитель и пять пассажиров которого были мертвы. По предварительной версии, машина подорвалась на фугасе, установленном боевиками. Позднее выяснилось, что 11 января в районе началась спецоперация и мирных местных жителей убили военнослужащие. Позднее это было доказано в суде. Так началось “дело Ульмана”, трое из четырех фигурантов которого были осуждены как военные преступники, но так и не понесли наказание.
В реальности 11 января УАЗ, управляемый частным извозчиком Хамзатом Тубуровым, вез людей из Шатоя в ближайшие села. В машине находились: Зайнаб Джаватханова, 35-летняя жительница села Нохчи-Келой, многодетная мать, которая ездила в больницу Шатоя для наблюдения за новой беременностью, ее сопровождал племянник Джамалайли Мусаев. Также в машине находились 65-летний директор школы села Нохчи-Келой Саид Аласханов, завуч той же школы, 44-летний Абдул-Вахаб Сатабаев и лесник лесхоза Шатойского района, 44-летний Шахбан Бахаев.
В тот же день в Шатойском районе, в селе Дай десантировалась разведгруппа капитана спецназа Эдуарда Ульмана: якобы в Дае скрывался вместе со своим отрядом один из лидеров чеченских сепаратистов, полевой командир Хаттаб. Путь машины Хамзата Тубурова из Шатоя в Нохчи-Келой проходил по дороге, идущей через Дай.
Когда один из солдат-срочников заметил уазик, выехавший из Дая в сторону Нохчи-Келоя, Эдуард Ульман открыл огонь на поражение. Впрочем, позднее на суде утверждалось, что Ульман якобы пытался остановить машину и лишь затем начал стрелять. Аласханов был убит на месте, Тубуров и Сатабаев получили ранения. Ульман отправил раненых в загон для скота и приказал оказать помощь.
Он сообщил о произошедшем своему командиру, майору Алексею Перелевскому – тот отдал приказ расстрелять пассажиров, оставшихся в живых. Почти час Ульман не решался сделать это, но затем все же исполнил приказ: он сказал оставшимся в живых и раненым возвращаться в машину и уезжать, а затем вместе с прапорщиком Владимиром Воеводиным и лейтенантом Александром Калганским расстрелял их в спину. Тела погибших затащили в машину, попытались имитировать подрыв на фугасе, а затем сожгли.
Ульмана, Воеводина, Калганского и Перелевского судили трижды. В 2004 году присяжные военного суда Северо-Кавказского округа в Ростове-на-Дону оправдали всех четверых, мотивируя это тем, что военные лишь исполняли приказ. При этом не ясно, отдавали ли приказ о расстреле самому Перелевскому.
Корреспондент “Коммерсанта” цитирует его показания в ходе первого судебного разбирательства так: “На вопрос: “Скажите конкретно, кто отдавал приказ расстрелять задержанных и кто приказал уничтожить машину и трупы?” – майор почти выкрикнул: “На первый вопрос отвечать не буду, а на второй – я лично передавал приказ полковника Плотникова о подрыве машины и сожжении трупов чеченцев”. Когда прокурор попросил его все же ответить на первый вопрос, майор Перелевский предложил удалить присяжных, чтобы он мог рассказать суду “всю правду”. Гособвинитель эту инициативу не поддержал, поскольку правда без присяжных была бы неактуальна”.
Полковник Плотников – это командующий операцией по поимке Хаттаба Владимир Плотников. Обозреватель “Московского комсомольца” Вадим Речкалов, который много писал о деле, утверждает, что, по словам Ульмана, приказ о расстреле по рации отдал “руководитель операции”, то есть лично Плотников. Сам полковник это отрицает.
Уже в 2004 году решение коллегии присяжных отменили и дело отправили на новое рассмотрение. Во время нового допроса в 2005-м Перелевский утверждал, что приказ о расстреле мирных жителей отдал именно Плотников. В том же году в суд вызвали самого руководителя спецоперации. На суде он заявил, что “вообще не руководил группами спецназа ГРУ, участвующими в операции. И другими группами, ротами и батальонами не руководил тоже”, а лишь занимался проверкой паспортного режима в селе Дай.
В мае 2005 года присяжные вновь признали всех четверых подсудимых невиновными, а в августе того же года и этот приговор отменили. Тогда глава Чечни Алу Алханов заявил, что “такое решение наглядно показало не только жителям Чечни, но и всему мировому сообществу, что в России торжествует закон и справедливость”.
