20 января в Красноярске в очередной раз ввели режим небезопасных метеорологических условий, который неофициально называют «черное небо». В городе уже 4 дня густой смог. Из-за высокой концентрации вредных веществ в воздухе в некоторых районах вообще не видно солнца. Основные источники загрязнения — промышленные предприятия и угольные ТЭЦ. Но несмотря на все обещания, власти почти ничего не делают для сокращения выбросов, а проблему смога списывают на автомобили. Не существует даже нормальной системы мониторинга — из-за санкций нет возможности закупать необходимые химреактивы и оборудование. Грязный воздух бьет по здоровью красноярцев, вредные вещества могут вызывать самые разные патологии: от аутоиммунных заболеваний до рака.
Что такое режим «черного неба»
О «черном небе» впервые заговорили во время «великого смога» в Лондоне 1952 года. Из-за антициклона, принесшего холодную и безветренную погоду, загрязняющие вещества — в основном уголь — собрались над городом, образовав толстый слой смога. Это было первое в истории задокументированное катастрофическое загрязнение атмосферы, которое сопровождалось массовыми отравлениями и заболеваниями людей.
В Красноярске же «черное небо» — регулярное явление, к которому уже стали привыкать. «Каждый год не менее 60 дней у нас — режим неблагоприятных метеорологических условий», — утверждает Сергей Михайлюта, руководитель проектов Ассоциации экологических расследований. В дни смога МЧС рекомендует людям не выходить на улицу и стараться не открывать окна в квартирах, однако на деле жизнь в городе продолжает идти своим чередом.
И все-таки привыкнуть к настоящей экологической катастрофе невозможно. Вопрос «черного неба» обострился в городе в 2017 году благодаря политологам, которые решили ввести экологию в повестку предвыборных кампаний. К проблеме подключились лидеры общественного мнения и активисты.
Скрытые токсины
Первенство по объемам выбросов в атмосферу в Красноярске принадлежит промышленным предприятиям и ТЭЦ.
Самое печальное, что многие токсичные вещества просто не учитываются при подсчетах. «Сегодня чаша весов на стороне промпредприятий, и они изгаляются, как хотят, внедряя методики инвентаризации выбросов такие, как выгодно им, — рассказал The Insider Михайлюта. — У них отличная тактика — обвинять другие факторы в загрязнении, например, выхлопные газы. Это позволяет им не очищать свои промвыбросы, не ставить дорогое оборудование и просто-напросто наживаться на этом. Существует колоссальная доля латентных выбросов, которые физически существуют, но за которые промышленные предприятия не платят».
Чаще всего в контексте опасных веществ упоминается бензапирен — полициклический ароматический углеводород первого класса опасности, вызывающий онкологические заболевания. Он опасен для человека даже при малой концентрации.
По официальным данным городской мэрии, 43% выбросов, влияющих на смог, исходит от автомобилей, ведь в выхлопных газах машин старого образца присутствует бензапирен. На этом настаивал и теперь уже бывший губернатор Красноярского края Александр Усс. Однако эколог утверждает, что выхлопные газы тут ни при чём:
«Откройте стандарт Евро-4, там нет бензапирена, там вообще углеводородов нет. Про это не стоит забывать — автомобили у всех уже более или менее новые. Путем внедрения сомнительных методик расчета выбросов власти натягивают количество автомобилей на тысячи тонн выбросов. Это вообще невозможно, это просто манипуляция. Реальный вклад автотранспорта не столь велик, как его описывают».
При этом, по его словам, лоббисты промышленных компаний работают над изменением законодательства, чтобы легче было безнаказанно воздействовать на окружающую среду. Часто, чтобы уменьшить в официальной статистике количество опасных веществ, предприятия просто заменяют на бумаге частное общим. «Например, вещество, которое называют керосином, на самом деле — смесь сложных углеводородов. Керосин третьего класса опасности, а внутри там могут быть канцерогены первого класса опасности. В новой редакции гигиенических нормативов дивинил отнесли к четвертому классу, а на деле это нейротоксичный канцероген, вызывающий поражение костного мозга. Это серьезное природоохранное нарушение».
