Кандидатом в президенты РФ собирается стать человек, который уже второй год говорит о “спецоперации” Владимира Путина как о фатальной ошибке. Это политик Борис Надеждин. Существуют ли на данную минуту признаки этой фатальности?
Прогнозы на военные действия в 2024 году. Продолжатся или окончатся? Комментарий к этим прогнозам генерал-лейтенанта в отставке Игоря Романенко.
Россияне хотят “мира”. Но не хотят возвращать чужое. И таких 72 процента. Как их сумели убедить, что грабить соседа хорошо и правильно?
Вражеская пресса мгновенно становится уважаемой и цитируемой, если вдруг объявляет Владимира Путина “геополитиком года”. О любви передернуть в свою пользу чужое – аналитик Андрей Колесников.
Елена Рыковцева: Тут нашим событием должен был быть человек, у которого все еще сохраняются шансы на то, чтобы стать кандидатом в президенты Российской Федерации, – это Борис Надеждин. Я продолжаю надеяться на то, что Надеждин в конце нашей передачи все-таки появится хотя бы с кратким интервью. Почему мы так заинтересованы были в том, чтобы он к нам пришел? Потому что все последние два года, начиная с 24 февраля 2022-го, этот человек говорит о том, что решение о спецоперации было фатальной ошибкой Владимира Путина.
Пока Надеждина нет, придется Андрею Колесникову за него отдуваться. Фатальная в нашем представлении – это значит нечто сыгравшее какую-то судьбоносную роль (в данном случае, конечно, отрицательную, раз после слова “фатальная” звучит слово “ошибка”) в истории страны и самого Путина. А что фатального он для себя наворотил, если у него в общем все в порядке? Или у него все-таки не все в порядке?
Андрей Колесников: Не думаю, что у Путина все в порядке, потому что не все в порядке в самых разных сферах жизни. У него непорядок с собственным будущим. Даже если он просидит очень много лет на посту президента, национального лидера, это будут непростые годы. Очень тяжело постоянно удерживать людей в полутоталитарном, полумобилизованном состоянии. Испытывать враждебность огромного слоя населения, интеллигенции, уехавших, оставшихся тоже непросто. Нелегко и создавать бесконечную иллюзию благополучия.
Проблемы в экономике существуют. Все то, чем хвастается Путин, если говорить только об экономике, – за каждой из этих цифр стоят проблемы. Он хвастается низкой безработицей, а на самом деле это колоссальный дефицит кадров, которых не хватает уже на самых обычных рабочих местах, типа водителей такси или водителей автобусов. У него растет ВВП, но растет он за счет государственных инвестиций, прежде всего – в военно-промышленный комплекс. Это не тот ВВП, который должен расти в нормальной экономике, которая должна повышать благосостояние людей.
Людей становится меньше: из-за того, что ведутся боевые действия; потому, что они уезжают; потому, что их в принципе становится меньше из-за трендов в российской демографии, происходит выбытие трудоспособного населения, причем не тысячами, а миллионами на самом деле. Как управлять этой страной, как держать ее в ежовых рукавицах – это большой вопрос. Значит, придется еще нажимать на педали репрессий внутри страны. Так что он сталкивается с непростыми вызовами. Хотя по его виду не скажешь: он всем доволен, ему хорошо. Население тоже поддерживает, но эта поддержка пассивная, индифферентная, поэтому ненадежная. Эти люди могут поменять свое мнение, если поменяется атмосфера или ситуация в стране. Так что проблем у него навалом.
Елена Рыковцева: Проблем навалом, но фатальны ли они? Считаете ли вы это слово слишком сильным? Короче говоря, фатально – это то, что в конце концов его прикончит, убьет его карьеру.
Андрей Колесников: В ближайшее время, пожалуй, нет. Все-таки тех ресурсов, которые есть, в том числе не только экономических, военных, но и эмоциональных, и психологических, пока хватает. Между властью и обществом сложился баланс: мы вас не всех призываем в окопы, а вы за это благодарно за нас голосуете и своим бюллетенем покупаете путевку в более-менее спокойное будущее. Этот социальный договор каким-то образом функционирует. Как долго он может функционировать в таком состоянии, мы не знаем.
Елена Рыковцева: Давайте послушаем прогнозы на следующий год, которые дают разного рода военные эксперты.
Елена Рыковцева: Чей прогноз вам ближе? Есть ли у вас свой собственный на 2024 год, на войну?