В 2005 году начался новый процесс, но он был остановлен: Конституционный суд в 2006-м запретил суду присяжных рассматривать процесс, поскольку в первых двух судах в их числе не было ни одного чеченца – института присяжных в республике тогда еще не было. В итоге, в 2007 году коллегия из трех профессиональных судей вынесла группе Ульмана обвинительный приговор. Эдуард Ульман получил 14 лет колонии строгого режима, Владимир Воеводин – 12 лет, Александр Калаганский – 11 лет, Алексей Перелевский – 9 лет. На приговор пришел только Перелевский – он же стал единственным, кто понес наказание. Трое исполнявших приказ о расстреле мирных жителей скрылись.
“Территория, где тебя не ищут”
Эдуард Ульман, как и Воеводин с Калаганским, до сих пор находятся в базе розыска МВД. Существуют слухи о том, что после побега из России Ульман скрывался в Бердянске, а затем, с 2014 года, присоединился к сепаратистам в Луганской области. Член совета Центра защиты прав человека “Мемориал” Александр Черкасов считает подобное развитие событий вполне вероятным.
“До 2014 года граница с Украиной была прозрачной: уйти туда, минуя погранпосты, вообще не вопрос, особенно если ты спецназовец и работал в Чечне, в горно-лесистой местности. После 2014 года Донбасс стал естественным местом, где мог находиться Ульман и ему подобные. Это территория, где тебя не ищут. Кроме того, после начала войны такие, как он, стали полезны”, – считает Черкасов.
Правозащитник также напоминает, что в Украине скрывался и в 2011 году погиб российский националист Алексей Коршунов, которого подозревают в причастности к убийству Сатнислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. Напомним, что они были убиты 19 января 2009 года в Москве, когда возвращались с пресс-конференции, посвященной досрочному выходу из колонии российского полковника Юрия Буданова.
По мнению Черкасова, находиться в России разыскиваемому за тяжкое преступление могло быть гораздо более опасно. Он привел в пример дело Валерия Минина, который с 2005 года был в розыске за убийство в 2001 году жителя Чечни Зелимхана Мурдалова. В декабре 2015-го Минина задержали в Омске и пытались этапировать в Чечню: “С огромным трудом удалось его вытащить, применяя связи на самом высоком уровне”.
Рассуждая о деле Ульмана, Черкасов полагает, что расследование в целом стало возможно из-за того, что Россия в 1996 году вошла в Совет Европы и в юрисдикцию Европейского суда по правам человека: “Если по чеченским делам нет никакого правосудия, их будет рассматривать Страсбург, и Россия получит либо политически невыгодное решение, либо придется платить деньги”, – говорит Черкасов. По его мнению, власть боялась, что европейский суд будет завален заявлениями от чеченцев – впрочем, в последующие годы подобных заявлений действительно было множество – вплоть до исключения России из Совета Европы в марте 2022 года.
Руководитель чеченского движения “Единая сила” в Европе Джамбулат Сулейманов полагает, что новость о смерти Ульмана на войне против Украины может быть правдивой: “Отголоски чеченской войны все чаще появляются в Украине. Война – это пир подобных мерзавцев. Они необязательно идут на передовую, но и смерть – вещь неисключительная. Я думаю, он не мог не оказаться на этой войне”.
По его словам, “дело Ульмана” стало таким показательным, потому что режиму нужно было продемонстрировать, что в Чечне соблюдается закон: “На самом деле сотни убийств мирных жителей Чечни никто не расследовал. Это был карт-бланш для путинских извергов. Сегодня это как бы обычное явление стало фоновым на войне в Украине. Но чеченцы с этим жили. Просто мир об этом не узнал, потому что Чечня стала закрытой зоной”.
Появление в информационном пространстве фамилии Ульмана напомнило о том, что во время второй чеченской войны редко, но возбуждались дела о военных преступлениях российских служащих. В ходе войны против Украины подобных процессов нет в принципе.
По мнению военного аналитика Яна Матвеева, это связано с тем, что режим стал более жестким, а свободных медиа, без проблем работающих внутри страны, не осталось: “Все-таки чеченские войны – это время присутствия какой-никакой настоящей журналистики, что в печатном виде, что в телевизоре и даже интернете (пусть он только начинался). Поэтому и скрывать преступления было сложнее. Да и все ветви власти были куда меньше завязаны на центральную власть, сохранялась независимость. А сейчас лейтмотив – единство всего вокруг Путина”.
По словам Матвеева, если же начинать разбирать военные преступления, то можно дойти и до признания преступности войны.
“Военным, по сути, выписали полную индульгенцию на все, лишь бы шли умирать за Путина. Эта безнаказанность – одно из условий привлечения людей на войну сейчас, власть всячески ее подчеркивает. От полного игнора любых военных преступлений до снисхождения к тем, кто совершает преступления уже на родине, если они военные. Конечно, самые вопиющие случаи караются, но многое заминается. По принципу – раз воюете, значит свои. А своих мы не трогаем”, – заключил эксперт.
Источник: Вера Харсекина, «Кавказ.Реалии»