В 2020 году глава Росприроднадзора Светлана Радионова заявила, что ее ведомству удалось «поймать за руку» красноярские предприятия, которые занижали объемы выброса в воздух вредных веществ. Предельно допустимая концентрация только бензапирена в воздухе с наветренной стороны завода КрАЗ, подконтрольного РУСАЛу, была превышена в 6 раз. РУСАЛ пообещал снизить выбросы канцерогена на 60% к 2024 году за счет перехода на экопек — экологический вид сырья. И действительно, к началу 2024 года количество выбросов существенно снизилось.
К 2028 году по проекту КрАЗ планируется сократить выбросы по бензапирену на 54%, по фтористым газообразным — на 43%, по твердым фторидам — на 40%, по сере — на 12%, и для этого будет полностью перестроен завод.
Вредный уголь
Еще один источник загрязнения воздуха в Красноярске — угольная генерация на ТЭЦ, которых в городе три. Красноярск — единственный город-миллионник в России, чье отопление в своей основе завязано на уголь. Несмотря на богатые залежи газа в Сибири, к городу до сих пор не подведен ни один газопровод. И если заводы пытаются как-то уменьшить свой вклад в загрязнение воздуха, на ТЭЦ дела обстоят значительно хуже, и никаких модернизаций не ожидается.
Проблемы связаны с тем, что там сжигают бурый, или битуминизированный уголь, в котором лишь 70% углерода, а остальное — примеси, поясняет Михайлюта. При его сжигании выделяется огромное количество опаснейших для здоровья веществ: уран, ртуть, мышьяк, канцерогенные полициклические ароматические углеводороды. «В развитой теплоэнергетике принято обогащать бурый уголь, удаляя из него примеси. В России бурый уголь не обогащают, считая это слишком дорогим занятием. К сожалению, ТЭЦ интересует только энергетическая и экономическая эффективность, а до экологической составляющей им нет дела», — отмечает эколог.
Как и в случае с промышленными предприятиями, тепловые станции зарабатывают на том, что не очищают выбросы до безопасных уровней. «Власть говорит об объемах выбросов, но мы считаем, что нужно смотреть не только объемы и их состав, но и функцию и законы рассеивания над зоной, где живут люди. Мы проводили исследование влияния промышленных объектов и объектов энергетики с точки зрения функции рассеивания и увидели, что более существенный вклад вносит именно теплоснабжение», — рассказал The Insider Сергей Шахматов, зампред партии «Зеленые».
Власти Красноярского края предпринимали попытку продвинуть бездымный уголь, улучшенный экологичный вариант. Однако напрямую для ТЭЦ его использовать нельзя, для этого их необходимо перестраивать и устанавливать дорогое оборудование. А вклад частного сектора, который мог бы использовать такой уголь, во вредные выбросы не так велик.
Уменьшить зависимость города от тепловых электростанций невозможно, пока нет альтернатив. Единственная ГЭС в Красноярске обеспечивает в основном только завод РУСАЛ. В 2014 году завод заявил, что собирается перейти на закупку электроэнергии на рынке, так как ГЭС не в состоянии предоставлять электричество в нужном объеме. Но в последние годы ситуация изменилась: сегодня РУСАЛ потребляет около 2/3 энергии ГЭС, и представители алюминиевого завода не раз публично заявляли, что готовы делиться избытками электричества прямо с завода. Но транспортные сетевые компании и законодательство не позволяют им это сделать, да и само население не готово платить по двойному тарифу.
Плохая география
Немалую роль в ситуации с «черным небом» играет также расположение Красноярска. Город находится прямо в котловине, которую огибают хребты Саянских гор. А из-за реки Енисей, которая не замерзает круглый год, плохо проветривается приземная атмосферная среда.