Игорь Романенко: В конце этого года и в начале следующего мы сосредоточимся на задаче стратегическо-оборонительной операции сил обороны Украины, чтобы остановить любое продвижение вперед (даже тактическое) группировки войск РФ. Уничтожать как можно больше боевой силы, вооружений и техники, выиграть время для того, чтобы накопить силы, аккумулировать их и средства для действий, начиная с конца весны – начала лета, по проведению операции контрнаступательного характера для деоккупации наших земель.
Конечно, реализация такого плана в значительной степени зависит от той помощи, которую нам оказывают и будут оказывать наши союзники (они заявили об этом). Также это основывается на той внутренней работе в Украине, которую мы должны проводить как по вооружению с учетом результатов работы ВПК Украины, так и по вопросам мобилизации, то есть поставки военнослужащих, пополнения рядов тех, кто воюет уже сейчас, и формирования новых бригад для деоккупации. К концу следующего года, если будут сложены эти предварительные условия, можно достичь необходимых результатов.
Елена Рыковцева: Можем ли мы определенно, на сто процентов говорить, что никакой почвы для переговоров между Украиной и Россией сейчас нет, потому что российская сторона твердо не отдаст эти оккупированные земли, а Украина никогда не согласится с их оккупацией?
Игорь Романенко: На текущий момент, к сожалению, ситуация именно такая. Стороны надеются, что ситуация изменится в течение следующего года и они достигнут своих целей. После изменений в военной сфере станет очевидным вопрос перехода к переговорам.
Елена Рыковцева: Но на тех же позициях или на позициях уже силы того, кто будет побеждать, и тогда вторая сторона будет вынуждена отступить с этой железной позиции?
Игорь Романенко: Именно так, я думаю.
Елена Рыковцева: Я хочу, чтобы вы увидели на экране результаты всероссийского опроса Левада-центра, который проводили Андрей Колесников и его коллега Денис Волков. Последние три строчки крайне тревожные, на мой взгляд. “Что является для вас недопустимым условием для заключения мирного соглашения?” 68% говорят: возвращение Запорожской, Херсонской областей в состав Украины недопустимо, 76% говорят, что возвращение “ЛНР” и “ДНР” в состав Украины недопустимо, и 76% говорят, что для них недопустимо вступление Украины в НАТО. То есть эти люди в огромном большинстве считают, что никаких мирных переговоров без соблюдения этих условий быть не может.
Андрей Колесников: Действительно, увеличивается число людей, выступающих за мирные переговоры (не фундаментально, но увеличивается). Есть очень серьезная усталость от происходящего. Усталость приходит вместе с надеждой на то, что следующий год принесет мир и какую-то нормальную жизнь. Тем не менее, существенная часть населения оговаривается: мы за мир, но на тех условиях, что те территории, куда пришел российский солдат, наши, свое мы не отдадим. Примерно так высказывается Путин, и, в принципе, это совпадает с позицией далеко не всего населения РФ, но существенной его части. При том что эти люди не знают, где эти территории и зачем они, в сущности, нужны. Едва ли они за то, чтобы в эти территории уходили деньги налогоплательщиков, ведь здесь своих проблем будет хватать от года к году все больше и больше.
Тем не менее, раз уж так случилось: практически уже два года затраченных усилий, жертв и всего прочего, – давайте это оставим как компенсацию за то, что мы тоже намучились со всем этим. Это позиция вполне себе равнодушного обывателя, но она существует. Это отчасти результат пропаганды, объяснений самого Верховного главнокомандующего, как должна выглядеть эта ситуация, как должен выглядеть мир и как должна выглядеть победа.
Елена Рыковцева: Игорь, вы хорошо знаете русских людей, у вас есть знакомые по вашему прошлому. Вас не пугают результаты этого опроса, то, что русским людям не все равно, будет ли Украина в НАТО? Это же вообще другая страна, у нее свой путь, и вдруг они говорят: нет, какой может быть мир с Украиной, если она пойдет в НАТО? Или они считают прихваченные территории своими: какой может быть мир, если нам придется отдать эти территории, которые мы уже приватизировали? Вспоминая своих близких людей в России, знакомых, вы могли ожидать таких результатов от 72%?
Игорь Романенко: Таких, пожалуй, нет. Но в целом нацеленность была с самого начала образования независимой Украины. Сейчас подзабывают, что именно военные ВСУ, руководство формулировало своему политическому руководству вопросы, связанные с тем, что угроза уменьшается со стороны Запада и увеличивается со стороны России. На основании этого у нас даже было создано оперативное командование со штабом в Чернигове. Постепенно к руководству приходили такие российские апологеты, которые расформировали этот округ, несмотря на то что ситуация с угрозами только нарастала, а также убрали с востока нашего государства воинские части, которые там еще оставались, как остаток системы СССР, все это находилось по западной границе. За такую военно-политическую ошибку мы платим очень большую цену.
