Суд в Петербурге назначил художнице Саше Скочиленко семь лет колонии по делу о распространении «фейков» о российской армии. Ее судили за то, что в марте 2022 года, то есть вскоре после начала войны в Украине, она заменила несколько ценников в магазине «Перекресток» на стикеры с антивоенными надписями. «Мое уголовное дело такое странное и смешное», — сказала Скочиленко в конце судебного процесса в своем последнем слове.
Василеoстрoвский суд Петербурга признал художницу виновной по статье 207.3 УК РФ (публичное распространение заведомо ложной информации об использовании вооруженных сил) и приговорил к семи годам исправительной колонии общего режима.
Дело Саши Скочиленко длилось полтора года, и все это время она находилась в СИЗО. Это одно из самых долгих судебных разбирательств по закону о «фейках» о российской армии, который был принят сразу после полномасштабного вторжения России в Украину.
Адвокаты и сама художница заявляли, что на них оказывается давление со стороны судьи, которая запрещала даже перерывы на еду и туалет. В СИЗО же у Скочиленко резко ухудшилось здоровье, у нее нет доступа к необходимой еде и врачам.
Судья не менее 35 раз отказывала Скочиленко и ее адвокатам в разного рода ходатайствах, подсчитала Русская служба Би-би-си, основываясь на трансляциях заседаний, которые ведет «Медиазона» (издание внесено в России в реестр «иноагентов»).
Судья отказывалась брать самоотвод, приобщать к делу важные документы, выпускать Скочиленко из СИЗО. Но большинство — около 20 отказов — касались того, что судья запретила устраивать перерывы во время заседаний и откладывать заседания в конце рабочего дня.
Самые большие очные сроки по статье о «военных фейках» вынесли в Москве — муниципальному депутату Алексею Горинову (семь лет колонии) и объявленному «иноагентом» оппозиционеру Илье Яшину (восемь лет колонии). Статья, которая вменяется Скочиленко, подразумевает тюремное наказание от пяти до десяти лет.
Би-би-си рассказывает о самых значительных эпизодах процесса над Сашей Скочиленко.
«Этапом следовать может»
На судебном заседании 20 октября Саша Скочиленко просит объявить 15-минутный перерыв — ей нужно попить воды, а с собой в зал суда воду ей брать не разрешают. Судья Оксана Демяшева объявляет перерыв. Когда слушатели возвращаются в зал заседаний, Скочиленко сидит в судебной клетке с заплаканными глазами — оказалось, что во время перерыва конвоиры отказались выводить ее из клетки. Саша просит судью об еще одном перерыве.
Прокурор не против перерыва, но говорит, что кто-то из слушателей мешал конвоированию Саши. Однако этого не могло быть — всех слушателей оттеснили из коридора на время перерыва. Судья заявляет, что раз кто-то мешал конвоированию, то второго перерыва не будет. «Саша сидит в клетке, опустив голову, и плачет», — описывает происходившее «Медиазона».
До этого, на заседании 13 октября, Скочиленко приезжает в суд с кардиомонитором — у нее диагностирован порок сердца, и она долго добивалась того, чтобы ей провели обследование в СИЗО. В семь часов вечера адвокаты и Скочиленко просят отложить заседание, так как время работы суда уже закончено, а Скочиленко нужно вернуться в СИЗО, чтобы успеть поменять батарейки в кардимониторе — его работы хватит на час-полтора. Однако судья отложить заседание отказывается и заявляет, что Скочиленко могла заранее подготовить монитор.
Тогда Саша просит перерыв в 40 минут — в помещении для конвоирования лежит ее еда, которую она не успела съесть. Прокурор не против перерыва и тоже считает, что Скочиленко надо поесть; однако судья отказывает.
В третий раз Скочиленко просит перерыв хотя бы на 15 минут, чтобы сходить в туалет. Прокурор не против, но судья все равно выносит отказ. «Защита в растерянности. Скочиленко не выдержала и расплакалась в клетке», — передает из зала суда «Медиазона».
В итоге через 20 минут заседание все равно прекращается, так как наступило восемь вечера.
