Уроженец Чечни Асхаб Успанов умер в отделении полиции. Полиция задержала его в Москве в ночь после теракта в “Крокус Сити Холле”, пишет чеченское оппозиционное движение 1ADAT. По их словам, Успанов умер от пыток. “Вы должны обеспечить нормальную жизнь гражданину, а сами работать в условиях военного времени” – это Путин говорит на коллегии МВД.
В российских городах полиция продолжает рейды на мигрантов. Певицу Манижу проверяют на оправдание терроризма, а глава агентства “Россия сегодня” Дмитрий Киселев признает, что российская тюрьма хуже смерти. Удастся ли Путину создать иллюзию безопасности, когда в Москве эвакуируют вокзалы, а дроны летят в Елабугу, и кем еще Кремль прикроет провал в “Крокусе” – в прямом эфире обсуждаем с Иваном Ступаком и Мусой Ломаевым. Ведущий – Иван Воронин.
Иван Воронин: Владимир Путин продолжает встречи с представителями правоохранительных органов. В очередной раз он подчеркнул недопустимость национальной розни, исламофобии, ксенофобии в контексте теракта в “Крокус Сити Холле”.
Иван Воронин: О нормальной жизни рядового гражданина Путин рассуждает в день атаки дронами по Татарстану и продолжающихся эвакуаций с вокзалов и из торговых центров. В конечном бенефициарстве Путин уже обвинял Украину. ФСБ уже пришла к тем же выводам. Следственный комитет уже нашел неопровержимые доказательства причастности. Впрочем, это не мешает правоохранительным органам отрабатывать версию, заранее озвученную спецслужбами из “недружественных стран”, правда, с помощью облав на трудовых мигрантов, их детей и арестов в республиках Северного Кавказа. Вечером 1 апреля стало известно о гибели задержанного еще 22 марта, в день теракта, жителя Москвы, уроженца Чеченской республики.
Иван Воронин: С разной степенью жестокости требует крови и российская пропаганда. Ведущий программы “Вести недели” Дмитрий Киселев, рассуждая о смертной казни в России (сейчас она под мораторием), отметил, что российская пенитенциарная система в отношении пожизненно осужденных гораздо круче.
Иван Воронин: “Здесь вам не Норвегия”, – отметила глава Russia Today Маргарита Симоньян.
Иван Воронин: С нами общественный деятель Муса Ломаев. Нет ли у вас опасений, что гибель Асхаба Успанова в отделе полиции останется безнаказанной? Ранее подобная новость о гибели задержанного, да еще и в московском отделе полиции, вызвала бы моментальную весьма бурную реакцию. Пытки вернулись в прежнем объеме?
Муса Ломаев: Они и не прекращались.
Иван Воронин: Можно ли утверждать, что заявления Владимира Путина и его отдельных подчиненных с Russia Today, по сути, дают карт-бланш на подобные действия?
Муса Ломаев: Однозначно. Пытки в России стали обыденностью на протяжении всего правления Путина.
Иван Воронин: В последние годы об этом говорили правозащитники, указывали на конкретные отделы полиции, на конкретные регионы, где это явно происходит массово. Почему сейчас на это не просто закрывают глаза, а это демонстрируют?
Муса Ломаев: Российская общественность привыкла к жестокому правлению Путина, и сейчас это общество по-другому не может, оно требует крови. Поэтому силовики отрезают ухо, пинают, показывают подследственных в ужасающем состоянии. Тем самым российское общество принимает это как норму, они радуются этому. Это произошло не сегодня, не вчера – это продолжается на протяжении 20 с лишним лет.
Сначала все это планировалось в рамках Чечни. Каждые три месяца менялись силовики, приезжали на три месяца из разных регионов России, им давали карт-бланш, и они делали все что заходят на территории Чечни, а потом возвращались обратно. Возвращаясь к себе на родину, они не оставляли эти навыки в Чечне, а уезжали с этими навыками. Спустя 24 года эти навыки пытать людей стали неотъемлемой частью России.
Иван Воронин: Тут можно вспомнить дело Заремы Мусаевой, которую просто вывезли с территории Нижегородской области. Вспомним дело Асхаба Успанова. Как вы думаете, почему нет реакции главы Чечни Рамзана Кадырова? Может быть, это связано с его состоянием здоровья? В недавней публикации издания “Агентство” проанализировали последние видео из телеграм-канала Кадырова и отметили, что, вполне возможно, оно снова вызывает вопросы, по крайней мере его немногословность. Почему тогда в такой ситуации не реагирует его окружение?
Муса Ломаев: А как может Рамзан Кадыров реагировать на такие вещи? Он сам является неотъемлемой частью пыточной России. Рамзан Кадыров и его окружение запытали до смерти не одну сотню чеченцев. С какой стати Кадыров будет как-то реагировать на действия той самой системы, чьим представителем является он сам?
Иван Воронин: Все-таки речь об уроженце Чечни, который, по всей видимости, попал под горячую руку.
Муса Ломаев: Я могу сказать со стопроцентной гарантией, что произошло с этим человеком. Я уверен, что полицейские, которые его задержали, для того чтобы не получить по голове, на всякий случай запытали этого человека до полусмерти. Может быть, к этому моменту срок его жизни закончился; так получилось, что от этих пыток он скончался.
Иван Воронин: Говорил сегодня Владимир Путин о недопустимости ксенофобии в целом и исламофобии, в частности. Но в России продолжаются облавы на мигрантов, начинаются проверки тех, кто упрекает правоохранительные органы в этих самых облавах и пытках. Подробнее в нашем сюжете.