«Как делались первые установки по улавливанию пыли? Это такая большая плоскость, на которую ставят гребенку, воздух тормозится и частицы осаждаются. Так вот, современные города с настроенными высотками представляют собой аналог системы очистки воздуха от вредных выбросов, поэтому всё, что тормозится, сбрасывается вниз и застаивается. В таких промышленных городах, как Красноярск, нужно подходить к оценке циркуляции и продуваемости городских территорий с ответственностью, а здесь проходятся только по экономическому критерию. Создаются условия для накопления примесей. Это физика — и от этого никуда не денешься», — объясняет эксперт Михайлюта.
Санкции повредили мониторингу
Существуют мировые центры стандартизации мониторинга, которые разрабатывают аналитические методы определения тех или иных загрязняющих веществ в воздухе и промышленных выбросах. Эти стандарты глобализированы, и Россия всегда была частью этой глобальной системы. Сейчас из-за санкций, наложенных на РФ, есть много ограничений, и становится дороже делать анализы, нет необходимого оборудования и химреактивов. Измерение только одной концентрации ртути в выбросах ТЭЦ может обойтись в 25–30 тысяч долларов.
В Telegram-каналах региональных властей и на сайтах появляется информация о том, что фиксируется превышение показателей в воздухе. Но они не дают полную информацию — по бензапирену, по формальдегиду и другим опасным веществам, предупреждают специалисты. «Когда я задаю прямой вопрос специалистам о том, почему этой информации нет, они говорят, что не хотят травмировать и беспокоить население. Насколько это оправданно? Но если есть превышение установленных нормативов, это природоохранное нарушение, которое квалифицируется по ст. 251 УК РФ. Должно быть расследование, и все виновные должны быть наказаны. Так должны работать министерство и все связанные с ним государственные и другие органы», — говорит эколог.
На помощь жителям Красноярска приходят активисты проекта «Красноярск.Небо» со своей системой мониторинга. Они бьют тревогу: в красноярском воздухе в том числе обнаруживаются диоксид и оксид углерода. Диоксид углерода — это углекислый газ, повышенная концентрация которого в воздухе опасна. А оксид углерода — токсичное вещество, из-за воздействия которого нарушается способность крови доставлять кислород к тканям, что вызывает спазмы сосудов и приводит к головным болям и тошноте.
«Никогда не была аллергиком, но дошло до того, что я просто не могла дышать»
Опасные выбросы в атмосферу с предприятий в Красноярске оказывают серьезное влияние на здоровье жителей. Война по этому поводу между активистами и властями Красноярского края длится годами.
По количеству заболеваний, связанных с экологией, среди городов Сибири Красноярск занимает второе место. Эти данные в 2021 году привела Российская академия наук (РАН), однако запись заседания Сибирского отделения РАН, на котором озвучили эту информацию, в марте того же года удалили с YouTube. Во время заседания директор Института оптики атмосферы СО РАН Игорь Пташник рассказал, что среди 15 сибирских городов с высоким уровнем загрязнения воздуха в 14 приоритетный загрязнитель — «очень сильный канцероген» бензапирен.
Большинство людей, опрошенных The Insider, жалуются на кашель, отдышку, насморк и тошноту.
«Невозможно ходить без маски, — рассказал житель Красноярска Денис. — Если подняться на любую вершину, увидишь, как вечером начинает дымить и всё окутывается в пелену. Выходишь без маски, делаешь два вдоха и сразу начинаешь кашлять».
«Начинается сильный кашель, когда нахожусь на улице всего 10 минут, — жалуется Кристина. — Каждый день слабость и болит голова у всей семьи. Открыть окна невозможно, сразу же всё становится черным, да и свежего воздуха никакого у нас нет».
Тяжелее всего приходится людям с респираторными заболеваниями и беременным женщинам. Многие из них уже планируют переезд из Красноярска, потому что ситуация не меняется.