Вот как Саша Скочиленко описывала свой день в суде во время одного из заседаний: «Второй день я уставшая и без еды — вчера провела в душном и грязном конвойном помещении четыре часа, потом еще шесть в зале суда. Суд вчера без причин отказывал в отложении. Я чувствовала из-за этого себя тревожно. Я приехала в СИЗО к отбою, не успела поесть, сон мой был меньше восьми часов».
Адвокаты и сама Скочиленко не раз называли такое отношение суда к ней пыткой и попыткой давления. «Саша очень подавлена и истощена. Нахождение в суде для неё становится пыткой. Ей отказывают во всех жизненно необходимых базовых просьбах», — рассказывала Би-би-си ее адвокат Яна Неповиннова.
Скочиленко до сих пор не разрешали брать с собой в зал суда еду, воду и лекарства. Для того чтобы поесть, сходить в туалет или выпить таблетки, она вынуждена каждый раз просить судью о перерывах. Защита и сама Саша не раз заявляли в ходе процесса, что ее привозят в суд рано утром и из-за этого она целый день не может ничего есть, а вечером ее не успевают доставить в изолятор к ужину. Однако на судью эти доводы почти не имеют воздействия.
«Саша страдает несколькими серьезными хроническими заболеваниями. Ей необходимы перерывы для того, чтобы выпить воды, принять лекарства, пищу, сходить в туалет, поменять батарейки в кардиостимуляторе. Я не понимаю, как возможно в таком отказывать», — возмущалась защитница Скочиленко.
У Саши Скочиленко диагностированы несколько хронических заболеваний. Она с детства болеет целиакией — непереносимостью глютена, и ей в СИЗО нужна отдельная диета, которая часто не соблюдается, из-за чего случаются гастроэнтерологические осложнения. Во-вторых, у Скочиленко порок сердца — ее сердце останавливается на 2-3 секунды. Кардиолог, осматривавшая Скочиленко в СИЗО, говорила в суде, что ей нужны регулярные обследования и что такое заболевание может иметь летальный исход.
Однако несмотря на все это, суд отказывается отпустить Скочиленко под домашний арест под предлогом того, что ее родственники живут за границей и она может сбежать к ним. На одном из заседаний по продлению ареста защита просила хотя бы смягчить условия для Саши по время нахождения в суде: разрешить пить воду во время заседаний и перенести суд в зал с кондиционером. Судья Демяшева отказалась даже рассматривать эти просьбы.
Защита Скочиленко не раз вызывала в суд врачей, которые осматривали ее, и зачитывала медицинские заключения о том, что ее состояние значительно ухудшается. Однако эти аргументы не имеют влияния на судью. Вместо этого уже в шестой раз она в начале заседания заявляет, что получает из СИЗО некую справку, в которой говорится, что Скочиленко «этапом следовать может».
При этом сама Скочиленко не знает, откуда берутся эти справки, и заявляет, что медицинские сотрудники СИЗО ее не осматривают. Защита настаивает на том, что эта «справка» вообще не является документом.
«Никакой это не документ, какой-то позор. Клочок мятой бумажки, иногда даже без подписи и фамилии, наименованный как „Медицинская справка. Этапом следовать может“. Ни я, ни другие мои коллеги никогда такого не видели. Я каждый раз возражаю против приобщения этой бумажки, делая акцент на том, что дело Саши и так засорено бумажками обвинения. Судья приобщает», — говорила адвокат Неповиннова.
Ценники одни — наказания разные
Саша Скочиленко была задержана в Петербурге в апреле 2022 года. На нее было заведено уголовное дело о «фейках» о российской армии за то, что она заменила несколько ценников в магазине «Перекресток» на листовки с антивоенными надписями. Сашу судят за то, что на ее «ценниках» якобы содержалась неправдивая информация про российскую армию.
Скочиленко вменяют в вину распространение шести ценников. На них говорилось, что Россия отправляет воевать в Украину срочников, что Владимир Путин неоднократно не сдерживал свои обещания перед населением и что необходимо остановить войну, начатую Россией. Еще в этих листовках-ценниках говорилось о действиях российских военных в Мариуполе — на тот момент самой горячей точке российского вторжения.