Я, как человек, который был у руководства вооруженных сил, хочу сказать, что такая угроза была, разведка и военные предоставляли политическому руководству такие данные, однако действия были неадекватными. Так или иначе, большая часть военного руководства реалистично воспринимала эту ситуацию и сейчас видит ее прагматично. Путин управляет государством и соответствующим образом организует пропагандистскую работу со своим населением уже третий десяток лет – это очень много. Конечно, огорчает, что значительная часть населения подверглась влиянию этой пропаганды и занимает такие позиции. Мы четко понимаем свою задачу как отстаивание независимости государства, нам однозначно надо побеждать на фронтах, достигать своей цели в этой войне. Это будет отрезвляюще действовать в том числе и на граждан РФ.
Елена Рыковцева: Мне интересно было узнать, чего хотят прохожие в Москве от нового года, что у них за пожелания.
Елена Рыковцева: Все-таки слово “мир” проходит красной нитью. Вы видите, что люди не кричат “давайте продолжим войну”.
Андрей Колесников: Да, никто не сказал, что хочет жечь чужие дома, убивать людей другой страны, разрушать ее инфраструктуру. “Хочется, чтобы все это закончилось” – эта фраза тоже прозвучала. Для кого-то это завершение через агрессию, через экспансию, через победу в военном смысле, когда противник будет разгромлен. Для кого-то все происходящее вокруг – просто бесконечный абсурд, и оно не заканчивается, вторгается в жизнь. Хотя старушка сказала, что она не ощущает боевых действий, за это спасибо правительству. Это важный момент: пока не ощущают, пока не началась инфляция пенсионных накоплений, которая, безусловно, уже начинается.
Тем не менее, люди ждут, когда все это закончится, они не могут на это повлиять и ждут этого от какой-то внешней силы. Те, кто 50+, повторяют советские клише о голубом небе над головой. “Мы же за мир на самом деле, просто нам все время кто-то мешает этот мир установить”. Помните, как в культовом советском фильме “Любовь и голуби” героиня говорит главному герою: “Объясни мне, что эти американцы все время на нас рыпаются?” Это красной нитью проходит через десятилетия, что опять американцы на нас рыпаются, мешают голубому небу над нашей головой. Тем не менее, у этих людей нет рогов и копыт, они не людоеды, они хотят жить мирно, просто они ждут, чем все это закончится.
Елена Рыковцева: Согласитесь, что это два разных ответа, когда люди говорят: “мы ждем, чтобы это закончилось” и “мы ждем, чтобы наши ребята с этим закончили”?
Андрей Колесников: Здесь существует два подхода. Давайте их всех разгромим – и тогда будет мир во всем мире, а мы победим, то есть мир через войну. Другие говорят: просто что-то такое произошло, вторглась какая-то внешняя сила, пришла какая-то гроза и никак не уходит, мы сидим и ждем, когда она закончится. Надеемся, что следующий год принесет окончание всего этого, чего-то непонятного, про что не положено говорить, страшно, чего на самом деле мы до сих пор не понимаем. Путин нам объясняет, что на нас напали, мы обороняемся, оказывается. В это верят или не верят, делают вид, что верят, или уговаривают сами себя, но на самом деле понимают, что нормальная мирная жизнь закончилась и ее окончание связано именно с этим непонятным явлением – спецоперация, денацификация и что-то там еще.
Елена Рыковцева: Мне кажется, что если бы мы такой же опрос провели в Киеве, не звучало бы слово “мир”, звучало бы слово “победа”. Обратите внимание, что на московской улице никто не сказал “победа”, а в Киеве оно было бы главным, как мне кажется.
Игорь Романенко: Потому что не только в Киеве, а по всей Украине граждане в большинстве своем видят мир через достижение победы. У нас нет другого пути, мы это видим, осознаем, сплачиваемся для того, чтобы реализовать именно такой подход. В этом принципиальное различие: мотивация достижения мира у нас разная, потому что Российская Федерация, агрессивное государство, оккупировала наши территории. Какие причины и выдумки у путинской пропаганды – это следующий вопрос, отдельная тема. Для нас это принципиально, это продолжение борьбы, которая, к сожалению, идет уже несколько столетий. Исторически Московия, позднее Российская империя неоднократно захватывали территории, разрушали нашу государственность, из-за чего на протяжении этих столетий страдал наш народ. Мы это знаем, помним, понимаем и будем бороться дальше.
