Экономика России вопреки всем прогнозам не только выросла, но и отыграла прошлогодний спад. Можно подумать, ей все нипочем: ни санкции, ни траты на войну. Это, конечно, не так, и уходящий год начал это прояснять.
Опять двойка
Киллер заказывает венок на похороны друга.
— Что написать на ленточке?
— «Извини, братан, ошибочка вышла».
Все идет к тому, что по итогам года ВВП вырастет минимум на 3%. Президент Владимир Путин, министры финансов, Антон Силуанов, и экономического развития, Максим Решетников, говорят, что рост составит 3,5%, опрошенные Центробанком аналитики прогнозируют 3,1%. В прошлом году спад был 2,1%, так что в этом году ВВП будет больше, чем в довоенном 2021-м.
Вроде ничего не предвещало такого успеха. После начала войны эксперты были исполнены пессимизма — как независимые, так и официальные. Все они ожидали обвала ВВП на 7–12%, но высокие цены на нефть, поддержка бюджета и успешный обход санкций помогли удержаться на плаву. К концу 2022 года экономисты решили, что острота кризиса разменяна на его продолжительность: вместо резкого спада и последующего восстановления Россия получит несколько лет снижения экономики на 1–2% в год. Все к этому располагало: в бюджете образовался дефицит, рубль начал падать, люди были напуганы мобилизацией и старались не тратить лишнего, плюс в декабре начал действовать потолок цен на российскую нефть, и ее экспорт снизился. В общем, все выглядело плохо.
Но повторилась история прошлого года: эксперты снова дали маху. Результаты превосходили ожидания, и экономисты раз за разом пересматривали прогнозы.
Нефтяные санкции оказались не такими страшными, как казалось поначалу. Они, конечно, создали ряд проблем и лишили нефтяников и бюджет части нефтедолларов, но потери оказались гораздо меньше ожидаемых. Да и цены на нефть не подвели.
Внешнюю угрозу эксперты переоценили, а один важный внутренний фактор недооценили. В конце прошлого — начале этого года государство впрыснуло в экономику огромные деньги на выполнение оборонного заказа. С этим был связан мощный рост расходов и дефицит бюджета в декабре 2022 года (более 3 трлн рублей) и январе-феврале этого года.
Такой дефицит не на шутку напугал экономистов: показалось, что ситуация выходит из-под контроля. Нефтегазовые доходы бюджета рухнули почти вдвое, а расходы резко выросли. В первые четыре месяца 2023 года правительство потратило 11,2 трлн рублей — на четверть больше, чем годом ранее. Минфин объяснял, что хочет избежать традиционного декабрьского всплеска расходов и в этом году заранее авансировал часть трат. И в самом деле к лету расходы вернулись к норме. К тому времени научились обходить потолок цен, экономика начала расти, и ситуация с бюджетом нормализовалась. По итогам 11 месяцев дефицит опустился ниже триллиона рублей, причем в мае-ноябре профицит составил 2,6 трлн.
Все хорошо, прекрасная маркиза
Рабинович так давно ждал наступления Черного дня и так хорошо к нему подготовился, что уже считал дни, когда же он придет.
Гигантские вливания позволили нарастить военное производство и постепенно разогнали всю экономику. Оборонка же существует не сама по себе: у ее предприятий есть поставщики, у которых тоже растут заказы от военных заводов; и на тех и на других работают люди, которые начинают зарабатывать больше и увеличивают свои траты. Так бюджетные деньги постепенно просачиваются в остальную экономику. Валовая прибыль компаний бьет все рекорды.
«Видно, что [рост экономики] не просто нарисовали. Деньги из бюджета распространяются сначала в отдельные назначенные предприятия. Затем в доходы граждан, потребительский спрос, в закупки продукции, необходимой для производства, — это следующий поток. Все это экономику поднимает», — описывает механику роста экономист Олег Вьюгин, бывший первый зампред ЦБ и замминистра финансов. Стали быстро расти кредитование и инвестиции — их прирост обещает стать максимальным за 12 лет. Средние зарплаты в течение года вырастут почти как в прошлом году (ожидается 13 против 14% в 2022 году), а средняя инфляция заметно ниже (примерно 6 против 13,8% в 2022 году). Так что реальный (с поправкой на инфляцию) рост зарплат получается 6,6%.