«У меня астма и годовалый ребенок, с которым я уже 2 недели не гуляю. Как только выхожу на улицу, начинается кашель, свист в грудной клетке, после этого мучаюсь целую ночь, да еще и головная боль», — рассказывает Лина.
«Я никогда не была аллергиком, но, как известно, аллергия случается от накопительного эффекта. Сначала думала, что это сезонное, — жалуется Екатерина, — но симптомы всё нарастали, дошло до того, что я просто не могла дышать. Пришлось купить ингалятор, теперь я всегда и везде ношу его с собой. Без него меня душит кашель, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Осенью прошлого года мы на 4 месяца уехали из Красноярска в Калининградскую область, об ингаляторе я забыла, наконец начала нормально дышать. Но нам пришлось вернуться обратно и, конечно, вернулась моя аллергия».
«Сейчас я беременна, мне нужны прогулки на чистом воздухе, но уже много лет чистый воздух для нас просто мечта, — рассказывает Ольга. — Невозможно открыть окна или выйти на улицу. Будущей матери просто необходимо гулять ради ее здоровья и здоровья ребенка. Недостаток кислорода ведет к гипоксии плода, как результат — замершая беременность».
«Когда я была беременна вторым, он икал в животе всю вторую половину беременности. Под занавес меня увезли в больницу — одна артерия перестала подавать кислород. Но она не была пережата. Я виню во всём экологию. Мы планируем уезжать, надежды больше нет», — жалуется Оксана.
Жители Красноярска связывают с неблагоприятной экологической ситуацией в городе и другие болезни.
«В сентябре у меня онемело всё тело, — рассказывает Анастасия. — Я не понимала, в чём дело, сразу пошла по врачам. К концу декабря после всех обследований мне поставили диагноз — рассеянный склероз. В нашем городе таких людей более 1000. Это заболевание вызвано несколькими причинами, одна из них — загрязнение окружающей среды. Рассеянный склероз — это поражение оболочек нервов в спинном и головном мозге, из-за чего нарушаются многие функции тела человека. А без правильного лечения это может привести к инвалидности. Узнав о таком страшном диагнозе, я просто возненавидела этот город. Мне кажется, тут уже не осталось здоровых людей. В голове постоянно одна мысль — надо отсюда бежать».
Но больше всего в последние годы жителей Красноярского края волнует рост онкологических заболеваний. За последние 10 лет число онкобольных в Красноярском крае выросло на 25%. Сейчас каждый год выявляются от 12 до 13 тысяч новых случаев злокачественных новообразований, и ежегодно количество больных увеличивается на 3%.
«У меня умер сын от рака, ему было 8 лет, — делится своей печальной историей Артём. — Заболел он в 5 лет, мы боролись больше трех лет. Сейчас у нас родилась дочка, и мы хотим свалить отсюда далеко и навсегда. Детская онкология растет, как и смертность. Зайдите в любую онкологию в Москве и спросите, есть ли кто из Красноярского края — вы будете удивлены, наверняка кто-то найдется. Всему виной наш воздух, нам нечем дышать, бензапирен зашкаливает. Младенцы рождаются с лейкозом, об этом как-то проговорилась сотрудник красноярского Минздрава».
«Очень остро стоит вопрос онкологических заболеваний, — рассказывает жительница Красноярска Ирина. — Мой отец после переезда из другого города в Красноярск через 2 года получил диагноз рак третьей стадии, неоперабельный. Через 3 года борьбы он, к сожалению, умер. И наш новый онкоцентр ничем не помог. Сейчас моя теща тоже проходит лечение, рак третьей стадии, удалили грудь».
На сегодняшний день среди проблемных вопросов — низкая укомплектованность врачами-онкологами, недостаточная диагностическая база, отсутствие эндоскопического оборудования, КТ, МРТ на территориях. Всё это приводит к высокой нагрузке и невозможности оказать помощь всем своевременно. Ситуацию может улучшить возможное открытие в 2024 году высокопоточного эндоскопического центра на базе Краевой клинической больницы.