Заявление в полицию поступило от 72-летней пенсионерки, которую «крайне возмутила» надпись «Российская армия разбомбила худ. школу в Мариуполе. Около 400 человек прятались в ней от обстрелов». «Я очень переживаю за российских солдат на Украине, смотрю все новости про это», — цитировало ее слова во время допроса издание «Бумага».
Процесс Скочиленко длится уже полтора года. Адвокаты связывают это, в частности, с тем, что это первое дело по статье о «военных фейках», заведенное в Санкт-Петербурге.
«Вначале оно долго расследовалось, следователю было необходимо где-то добывать хоть какие-нибудь доказательства», — говорила Неповиннова.
Скочиленко — не единственная обвиняемая в распространении «фейков» за расклеивание антивоенных ценников. Похожее обвинение было предъявлено смоленскому предпринимателю Владимиру Завьялову, который тоже заменил несколько ценников в магазине на антивоенные. Его обвинили в «фейках» об армии, он полгода провел под домашним арестом. Прокуратура запросила ему шесть лет колонии, но Завьялов смог сбежать из России за несколько дней до приговора.
Акция с заменой ценников была придумала в начале войны движением «Феминистское антивоенное сопротивление» (в декабре 2022 года власти России внесли движение в реестр «иноагентов»), которое подготовило макеты и предлагало неравнодушным россиянам заменять реальные магазинные ценники на антивоенные, чтобы информировать своих соотечественников об ужасах российского вторжения в Украину.
Скочиленко была первой задержанной за такие действия. После этого в Екатеринбурге, Туле и Казани также задерживали тех, кто развешивал антивоенные ценники, но во всех этих случаях были выписаны штрафы по административным правонарушениям, а не уголовным.
Наказание за «фейки» об армии может быть и административным, и уголовным. Защита Скочиленко нашла судебное решение из Ижевска, где судили местную жительницу за точно такие же ценники, что и у Скочиленко. Жительницу Ижевска обвинили в административном правонарушении и назначили ей штраф.
Судья Демяшева не стала приобщать протокол ижевского суда к материалам дела Скочиленко, заявив, что он к ним не относится.
«Нам известно о многих случаях привлечения к административной ответственности за абсолютно то же деяние. Но, по мнению суда, это не имеет отношения, — комментирует Неповиннова. — Думаю, в этом и смысл репрессий — чтобы люди боялись делать даже то, риски чего они, как им казалось, осознают. Саша, размещая ценники, в правдивости информации которых была уверена, осознавала, что ей грозит максимум административная ответственность. Она никак не ожидала, что её заключат под стражу».
Отказы судьи — во всем
С самого начала судебного процесса позиция судьи была такой, что защите и Саше Скочиленко отказывают примерно во всем — от ходатайств отпустить ее под домашний арест до просьб о 15-минутных перерывах.
Судья постоянно делала замечания и предупреждения адвокатам Скочиленко из-за того, что они якобы неуважительно обращаются к представителям прокуратуры. При этом защита художницы неоднократно подчеркивала, что прокуроры позволяют себе оскорбительные или предвзятые выражения — это видно по онлайн-трансляциям заседаний, которые ведет «Медиазона». Например, когда в суде зачитывали положительные характеристики Скочиленко с разных мест ее учебы и работы, прокурор спросил у девушки, хорошо ли она вела себя в детском саду и ела ли там кашу. Скочиленко заявила, что это издевательское отношение и давление на нее со стороны прокурора, но суд никак на его слова не отреагировал.
До этого другой представитель прокуратуры в судебной перепалке с защитой назвал поведение адвоката Скочиленко «клоунским» — но предупреждение от судьи за это получил сам адвокат, а не прокурор.
Первые месяцы процесса судебные заседания проходили достаточно редко — с промежутком в месяц и более. Адвокат Новолодский заявлял, что судья просто таким образом ждет, когда другие суды вынесут какие-то решения по другим делам о «фейках», чтобы на что-то ориентироваться. К тому же защита просила не откладывать заседания на такой большой срок, так как все это время Саша вынуждена находиться в СИЗО. Однако суд не воспринимал доводы защиты.
Летом в суде был объявлен перерыв в заседаниях на два месяца. И после этого ситуация с откладыванием судебных заседаний кардинально поменялась — заседания стали назначаться значительно чаще, судья перестала разрешать перерывы даже на еду и туалет и стала отказывать в завершении заседаний под конец рабочего дня.