Иван Воронин: С нами политик, военный эксперт Иван Ступак. Сегодняшние заявления Владимира Путина косвенно можно трактовать как угрозы терактами для Украины. Он уже объявлял свою версию главного бенефициара, обвинял западные спецслужбы в провокации. Правильно трактовать этот месседж таким образом или пока это скорее притянуто за уши и все слишком косвенно?
Иван Ступак: Пока звучит очень косвенно. Я слышал его выступление на расширенной коллегии Министерства внутренних дел, хочу дать несколько деталей. В прошлый раз, когда Владимир Путин выступал на коллегии ФСБ 19 марта, как раз за несколько дней до теракта, он рассказывал, что западные спецслужбы хотят дестабилизировать, дезинформировать… Тогда первые два ряда, где старые проверенные чекисты, были пустые. Сначала казалось, что это какая-то случайность. Меры безопасности! Сегодня, когда была общая фотография с расширенной коллегии МВД, аналогичная ситуация: ближе к трибуне, где выступал Владимир Путин, тоже первые два ряда пустые, и в самом помещении присутствуют как минимум четыре вооруженных сотрудника Службы безопасности президента, готовые в любой момент пресечь даже теоретическую попытку физической ликвидации Владимира Путина прямо на коллегии МВД. То есть это действительно очень боязненное отношение Владимира Путина ко всему, он боится даже своего ближайшего окружения.
Теперь по Украине. Ее действительно пытаются искусственно пристегнуть к этому теракту. Нет ни одного свидетельства, ни визитки Яроша, ни визитки Буданова, ни одной украинской сим-карты, ни одного перехваченного телефонного разговора, ни украинского флага, ни англосаксонского следа. Когда директор ФСБ Александр Бортников говорит, что “мы сейчас работаем над версией, у нас есть подвижки”, на нормальном языке это означает: мы сейчас в авральном режиме клеим доказательства, допрашиваем с пристрастием, с пытками задержанных в следственном изоляторе и надеемся, что все-таки что-то склеим, с чем-то выйдем к массовой аудитории.
Иван Воронин: Депутат Андрей Гурулев сегодня в разговоре с корреспонденткой “Маяка”, которая предположила, что дрон прилетел либо с территории России, либо с западной стороны, внезапно высказал третью версию.
Иван Воронин: То есть в “Крокусе” у нас украинский след, а в Татарстане след из Центральной Азии. Путин угрожает терактами Украине, полиция продолжает антимигрантскую кампанию в условиях как бы военного положения, которое как бы не должно касаться рядовых граждан России, если я ничего не перепутал. Это сознательный хаос или, может быть, даже в чем-то контролируемый?
Иван Ступак: Если бы все, что произошло в Москве две недели назад, было срежиссировано, контролируемо, осуществлено ФСБ, тогда все было бы очень структурировано: журналисты “внезапно” оказались бы на месте события, в самом лучшем ракурсе показали бы работу российских спецслужб, которые в считаные минуты прибыли на место происшествия. Российская пропагандистская машина работала бы идеально, все версии стыковались бы одна за другой. Но этого не было. Вспомните: Владимир Путин 20 часов молчал.
Все это говорит о том, что это не было срежиссировано, все были застигнуты врасплох и теперь в авральном режиме пытаются хоть что-то придумать – Украина, Средняя Азия… ИГИЛ – неудобно, потому что тогда нужно реагировать, объявить крестовый поход против ИГИЛ, а все ресурсы на фронтах Украины, свободных нет. Поэтому проще сделать вид: мы вас не видим, ИГИЛ, мы видим только Украину, на ней мы и сконцентрируемся. По моему глубокому убеждению, на каком-то горизонте можно ожидать аналогичного теракта в Российской Федерации, может быть, не в Москве, а в другом городе, возможна серия терактов, но как подтверждение тезиса, что это все-таки был ИГИЛ.
Иван Воронин: Не могу не вернуться к ситуации в Татарстане. Во-первых, это самый дальний удар дронами в России, во-вторых, удар именно по предприятию, занимающемуся дронами “Шахед”. Что, на ваш взгляд, стратегически важнее в этой истории – демонстрация дальности успешной операции с дронами или конкретное предприятие?
Иван Ступак: Конкретное предприятие. Уничтожено оборудование, запасы, техническая документация, сами приборы. Я думаю, в ближайшее время мы можем увидеть продолжение таких атак. Скорее всего, все российское ПВО вокруг этого объекта базировалось на тезисе: самая лучшая противовоздушная оборона – это наша дистанция от Украины; 1300 километров, а у Украины максимальная дистанция – до тысячи километров, вряд ли что-то долетит. Как мы видим, беспилотник очень большой, даже похож на легкомоторный самолет.
Иван Воронин: К чему это может привести? Россия будет отодвигать подобные предприятия еще дальше или усилит ПВО?
Иван Ступак: Скорее всего, придется забирать от Мурманска, от границ с НАТО, от Финляндии. Нужен панцирь и какие-то мобильные группы; скорее всего, это сейчас будут внедрять в жизнь даже на отдаленных предприятиях, в отдаленных локациях. Кроме того, российское правительство рекомендовало собственникам нефтеперерабатывающих предприятий: затягивайте предприятия сетками: беспилотник летит, врезается, и кумулятивная струя не долетает до важных объектов.
Иван Воронин: Каковы последствия этой операции для Украины?
Иван Ступак: Пока никаких. Мы видели, что повреждения незначительны. Да, это воодушевляет: ого, как долетает! Но это разово. Следующая задача – это мультипликация, увеличение количества таких беспилотников, причем десятками в день.
Источник: Иван Воронин, «Радио Свобода».