Как можно исправить ситуацию
Новый губернатор Красноярского края Михаил Котюков, избранный в сентябре 2023 года, регулярно комментирует экологическую ситуацию в регионе, обещает улучшить состояние воздуха и ускорить газификацию региона. Но пока дело движется очень медленно. Котюков пообещал провести заседание общественно-экспертного совета по экологии 25 января и «обсудить ситуацию». В ответ на его пост в Telegram-канале жители Красноярска попросили не обсуждать, а делать.
Проблемы с мониторингом красноярцы пытаются компенсировать собственными усилиями. Житель Красноярска Игорь Шпехт создал проект «Красноярск.Небо», который делится честной информацией о загрязнении воздуха по результатам открытого мониторинга. «У нас были с властями разные отношения. Первое время против меня проводилась прокурорская проверка нашего проекта, пытались со мной судиться, — рассказал The Insider Шпехт. — Ни к чему хорошему это не привело, потому что проект полностью открытый. На данный момент наши отношения, можно сказать, абсолютно нейтральные. Более того, власть старается максимально игнорировать саму проблему».
Благодаря проекту жители Красноярска начали устанавливать у себя в домах датчики, отображающие уровень загрязнения воздуха. Зачастую показатели на них зашкаливают.
Также проект «Красноярск.Небо» создал мобильное приложение, в котором на карте отображаются данные по каждому прибору, установленному в городе.
«Прежде всего наш проект нацелен на то, чтобы сделать экологические данные максимально доступными для всех, — рассказал Шпехт. — Еще несколько лет назад подобные данные были в полузакрытом состоянии. Сейчас наша система устроена таким образом, что чем больше она разрастается, тем становится более эффективной. Мы за счет недорогих устройств и самой автоматической системы можем устанавливать гораздо больше постов мониторинга, чем это может себе позволить государственная служба, и за счет этого мы быстрее определяем источники загрязнения».
Эксперт утверждает, что когда режим НМУ в городе снимается, это не означает, что воздух стал чистым. «В период НМУ часто над городом формируются два слоя загрязнений: один — приземный, который насыщается выбросами от автотранспорта и от низких источников загрязнения, второй расположен выше на 300–600 метров, в нём могут накапливаться выбросы от высоких труб. Такое разделение связано с тем, что происходит вертикальный обмен, конвекция снижена, нет перемешивания, но рано или поздно происходит развитие слоя перемешивания, и всё, что склеилось выше, вбрасывается в приземный слой. Так обычно заканчивается НМУ. Такой вброс может еще в 30 раз увеличить концентрации», — говорит Сергей Михайлюта, эксперт федерального и регионального экологического надзора.
Чтобы исправить ситуацию, в первую очередь необходимо значительно сократить выбросы вредных веществ с промышленных предприятий и ТЭЦ, утверждают экологи. Кроме того, нужна нормальная система мониторинга, поскольку сегодня если данные и появляются, то они все засекречены и скрыты от населения либо предоставляются не в полном объеме.
«Нарушены базовые принципы управления качеством атмосферного воздуха на урбанизированной территории, — возмущается Михайлюта. — Это базовые принципы, но промышленникам это невыгодно, и поэтому методов эффективной очистки воздуха нет. Если заставить предприятия, например, снижать выбросы на 50% хотя бы за 12 часов до наступления режима НМУ, то такой ситуации здесь не было бы. Оправданность прогнозов где-то порядка 60%. В любом случае на первом месте должны быть здоровье человека и его безопасность, которые не должны зависеть от денег или чьих-то интересов. А для защиты прав населения нужны недорогие частные адвокаты, а работающие органы власти, депутаты, министры и губернатор — именно они и должны ”ставить на место” забывших об ответственности промышленников».
Источник: Софья Преснякова, The Insider.
