Каждая деталь советского праздника должна была нести идеологическую нагрузку. Особенно в судьбоносное новогоднее время. Ведь граждан «страны советов» тщательно и непрерывно готовили к непростой, всемирной миссии. Кроме того, празднование Нового года должно было омрачить другой день – Рождество, которое для «нового строя» считали неприемлемым анахронизмом. Что сделал Советский Союз, чтобы люди полюбили Новый год.
Раскулаченный праздник
Первые попытки преодоления «пережитков» массированной пропагандой потерпели поражение. «Красное рождество» и «комсомольские праздники» с балаганом, где за Козой водили ряженых «ненавистных господ, кулаков и попов», людям не понравились. Хотя средства массовой информации и пропаганды на местах долго использовали эти образы. Журналист Николай Тимошик отыскал в первом числе 1928 года нежинской газеты «Новое село» заметку Я. Ковальчука «Рождество служит кулакам». Там говорится: «Попы не только с «козой», а с чем угодно связываются, чтобы только сохранить свое господство, помочь кулакам и буржуям. Следовательно, выполнение рождественских обычаев противоречит новому быту и социалистическому строительству».
Параллельно новые власти заказывали литераторам произведения, которые должны были перекрыть любимые рождественские колядки. К этому присоединились Петр Панч, Иван Сенченко, Валерьян Полищук. «Красные колядки» печатали в газетах и песенниках, их распространяли комсомольцы. Часть этих произведений можно найти в академическом издании «Колядки и щедривки. Зимняя обрядовая поэзия трудового года», которую привел Алексей Дей. В одном из текстов перья павлины превращаются в красные флаги, которые лучатся «на весь мир, их держит везде рабочий, свивает из цветков всемирный венок». В другой «колядке», по мотиву «Новой радости», после славы хозяину и хозяйке, говорится: «Не так хозяину, а как его детям, пусть счастливо вырастают, чтобы богачей побить».
В 1928-м власти запретили рождественскую елку и Деда Мороза, который уже приобрел популярность в городах Российской империи. В 1929-1931 годах в «стране советов» ввели пятидневную неделю, чтобы перебить традицию отдыхать в воскресенье и в дни религиозных праздников. Однако украинцы все еще отмечали Рождество. «Социальные инженеры» жаловались, что традиции праздников «особенно крепко укоренились в деревне», а подпитывает их «автокефальная церковь с буржуазными националистами». Впрочем, рвение комсомольцев в агитации подростков имело успех. В конце 1920-х Этнографическая комиссия ВУАН распространила вопросник, чтобы узнать состояние бытования календарных праздников. Ответы свидетельствовали, что молодежь уже выбирает сельстрой, то есть клуб вместо колядования. Спустя десятилетие в специализированной литературе для пропагандистов и агитаторов значилось, что «важнейшим рубежом перестройки традиционно крестьянского образа жизни стала коллективизация сельского хозяйства». То есть голодный геноцид 1932-1933 годов.
Дед Мороз возвращается
В ноябре 1935 года Сталин объявил, что социализм в СССР в целом выстроен, «жить стало лучше и веселее». Ведь «вредителей» стало на несколько миллионов меньше. Через месяц в газете «Правда» вышла статья с подписью первого секретаря киевского обкома ЦК КП(б)У Павла Постышева «Организуем к Новому году детям хорошую елку». В городах и селениях сразу же появились елочные базары, в магазинах стали продавать украшения для елки. Поэтому на новый 1936 год дети всего СССР уже имели «праздник елки». Только не рождественской, а новогодней. На ее верхушке вместо вифлеемской была красная звезда. Ее пять лучей символизировали «союз трудящихся пяти континентов в борьбе с капитализмом».
Первые «елки» устраивали в «дворцах пионеров». Карнавальные костюмы были соответствующие. Так, харьковские пионеры на встречу 1936 переоделись в стахановцев, ворошиловских стрелков, Чапаева и Петьку. Елочные украшения также выполняли пропагандистскую миссию: самолетики с красными звездами, дирижабли, парашютисты, танчики, пограничник Карацупа и его пес Ильдус, фигурки людей в костюмах народов СССР.