Доходы людей стали расти, шок от мобилизации прошел, и они стали больше тратить. После года экономии россияне хотели потреблять, благо было что: поставки многих товаров наладились, импорт в 2023 году почти вернулся к уровню 2021 года. Продажи автомобилей в 2023 году будут примерно на треть ниже, чем в 2021-м, но быстро растут.
Слишком хорошо — это уже плохо
Медсестра берет у больного градусник.
– Ужас! У вас температура 65 градусов!
– Не волнуйтесь, я этим градусником только что чай размешивал.
К перечисленным достижениям можно добавить и другие. Например, снижение бедности и безработицы (она на историческом минимуме 2,9%). Так что, экономика в самом деле выстояла?
В целом — да. Блестящие показатели достигнуты за счет мобилизации значительной части имеющихся в экономике ресурсов. Залить экономику деньгами — полдела, она еще должна быть в состоянии их освоить. Не в смысле направить деньги в нужный карман, а пустить их в дело, что-то с их помощью произвести. Для этого нужны оборудование и люди. И с тем и с другим есть проблемы.
Рекордно низкая безработица — всего лишь отражение острого кадрового кризиса. Кадровый голод ощущают 85% предприятий. Мобилизация, эмиграция и сокращение трудовых мигрантов наложились на демографическую яму (с рынка труда уходит многочисленное поколение, а выходит на него малочисленное). Стране не хватает рабочих рук, причем разных: айтишников, рабочих, водителей. На дефицит кадров жаловались даже полиция и Росгвардия.
Предприятия ВПК, которым срочно понадобились работники, были вынуждены переманивать рабочих высокими зарплатами. Частный бизнес, чтобы удержать сотрудников или переманить еще у кого-то, тоже был вынужден повышать зарплаты.
То же и с оборудованием: загрузка производственных мощностей на историческом максимуме. Правительство готовится дальше увеличить расходы бюджета, но дело не только в деньгах: у экономики не хватает ресурсов, чтобы удовлетворить спрос, экономисты называют это перегревом. Его хорошо описала председатель ЦБ Эльвира Набиуллина: «Представьте, что экономика — это автомобиль. Если пытаться ехать быстрее, чем задано конструкцией, и изо всех сил давить на газ, то двигатель рано или поздно перегреется, и далеко мы не уедем. Ехать, возможно, будем быстро, но недолго».
Накачка экономики деньгами в такой ситуации может привести в первую очередь к росту цен. Что, собственно, и происходит.
Рассчитываемый Romir индекс личных потребительских цен на товары повседневного спроса по данным о реально совершаемых покупках в ноябре был на 24,2% выше, чем годом ранее. Это втрое выше официальной инфляции. И примерно соответствует ощущениям потребителей.
Особенно сильно ускорившуюся инфляцию чувствуют малообеспеченные россияне. Сильнее всего дорожают продукты, а они занимают большую долю в потреблении таких людей. «Рост цен на плодоовощную продукцию, яйца, курятину, хлеб, являющихся основой потребления бедного населения, идет в основном ускоренно относительно среднего уровня», — отмечают эксперты близкого властям аналитического центра ЦМАКП. Составленная ими «потребительская корзина для бедных» дорожает быстрее основной. Реальный — с поправкой на инфляцию — размер пенсий в октябре уменьшился в годовом выражении, впервые с мая 2022 года.
Еще одной причиной разгона инфляции стало падение рубля — и это второй побочный эффект накачки экономики деньгами. Падение началось еще в конце прошлого года, а в этом году резко ускорилось. В страну стало поступать меньше нефтедолларов, а спрос на валюту рос по мере восстановления импорта. А бюджетные вливания в сочетании с низкой ключевой ставкой обеспечили достаточное количество дешевых рублей, чтобы покупать валюту.
Без замороженных резервов у Центробанка оставался единственный более-менее действенный способ поддержки рубля — повышение ключевой ставки. Но ЦБ воспользовался им слишком поздно (хотя вряд ли это принципиально изменило бы ситуацию).
Когда курс доллара достиг 100 рублей, власти прибегли к административным мерам, сначала неформальным — убеждали экспортеров продавать побольше валюты, а затем и формальным: в октябре Путин издал указ, обязывающий 43 крупнейших экспортера возвращать валютную выручку в Россию и продавать большую часть. Это вернуло курс в район 90 руб./$, но дальше укрепиться он не может.