«В последние месяцы атмосфера в судебных заседания, мягко говоря, странная. Стороне защиты отказывают в ходатайствах о перерывах, отложениях. Промежутки между заседаниями или отсутствуют вовсе, или с разницей в день-два. Заседания длятся по 6-8 часов», — рассказывает Неповиннова.
Из-за действий судьи Демяшевой и представителей прокуратуры защитники Скочиленко несколько раз требовали у них отвод — но судья, уже по традиции, в этом отказывала.
Суд за инакомыслие
Для того чтобы доказать вину Скочиленко, прокуратура вызывала в суд двоих российских военнослужащих. Они заявили, что надписи на ценниках оскорбляют российскую армию.
Также во время одного из заседаний прокурор зачитывала регламент работы магазина «Перекресток», должностные инструкции сотрудников магазина, устав АО «Перекресток» и инструкцию по управлению автоматическими дверями — все это якобы должно было подтверждать виновность Скочиленко. Защита протестовала против зачитывания этих документов, так как непонятно, как они относятся к делу.
«То, что представило обвинение — информационный мусор. Никаких доказательств там нет. А то, что претендовало на статус доказательств, защита опровергла настоящими профессионалами — заключениями лингвистов, политологов и психологов», — комментирует Неповиннова.
Главное доказательство, которое есть у стороны обвинения — лингвистическая экспертиза, усмотревшая в поступке Скочиленко и в содержании самих ценников признаки политической ненависти и вражды. Экспертиза также заявляет, что информация на ценниках является фейковой, так как она не подтверждается официальными заявлениями российских властей.
Однако во время судебного допроса один из авторов экспертизы заявил, что на самом деле Скочиленко не могла знать о ложности информации на ценниках и, соответственно, не могла намеренно распространять ложную информацию. Но сразу после этого ответа прокурор потребовал срочно прервать заседание, и суд позволил ему это сделать.
Позиция адвокатов Скочиленко строится на следующем: защита не оспаривает, что художница распространяла эти ценники, но в самом этом действии не было никакого преступления и не было цели распространить фейковую информацию.
Для оценки экспертизы, выполненной по заказу обвинения, адвокаты Скочиленко привлекли другого эксперта — филолога Светлану Друговейко-Должанскую. Она заявила в суде, что экспертиза обвинения выполнена непрофессионально, ангажированно и что в ценниках, расклеенных Скочиленко, не было заведомо ложной информации. Спустя некоторое время после ее выступлений на этом процессе Друговейко-Должанскую уволили из СПбГУ, где она работала, за «аморальный поступок». Предлогом для увольнения стало то, что она якобы «с сарказмом высказывалась о компетентности своих коллег» — эксперты, привлеченные стороной обвинения, также работали в СПбГУ.
Еще один отказ судьи адвокатам связан непосредственно с доказательствами по этому делу. Судья отказалась выдавать защите повестку в суд для того, чтобы вызвать уполномоченную по правам человека в Петербурге в качестве свидетеля.
Защита Скочиленко и она сама утверждают, что многие надписи на ценниках как раз являются правдивыми и подтверждаются сообщениями СМИ, докладами правозащитников и даже словами президента Путина. Например, на одном из ценников говорилось об отправке в Украину российских срочников — эту информацию в марте 2022 года признал Владимир Путин и поручил военной прокуратуре разобраться, почему они были туда отправлены.
Подтвердить информацию про срочников в суде могла бы петербургский омбудсмен Светлана Агапитова — ей поступали жалобы, связанные с отправкой срочников в Украину. Однако для того, чтобы омбудсмен пришла на заседание, нужна была повестка о вызове в суд. Судья же выдать такую повестку отказалась.
На последнем заседании перед прениями адвокаты пытались представить письменные ответы омбудсмена на их вопросы, но сделать им этого снова не дал суд. Судья заявила, что все, написанное омбудсменом, не имеет отношения к делу и поэтому не подлежит оглашению в суде.
