Смерть российского оппозиционера Алексея Навального в колонии в Харпе вызвала шок не только у жителей России, но и у многих политиков на Западе. Причем большинство из них прямо возложили ответственность за смерть политика на Владимира Путина и его приближенных.
“Будьте уверены, что Путин отвечает за смерть Навального. Это еще одно доказательство жестокости Путина и его режима. Он совершает ужасные преступления против своего народа”, – заявил президент США Байден. “Очевидно, что он был убит Путиным”, – практически теми же словами отозвался о Навальном Владимир Зеленский. Канцлер Германии Олаф Шольц заявил, что Алексей Навальный “заплатил за мужество своей жизнью”, имея в виду в первую очередь возвращение политика в Россию в январе 2021 года.
Как изменится отношение Запада к Путину и России после смерти Навального? Стоит ли ожидать новых санкций в отношении Кремля и кремлевских чиновников, а также их активов на Западе? И как изменится отношение Запада к российской оппозиции? Настоящее Время расспросило об этом Кирилла Шамиева, приглашенного исследователя в Европейском совете по международным отношениям.
– Бывший посол США в России Макфол дает советы о конкретных шагах, которыми могут ответить США на гибель Алексея Навального. Это голосование за выделение денег Украине и предложение передать Украине 350-360 млрд долларов – это замороженные активы россиян. Насколько это реально, по вашим оценкам?
– На мой взгляд, убийство Алексея Навального добавило вероятности к наложению дополнительных санкций и передаче Украине замороженных российских активов.
Но надо понимать, что все-таки у западных стран есть свои политические приоритеты, несмотря на ужасное убийство Алексея Навального. Это прежде всего защита украинского суверенитета, и также защита Европы от потенциального российского вторжения.
Я буду рассматривать любые действия в ответ на убийство Алексея Навального именно в этой парадигме: как эти действия помогут поддержать Украину? Как они помогут усилить европейскую безопасность, помогут сделать жизнь российской элиты в Европе, на Западе как можно менее приятной? Чтобы это напряжение, это давление чувствовалось буквально 24 часа семь дней в неделю, и чтобы ни один из людей, работающих на российский режим, не чувствовали себя в безопасности.
– Байден сказал, что в связи со смертью Навального рассматривается целый ряд вариантов ответных действий. Какие они могут быть, кроме обговоренных выделения денег Киеву в Конгрессе и передаче Украине замороженных активов России?
– На самом деле, сейчас ситуация такая, что Россия уже является самой санкционированной страной в мире, количество ограничений на Россию наложено колоссальное. Существуют экономические санкции, финансовые санкции, персональные санкции против членов элиты. Есть поддержка российских демократических сил, гражданского общества, независимых медиа. Поэтому простор для каких-то инноваций все-таки очень низкий.
Но немаловажно еще то, как себя будет вести российское гражданское общество и демократическая оппозиция. Потому что западные политики ждут в том числе от них консолидированной, единой позиции по тому, как российское гражданское общество и демократическая оппозиция видят роль Запада по отношению к России. И тому, как сама по себе демократическая оппозиция видит будущее России в условиях войны и, сейчас уже, убийства Алексея Навального.
– То есть Запад ждет, что объединятся эти люди, создадут какой-то, я не знаю, комитет и какое-то дадут решение, как свергнуть Путина?
– Это не обязательно может быть каким-то комитетом. Это может быть единая оппозиция, по крайней мере, просто выраженная в публичном поле.
По моим исследованиям (я проводил интервью с западными, с европейскими в основном, политиками), есть именно такой запрос – чтобы россияне, которые сейчас находятся в относительной безопасности, за границей, но являются частью демократической оппозиции, гражданского общества, показали, создали такой образ западным политикам: чего конкретно они хотят добиться и какими шагами?
Понятно, что эта стратегия – это высокоуровневый разговор. О каких-то детальных планах они и не должны публично говорить, потому что Кремль тоже будет внимательно очень их слушать и пытаться узнать эти планы. Но нужен именно вот такой запрос. Чтобы с одной стороны был формализованный и постоянный диалог, который сейчас, на самом деле, уже ведется, но чтоб он был более устойчивым и смог отражать максимальное количество мнений. Ну и чтобы создавалось ощущение, что российская оппозиция обладает таким общим взглядом на будущее.
Вот такой запрос точно есть, и я думаю, что, если такой запрос получится донести до западных политиков – это только поможет сделать эти санкции, возможный ответ западных стран, включая США, более эффективным, более точным и направленным в нужное место.
– Как считаете, смерть Навального закрывает ли возможность для переговоров с Путиным в принципе? Имею в виду переговоров со стороны Запада?
– Здесь я должен сказать, что у России много ресурсов. Есть огромное, большое количество других тем, по которым Запад должен вести переговоры с Россией, это в том числе вопрос ядерного оружия, в том числе российская роль в других регионах мира.
Мы даже видели, когда началось полномасштабное вторжение России в Украину, были высокоуровневые встречи на уровне, например, руководителей разведок России и США, в том числе, например, которые проходили в Турции, в Стамбуле. И поэтому спектр вопросов по диалогу будет все равно оставаться. И Россия, естественно, этим будет пользоваться, потому что роль России на международной арене, несмотря на, опять же, большое количество ограничений, в том числе членство в Совете Безопасности и в других важных международных организациях, остается высокой.
И опять же, нужно не забывать, что западные политики прежде всего подотчетны своим гражданам. А свои граждане любой западной страны именно прежде всего интересуются безопасностью и развитием своих стран, а потом уже отношениями, демократическим развитием других стран.
Источник: Ирина Ромалийская, «Настоящее время»