Сейчас уже не разберешь, что именно остановило девальвацию, говорит Набиуллина. Опять совпали несколько факторов — нефть во второй половине года подорожала, а импорт притормозил (отчасти из-за того, что при таком курсе стал дорог, отчасти начало сказываться повышение ключевой ставки, сделавшее сбережения более выгодными, а кредиты — менее). И, конечно, какую-то роль сыграл указ Путина.
Рост цен и падение рубля привели к взрывному росту кредитования. Люди бросились покупать технику, машины, квартиры — кто что мог. Те, у кого были сбережения, пытались таким образом их спасти, а те, у кого не было, — сделать покупку, пока еще возможно. Высокие ставки их не отпугивали. «Люди боятся инфляции, что обесценятся их сбережения, высокие инфляционные ожидания делают ставки более приемлемыми», — объясняла Набиуллина. «Если копнуть, то выяснится, что люди рассчитывают, что либо инфляция все это обесценит, либо что зарплаты вырастут», — отмечал главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах.
Особенно «выстрелила» ипотека, где действуют программы господдержки. Ставка 8% по льготной ипотеке при инфляционных ожиданиях 12% — это суперпривлекательно, говорила Набиуллина.
При таком буме кредиты выдавались самым разным заемщикам, в том числе не самым надежным. Растет число россиян с несколькими кредитами, некоторые ипотечные заемщики, вероятно, берут кредит на первый взнос (6%) или ремонт (до 25%), бьет тревогу ЦБ. К 1 декабря задолженность россиян перед банками составила 33,7 трлн рублей, а общая перевалила за 35 трлн.
Кому война, кому мать родна
Парадокс: бейсбольных мячей обычно нет в продаже, потому что на них нет спроса. А бейсбольных бит часто нет, потому что все уже раскупили.
Эксперты ЦМАКП называют это «кризисным потреблением». Но оно тоже стало важным вкладом в экономический рост уходящего года, потребительские настроения россиян сейчас на 15-летнем максимуме, ведь основной удар по ним был нанесен в прошлом году.
Похожим образом многие несомненные успехи маскируют копящиеся проблемы. Например, при очевидном буме в ВПК промышленное производство с мая не растет. Значит, в каких-то отраслях спад. «Российская экономика — это сейчас экономика дисбалансов, связанных с санкциями и перестройкой экономики, — говорит профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Олег Ицхоки. — И рост ВВП, ожидающийся по итогам года, скрывает за собой эти дисбалансы: коллапс в одних отраслях и бурный рост в других».
Бум, разумеется, во всем, что связано с ВПК и замещением того, что россияне потеряли из-за войны (например, внутренний туризм). Спад — в ориентированных на потребление отраслях, откуда ушли иностранные компании, а также в добыче ископаемых — многочисленные санкции (это не только нефть, но и уголь) всё же сказались, как и газовая война с Европой. В этом году данные о добыче нефти и газа засекречены, но эксперты ЦМАКП регулярно отмечали небольшое снижение нефтедобычи (приводить «качественную оценку тенденции» им можно).
Экономика разделяется на важные и второстепенные направления. В приоритете все, что связано с войной, остальное — как получится. Это хорошо видно по бюджету и инвестициям. Расходы бюджета на здравоохранение, экономику и трансферты регионам почти не изменились, а с учетом инфляции стали меньше. Инвестиционный бум при ближайшем рассмотрении сосредоточен на нескольких направлениях: расширение ВПК и инфраструктуры для поставок товаров по новым маршрутам, а также замещение потерянного импорта. При инвестиционном буме «инвестиционная активность стала снижаться (с точностью до оборонного производства)», отмечает ЦМАКП, а «основной удар пришелся по частным инвестициям в основной капитал — наиболее ценному элементу спроса».
Похожая ситуация в импорте. В долларах он почти восстановился до довоенного уровня: $274 млрд за 11 месяцев против $304 за весь 2021 год. Но в мире бушует инфляция, и покупательная способность долларов 2023 и 2021 годов отличается примерно на 10%, а для России, с учетом новых реалий (санкционные риски и усложнение доставки), подорожание еще сильнее. Так что в физическом выражении импорт, вероятно, в ощутимом минусе (если только не произошло массовой замены товаров на более дешевые). И как инвестиции, это прежде всего обслуживание ВПК и замещение потерянного. Импорт автомобилей, по данным «Автостата», вырос почти вчетверо, удвоился импорт сигарет… Это подстройка экономики, говорит Ицхоки.