Елена Рыковцева: Я бы хотела, чтобы вы познакомились с кратким перечнем событий 2023 года, который составила аудитория Левада-центра. Они проводили опрос: какое событие года вы считаете самым существенным?
Елена Рыковцева: Люди на улице говорят: мы стали жить лучше, у нас все хорошо. Путина вроде бы тоже на прямой линии не так уж дергали сырыми потолками и низкими зарплатами, как раньше. Тем не менее, на первом месте все-таки тарифы. Как это коррелируется с тем, что жить стало лучше, жить стало веселее, как говорит Путин, благодаря, может быть, тому, что народ поднялся, экономика заработала, встала на военные рельсы?
Андрей Колесников: Тут не то чтобы жить стало лучше, а появились надежды, что после того, как мы попали не пойми куда, в какие-то необъяснимые обстоятельства, в дальнейшем жить будет легче. Появляется надежда, что сейчас мы решим какие-то мировые задачи и наконец уже сосредоточимся на главном, то есть на частной жизни, на социально-экономическом благополучии. Вопросы инфляции, повышения тарифов и вообще благосостояния всегда стояли на первом месте в любые годы. Даже в тяжелые годы обороны родины все равно на первом месте проблемы личного благополучия, которые не очень благополучны, хотя нам все время объясняют, что у нас растет ВВП, растут доходы населения, зарплаты.
Где-то они растут, конечно. Старый советский анекдот, что при коммунизме не будет денег: у кого будут, у кого не будут. Вот, собственно, в такой же ситуации россияне сейчас: они появились у кого-то, кто работает на военно-промышленный комплекс, у тех пенсионеров, которых возвращают на предприятия, имеющие отношение к ВПК. Ощущение того, что могло бы быть хуже, а стало не сильно хуже, внушает большой оптимизм по поводу будущего. То, что объявление о выборах попало на второе место, – это эффект того, что оно было недавно. Самое важное недавнее событие – то, что этот человек опять пошел продлевать свое вечное правление. А что еще вспомнить? Мятеж Пригожина был давно, где-то в июне, целая эпоха прошла, но тоже упомянут, в топ-10, во всяком случае, это событие вошло. Но из этой переделки победителем вышел Путин. Кто начальник, тому и продолжаем подчиняться – в этой логике живет болото, середина общественного мнения.
Елена Рыковцева: Тогда я показываю вам и нашей аудитории еще один опрос. “Кого можно назвать человеком 2023 года?” – спрашивал Левада-центр. Оказывается, что Владимир Путин с большим отрывом на первом месте, и отрыв этот увеличился. Мы видим эти 53%, за ним идет с огромным разрывом Александр Лукашенко (9%), Михаил Мишустин (8%), Сергей Лавров (8%,) Си Цзиньпин вдруг здесь образовался, 7%, Евгения Пригожина вспомнили 5%, Виктор Орбан, Джо Байден – по 2%, между ними Сергей Собянин тоже с 2%.
Я хочу показать вам сравнительную таблицу других лет. Вот 2019, 2020, 2021 и 2022 годы, где Путин тоже на первом месте, но его рейтинг не был таким высоким: 31, 33, 26, 48. Правда, те, кто шли следом, получали тоже немного: Лавров – 8%, Мишустин – 7%, Лукашенко – 7%, Шойгу, Кадыров, Жириновский, Зеленский даже 3% получил в 2022 году от россиян, Суровикин, о котором сейчас все забыли, 2%, Джо Байден фигурировал в этом опросе. Позиция Владимира Путина и его отрыв от ближайшего конкурента крепнут на фоне продолжающейся войны.
Андрей Колесников: Это тотальное доминирование в информационном поле. Человек года: одобряем, не одобряем, – он есть, и он самый главный, о нем мы помним ежеминутно, он вторгается в сны, мы с его именем просыпаемся и засыпаем в позитивном или негативном смысле этого слова. Он занял собой все пространство. Это абсолютно автократический персоналистский режим – вот о чем сигнализируют эти цифры. Кого показывают по телевизору, кто в основной информационной повестке, те и упоминаются. Пару лет назад на втором месте был Навальный. Зеленский был в 2019 году, потому что россияне следили за украинскими выборами, как за чемпионатом мира по футболу. Как сказал сам Зеленский: все возможно, обратите внимание, дорогие соседи по СНГ! На самом деле тогда это даже внушало россиянам какие-то надежды на перемены: молодой современный человек – оказывается, можно выбрать и такого, неужели такое бывает? К этому относились достаточно серьезно.
