Больше 70% вернувшихся в Россию в ходе последнего обмена военнопленными – это бывшие заключенные, завербованные на войну в российских колониях. Об этом сообщает проект “Наш выход”, который занимается поиском военнопленных. Последний обмен пленными Украина и Россия провели третьего января, в Россию вернулись 248 человек, 180 из которых – бывшие заключенные.
Это же подтверждает издание “Важные истории”. Журналистам удалось связаться с некоторыми из родственников заключенных. Среди тех, кого вернули, – многократно судимые за убийства, похищения людей, грабежи и другие особо тяжкие преступления. Сейчас они находятся в воинской части под Москвой, их допрашивает ФСБ. Журналисты предполагают, что в Россию решили вернуть именно заключенных, потому что их проще принудить вернуться на фронт. При этом проект “Наш выход” заявляет, что Украина была готова обменять больше контрактников и мобилизованных.
Глава правозащитного проекта “Русь сидящая” Ольга Романова подтверждает эти выводы. Она также говорит, что сейчас в российских тюрьмах специально отключают отопление, чтобы вынудить больше заключенных ехать на войну в Украину. В Федеральной службе исполнения наказаний заявления Романовой опровергают и говорят, что проблем с отоплением в тюрьмах нет.
– Как вы понимаете, почему Россия в ходе обменов стала возвращать именно заключенных?
– Здесь есть несколько причин. Одна совершенно циничная и разумная с точки зрения агрессора состоит в следующем: если заключенный попадает в плен, у него не считается его срок участия в боевых действиях. Я напомню, что, в отличие от мобилизованных, которые у нас на фронте бессрочно, заключенные имеют срок полгода, после чего они возвращаются домой со снятием судимости и с помилованием. Ну в последнее время стали давать условно-досрочное освобождение.
А сейчас у этих заключенных, возвратившихся из плена, не вышел этот полугодовой срок. Поэтому после допросов в очень тяжелых условиях – точно такая же ситуация была в начале августа прошлого года, когда был большой обмен военнопленными и тоже обменяли заключенных, было ровно то же самое: подмосковная воинская часть, допросы, а потом отправка на фронт. Это “товар многоразового использования”, поэтому меняют именно заключенных.
– То есть когда их меняют, им уже в России говорят: “Либо вы идете обратно в тюрьму, либо возвращаетесь на фронт”?
– Да, конечно. Другого пути нет.
– И никто в тюрьму возвращаться, конечно же, не хочет?
– Нет, в тюрьму никто не хочет. Все идут на фронт довоевывать, как им и обещали, полгода.
– Если говорить про саму вербовку в тюрьмах, она продолжается?
– Да, она не останавливается вот уже почти год, когда пришло Министерство обороны в тюрьмы – с 1 февраля 2023 года. Идет такой план по валу. Министерство обороны этим особо не занимается, оно переложило это на плечи ФСИН. Раз в месяц из каждой зоны берут 30-40 человек и привычно отправляют на фронт. И они уже отправили больше, чем ЧВК “Вагнер”, раза в полтора. Уже порядка 120 тысяч человек они совершенно точно отправили.
Это происходит ежедневно без помпы, без полета вертолетов, без большой агитации, без выступлений с трибун. Пригожин это любил и ездил сам, но он летал на вертолете от зоны к зоне. А сейчас год это происходит квадратно-гнездовым методом: сразу везде одновременно отовсюду забирают. И это работает как конвейер, как маятник, как часы.
– Ведь если людей вербовали еще в самом начале войны, что сейчас придумывают для того, чтобы заманить людей на фронт? Они же, наверное, раньше уже отказывались. Приходят, наверное, к тем же самым заключенным?
– Вы знаете, кто отказывается – тот отказывается. За два года войны у нас до сих пор пока нет ни одного заявления о недобровольности. Да, родственники обращаются, говорят: “Нашего дорогого, любимого забрали”. Добираешься – нет, не так. Или говорит о недобровольности, но бороться не хочет, а хочет идти. Такого, чтобы забирали, а человек упирался руками и ногами, не было. Таких пока оставляют.
Но я напомню, что в ноябре 2023 года были приняты поправки в закон о мобилизации и закон об армии, которые позволяют вербовать заключенных на войну. И эти же поправки позволяют вербовать подозреваемых и обвиняемых, попавших в СИЗО, и устраивать в зонах столы воинского учета. И это тоже уже устроено.
Заключенные это тоже прекрасно видят и понимают, что если они сейчас не пойдут на контракт на фронт, то через некоторое время их заберут, потому что вот он, стол воинского учета.
– Правда ли, что в российских колониях отключают отопление, чтобы мотивировать людей идти на войну?
– Вы знаете, удивительным образом на это сообщение среагировала ФСИН. Сообщений было несколько. Почему-то там возбудились, это задело за живое, и это начали опровергать.
Мне больше всего понравилось опровержение, которое последовало от главы московской ОНК Алексея Мельникова – такой гонзо-правозащитник.
Это очень интересное признание. Сначала он говорит: “Конечно, нет, с отоплением все прекрасно”. А сразу после этого говорит: “По нашим данным, поступающим из субъектов, полного отключения теплоснабжения в учреждениях нет ни в одном регионе. Однако мы получаем сообщения о снижении температуры в помещениях мест принудительного содержания граждан в Приморском крае, в Ивановской области, в Пермском крае, в Ярославской области. По поступающим к нам сообщениям, температура там снижается до 12 градусов. Преимущественно это женские колонии”, – говорит нам Мельников.
При этом все-таки среди женщин-заключенных тоже идет вербовка. Она не такая интенсивная, как у мужчин, но только в женской исправительной колонии в Саблино с Ленинградской области уже дважды приезжали и дважды забирали женщин.
А у мужчин происходит так: при любом удобном поводе при “шмоне” отнимают теплую одежду – куртки, шапки и, самое главное, термобелье. Ну и все. При 12 градусах довольно сложно жить.
Источник: Алексей Александров, «Настоящее время».