Большая часть импорта теперь идет из Китая. В условиях санкций он стал главной опорой России: он теперь № 1 и в импорте, и в экспорте, и в маршрутах доставки товаров, а юань стал для России главной иностранной валютой. Еще один дисбаланс: за год экономическая зависимость России от Китая критически выросла.
Еще одно проявление расслоения экономики — реакция на резкое повышение ключевой ставки (так ЦБ борется с инфляцией). Вслед за ней стали дорожать и кредиты, а это чувствительный удар по бизнесу. Но не по всему. В России множатся программы поддержки разных отраслей и проектов. Один из популярных способов — льготная ставка по кредитам, которую субсидирует государство (бюджет компенсирует банкам разницу между назначенной в программе процентной ставкой и рыночной). Тем, кто попал в программу, не важно, сколько стоит кредит, а остальным приходится переплачивать еще больше: ЦБ, чтобы достичь нужного эффекта для всей экономики, приходится еще сильнее повышать ставку. По сути, часть бизнеса платит «за себя и за того парня». «Двузначная ставка совсем подморозит гражданскую деятельность, точнее, в которую не поступают выплаты из бюджета», — говорит Вьюгин.
Держим равновесие
В меню дорогого ресторана «котлеты из рябчика». Посетитель спрашивает официанта:
— Это сколько же рябчиков нужно?
— Hу, мы добавляем другое мясо, например конину.
— В каких пропорциях?
— В равных.
— ?!?!
— 1 рябчик — 1 конь.
«Средняя температура по больнице» получается хорошая, но дисбалансы множатся. Властям все чаще приходится вмешиваться, чтобы в ручном режиме удержать равновесие, хотя зачастую оно нарушено его же действиями.
Взять льготную ипотеку. Ее запустили в ковидный кризис для поддержки строителей, да так и не выключили. В результате на рынке недвижимости надувается пузырь: разрыв в цене между новостройками и вторичным рынком вырос с 10 до 42%, а бюджет тратит сотни миллиардов на компенсацию ставок. Клиенты «Пятерочек» субсидируют клиентов «Азбуки вкуса», описывает эти программы экономист Bloomberg Economics по России и СНГ Александр Исаков. Он имеет в виду, что НДС при покупках платят все, но менее обеспеченные (клиенты «Пятерочек») взять ипотеку не могут, даже льготную — выходит, бедные платят налог, чтобы поддержать более обеспеченных.
Или топливный кризис. Бюджет хотел сэкономить на компенсациях нефтяникам и спровоцировал скачок цен на бензин и дизель. Чтобы остановить цены, пришлось на 1,5 месяца запретить экспорт топлива.
Резкая перестройка экономики не проходит без эксцессов, и ручного управления становится все больше. Нужно то где-то остановить рост цен, то обойти новые ограничения, то пополнить бюджет. Налоги стараются не повышать, но если где-то в экономике появляются дополнительные деньги, Минфин требует делиться.
В этом году делиться приходилось и владельцам бизнеса: в России началась национализация. Формально это введение внешнего управления со стороны Росимущества, но, по сути, это отъем активов в пользу государства. Начало передела собственности еще сильнее расшатывает экономическую конструкцию.
Не вернуть назад
— Что это? Деньги?
— Не трогай, это на ветер.
Сильнее всего равновесие в экономике нарушает ее перевод на военные рельсы. Вмешательство государства в экономику и его роль в ней растет, но именно рыночная экономика помогла сначала избежать катастрофы, а сейчас — перестраиваться и обходить санкции.
Кроме того, военные расходы да и весь ВПК имеют свойство меняться в одном направлении — они только растут. И даже если война закончится, их аппетиты не снизятся. Подход «всё для фронта» — а так охарактеризовал бюджет 2024-го министр финансов Силуанов — закладывает под экономику мину замедленного действия. Вес армии, ВПК и силовиков в экономике продолжит нарастать, как раковая опухоль, постепенно пожирающая здоровые клетки. В долгосрочной перспективе война разрушительна для экономики России, говорит Ицхоки.
Это разрушение может длиться долго. Рыночная российская экономика, как мы видели, пока в неплохой форме, хотя ситуация понемногу ухудшается. И это постепенное угасание будет продолжаться, пока война не высосет из нее все соки.
Источник: Борис Грозовский и Полина Ужвак, «Важные истории»