Мишустин довольно устойчиво находится в тройке-четверке, сейчас опять на втором месте. Он, кстати, на втором месте в рейтинге доверия, когда задается открытый вопрос: назовите, кому вы доверяете? Естественно, Путин на первом месте, но на втором Мишустин. Это как раз сигнал о том, что экономика могла бы рухнуть, но она не рухнула, спасибо премьер-министру, который за хозяйство отвечает. Он вынужден упоминать иногда военную составляющую, но старается изображать из себя прагматика-хозяйственника, не более того. Лавров все время болтается где-то наверху, потому что он защищает наш внешний интерес, вообще такой солидный дядька, мы к нему привыкли за то гигантское количество лет, что он представляет лицо России. Шойгу тоже в рейтинге доверия, заметности опустился ниже, потому что есть подспудное ощущение, что армия что-то недорабатывает, хотя Шойгу всегда считался народным преемником Путина. Кто может сменить Путина, кто у нас такой популярный? Вот есть такой человек, Сергей Кужугетович. Оказывается, нет, можно спалить харизму в ходе некоторой такой авантюры, что, собственно, с ним и произошло.
Елена Рыковцева: Я бы хотела, чтобы вы посмотрели, как российская пропаганда приспосабливает под себя оценки Владимира Путина зарубежной прессой. Вообще-то “зарубежная пресса все врет, особенно американская, она вся куплена” и так далее. Но когда в ней звучит хоть что-то, способное сделать из Владимира Путина человека года или что-нибудь подобное, они моментально в это вцепляются.
Елена Рыковцева: Он все-таки победитель по версии этих изданий или никак нельзя сделать такой вывод, потому что он победитель-диктатор?
Андрей Колесников: Это не вопрос самих статей и самих авторов этих статей и изданий, а вопрос интерпретаций. Классическая советская интерпретация того, что пишет западная пресса, препарирование для внутренней аудитории в том виде, в каком это выгодно пропаганде, в прошлом – советской, ныне – российской. Потому что средний обыватель не будет лезть в эти газеты и читать их, хотя они доступны, но далеко не все знают английский язык, способны продраться через все эти тексты. Даже Запад признает, что мы побеждаем, значит, победа близка – в этом посыл. Эти статьи становятся неким инструментом. Но это неполное цитирование и дает эффект переворачивания смысла того, что написано в этих статьях, – это классика советской пропаганды.
Елена Рыковцева: Я вам анонсировала будущего кандидата в президенты, если его зарегистрируют, но поскольку он до сих пор не объявился, мы, чтобы показать, что не обманывали вас с его антивоенными высказываниями, показываем небольшую нарезку этих цитат Бориса Надеждина за последние два года.
Елена Рыковцева: Что вы думаете в принципе об участии в выборах людей, которые говорят: я против войны, которую ведет Владимир Путин, я не поддерживаю его решения? Мы уже видели, что Екатерину Дунцову с гонки сняли. Мы видели, что “Яблоко” снялось с этой гонки добровольно, возможно, понимая, что любое высказывание такого рода чем-то чревато. Бориса Надеждина постоянно все спрашивают: как получается, что его за это не упекли еще в места не столь отдаленные (или столь отдаленные)? На что он говорит: я не знаю. Разводит руками. Что вы думаете о перспективе того, что в избирательной кампании появится один голос, который будет говорить: я не согласен с этим решением Путина, считаю его фатальным?
Андрей Колесников: Прежде всего, не очень понятно технически, будет ли Надеждин снят на каком-то этапе с этой гонки. С другой стороны, мы понимаем, что это условные выборы, скорее такая освященная легитимация вождя, не более того. Но с другой стороны, очень важно, чтобы в ходе этой кампании официально звучала антивоенная позиция, просто слова, разумные мысли. Надеждин умеет эти мысли высказывать правильным образом. Можно, конечно, через губу говорить: да вот, он участвует в чужой кремлевской игре, чего это его не снимают, а он продолжает этим заниматься, все согласовано с администрацией… Мне кажется, это второстепенно по сравнению с тем, что человек готов предъявить антивоенную и, по сути, значит антипутинскую повестку (потому что война и Путин – это одно и то же). Соответственно, ему в этом смысле можно пожелать только успеха.
Елена Рыковцева: Он прямо говорит: хватит уже Путина. Не только “нет войне” (он называет ее, может быть, спецоперацией), но и самому Путину хватит уже. Посмотрим, что получится.
Источник: Елена Рыковцева, «Радио Свобода».