В 1935 году к детям вернулся Дед Мороз, отныне с воспитательной миссией. В 1937 году к нему присоединилась внучка Снегурочка. Ученые разработали сценарий детского праздника, используя знания психологии и этнологии. Там были хорошие персонажи – немного шелестящий Дед и его бедная внучка, а также злые – серый волк и Баба Яга. «Враги» воровали мешок с подарками, зайчики и белочки с участием детей помогали его вернуть. Затем Мороз раздавал детям свертки с конфетами.
Единственный праздник без политики?
1947 указом Президиума Верховного Совета СССР 1 января объявили выходным днем. В 1953 году партийные лидеры начали записывать новогодние радиообращения. А в следующем году был введен ритуал зажигания огней на «главной елке страны» в Кремле. Дети, которые веселились с Морозом в 1936-м, к тому времени были уже молодыми людьми, готовыми к введению «взрослого» праздника.
Новые праздники стали активно разрабатывать и внедрять с начала 1960-х. Над этим работала Комиссия советских традиций, праздников и обрядов при Совете Министров СССР, областные, городские, районные, поселковые и сельские Комиссии при исполкомах Советов народных депутатов, ученые, представители творческих союзов, партийные работники. Имелись также группы содействия комитетам на предприятиях, в учреждениях, по месту жительства. Только в Киеве действовало около 800 таких крупных и малых комитетов, охвативших более 10 тысяч человек. Новые ритуалы должны были проникнуть в каждую семью. «Все они были использованы в качестве эффективного средства патриотического, идейно-эстетического и трудового воспитания трудящихся», – отмечали в агитационных текстах.
Бытует мнение, что Новый год был единственным незаполитизированным советским праздником. Мол, власть дала людям отдушину, чтобы просто отдохнуть в кругу семьи. Так ли это было? «Новый год в СССР – это не только семейный, как в странах капиталистического Запада, но и большой общественно-политический праздник», – читаем в разделе «Современный новогодний праздник в УССР» книги этнографа Александра Курочкина «Новогодние праздники украинцев».
«Для всех народов Советского Союза окончание старого года и встреча нового стали праздничной эстафетой достижений и успехов, торжественным отчетом о проделанной работе», – говорится в методическом пособии «Праздник в нашем доме» (1981). И действительно – накануне Нового года столбцы газет, голоса из телевизора сообщали о «досрочной сдаче в эксплуатацию» сотен новых квартир, кинотеатров, заводов, больниц, школ и т.д. Это были «подарки обществу». На предприятиях ударников труда поздравляли Дед Мороз со Снегурочкой, вручали им призы, грамоты и премии. Передовики получали право зажечь огни на трудовой елке завода. В то же время в стенгазетах высмеивали тунеядцев, бракоделов и пьяниц – а скорее тех, кто не угодил руководству или вообще власти.
«Все мы собрались в семье большой»
В 1960 году в РСФСР разрешили щедровать на новый год. Можно было петь некоторые древние щедривки, и преимущественно предлагали исполнять советские новообразования – на древнюю мелодию или на только что созданную композитором. В таких песнях воспевали «передовиков труда и их героические свершения». Они должны воспитывать в массах «коллективизм, гуманизм и советский патриотизм». Главным посевальником должен быть Дед Мороз, ему помогала Снегурочка, вдобавок могли быть Коза, Дед, Медведь. Методички рекомендовали, чтобы с щедровниками ходил баянист. Ряженые должны были вручать хозяевам подарки от имени правления колхоза, предприятия или учреждения.
Советское «щедрование» должно было стать средством интернационального воспитания трудящихся. «Наряду с украинскими народными костюмами – российские, молдавские, грузинские и другие традиционные костюмы многонациональной страны советов, – отмечал этнограф Александр Курочкин, работавший в то время в отделе новых обрядов Института искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР. – Таким образом, в образной форме проводится идея интернационализма и крепкого союза братских советских народов».
Советские щедривки заказывали у известных поэтов и композиторов. Сценарий Василия Ефимовича и Родиона Скалецкого «Щедрый вечер, добрый вечер» озвучило украинское радио, он вышел в свет массовым тиражом в издательстве «Искусство» как методичка для массовой художественной самодеятельности. Тогда же поэт Николай Сингаевский вместе с композитором Владимиром Верменичем написали песню «Приглашения Деда Мороза», которую и сегодня исполняют юные бандуристы в музыкальных школах, она также входит в программу 1-го класса по музыкальному искусству НУШ.
Поэты-любители тоже не дремали. В одном из советизированных вариантов «Новой радости», записанном на Житомирщине, есть трогательные слова: «Русские и украинцы, грузины и таджики: все мы собрались в семье большой».
Более скромный стол – более активный энтузиазм
Советская праздничность задумывалась как средство ускорения этнической консолидации и интеграции народов СССР. Типичный сценарий семейного праздника встречи Нового года, распространённый на всей территории СССР, тоже предполагал интернациональное воспитание. Грузины, таджики, литовцы, молдоване, как и украинцы, имели на праздничном столе обязательные блюда, слушали новогоднее обращение Центрального комитета коммунистической партии Советского Союза, загадывали желания под бой московских курантов, стоя с бокалом шампанского. Все смотрели «Голубой огонек» с выступлениями преимущественно русских артистов и активно обсуждали эту передачу через несколько дней.
Новогодний стол не мог обойтись без салата оливье, сельди под шубой, советского шампанского и торта. «Разнообразные блюда и напитки на новогоднем столе демонстрируют высокий жизненный уровень советского народа, – говорилось в методическом пособии «Праздник в нашем доме» (1981). – Наблюдается характерная закономерность: чем выше культура участников торжества, тем скромнее оно с точки зрения материального и богаче духовно». Скромный салат с соленым огурцом, консервированным горошком и дешевой колбасой воспринимали как роскошь, доступную раз в год – горошек ведь был в дефиците. Его вместе с баночкой майонеза и шпротами перед Новым годом выдавали профкомы работникам на предприятиях и учреждениях.
Символика Нового года становилась привычной на всей территории шестой части Земного шара: красная пятиконечная звезда на Спасской башне Кремля, серп и молот, ритуал зажигания главной елки страны, Дед Мороз. В Киеве вводили новогодний пробег из автомобилей, декорированных как сани. В них сидели Деды Морозы со Снегурочками и ряженые в костюмах народов СССР. Фигура Деда Мороза под городскими елками иногда держала в руках глобус – чтобы напомнить трудящимся об их всемирной миссии.
С Матрешкой и Скоморохом
Детский праздник под портретом Ленина, с озаренной елкой и свертками конфет западал глубоко в детскую душу, становясь основой лояльности к тоталитарной власти. Такие действа устраивали в садах, школах и дворцах культуры. Приглашения во дворцы родители получали от профсоюза. С 1970 года главная детская новогодняя елка УССР проходила во дворце «Украина».
На новогодний «утренник» родители должны были приготовить для детей карнавальные костюмы. «Среди пионеров и октябрят популярностью пользуются костюмы братских народов СССР, различные зверьки, птички, цветы, бабочки, овощи, фрукты и т.д.», – отметил Александр Курочкин. В 1984 году в издательстве «Советская школа» вышла в свет методичка Тамары Грибановой «Костюмы к празднику в детском саду». Здесь можно найти выкройки костюмов 15 республик СССР и отдельно – гуцулики и гуцулочки. Также есть Снегурочка, Матрешка дымковская, просто Матрешка, Скоморох. Начинается альбом с русского костюма.
Типичный сценарий праздника оставался неизменным с 1930-х: у Деда Мороза «враги народа» воруют мешок с подарками, лесные зверьки и Снегурочка просят помощи у детей. В конце концов мешок возвращают, вредители убегают, Мороз зажигает огоньки на елке и раздает подарки. Обязательным был хоровод с Морозом и Снегурочкой под русскую песню «В лесу родилась елочка», которую изредка исполняли в переводе на украинский. Затем Дед Мороз раздавал детям свертки с конфетами. На свертках изображали Деда Мороза или детей в костюмах народов СССР. Конфеты имели одни и те же названия на территории всего Союза, впрочем, несколько отличались этикетками и изготовлялись на местных фабриках: «Красный мак», «Гулливер», «Белочка», «Кара-Кум», несколько «барбарисок» и шоколадка «Алёнка».
Источник: Ярослава Музыченко, «Локальная история»