Чтобы подтвердить отсутствие фейковой информации на другом ценнике, защита принесла в суд распечатки цитат Владимира Путина. В них были обещания Путина, которые он не выполнил — о том, что он не собирается менять конституцию и повышать пенсионный возраст. Так защита хотела показать, что на ценнике про то, что Путин обманывает россиян, не было недостоверной информации. Однако и эти распечатки суд отказался приобщать к делу.
Наконец, защита просила исключить из дела обвинительную экспертизу, так как представила в суде мнения множества других экспертов, которые заявили, что эта экспертиза была составлена со множеством нарушений. Однако судья снова отказалась вставать на сторону защиты и заявила, что «оценка доказательствам дается судом», а не защитой.
«Саша невероятно эмпатичная и миролюбивая девушка. Она сильно страдала и переживала от событий, начавшихся 24 февраля 2022 года. Она хотела сделать хоть что-то, чтобы остановить творящийся ужас, смерти. Она нашла максимально, по её мнению, безобидный способ», — так описывает адвокат Яна Неповиннова мотив Скочиленко разместить антивоенные ценники в магазине.
«По мнению обвинения, это ужаснейшее преступление против общества и государства. Обвинение не понимает главного — что нельзя наказывать за инакомыслие. В деяниях Саши отсутствует субъективная сторона преступления, то есть отсутствует заведомая ложь», — настаивает адвокат.
«Такое странное и смешное» дело
Выступая с последним словом (его опубликовало издание «Бумага», находящееся в реестре «иноагентов»), Скочиленко назвала свое дело «странным и смешным».
«Мое уголовное дело такое странное и смешное, что оно было возбуждено в аккурат 1 апреля. Мое дело такое странное и смешное, что иногда мне кажется: вот я зайду в зал на новое судебное заседание, и с неба внезапно посыплются конфетти, и все встанут и закричат: разыграли, разыграли! Мое дело такое странное и смешное, что сотрудники СИЗО-5 широко открывают глаза и восклицают: неужели за это теперь у нас сажают? Мое дело такое, что даже сторонники СВО, которых я встречала, не считают, что я заслуживаю тюремного срока за свое деяние», — начала свое выступление художница.
«Благодаря моим следователям и прокурорам информацию, распространенную мной, узнали тысячи людей в России и по всему миру. Если бы меня не арестовали, эту информацию узнала бы одна бабушка, кассир и охранник магазина „Перекресток“, — продолжила Скочиленко.
Она задала риторический вопрос суду: разве антивоенные «ценники» «так сильно угрожают общественной безопасности»? «Мы произносили тексты с „ценников“ на протяжении всего процесса. И что? Земля разверзлась из-за этого? Началась революция в стране? Солдаты стали брататься на фронтах? Ничего подобного не произошло. Так в чем проблема?» — спросила Скочиленко.
«Насколько же слабой верой в наше государство и общество обладает наш прокурор, если считает, что наша государственность и общественная безопасность могут порушиться от пяти маленьких бумажек?» — добавила она.
Скочиленко напомнила, что дело против Евгения Пригожина о мятеже было закрыто, несмотря на то, что стране был нанесен «огромный ущерб». «От моего деяния не пострадал никто, а я содержусь под стражей уже больше полутора лет — вместе с убийцами, ворами, совратителями несовершеннолетних и организаторами занятий проституцией. Неужели так называемый ущерб, якобы причиненный мной, сопоставим с этими преступлениями?» — продолжила задавать риторические вопросы художница.
Скочиленко также поинтересовалась, как будет воспринят приговор по ее делу российским обществом: «Что нужно сдаваться? Что нужно лицемерить? Что нужно признавать то, в чем ты невиновен? Что нельзя жалеть наших солдат? Что нельзя желать мирного неба над головой? Что наше общество и государство может разрушиться от пяти маленьких бумажек?»
«Называйте это как хотите — я заблуждалась, или я ошибалась, или мне запудрили мозги… Я останусь при своем мнении и при своей правде», — сказала Скочиленко.
«Несмотря на то, что я нахожусь за решеткой, я свободнее, чем вы. Я могу принимать собственные решения, могу говорить все, что думаю, могу уволиться с работы, если меня заставляют делать что-то, чего я не хочу. У меня нет врагов, мне не страшно остаться без денег или даже без крыши над головой», — заявила художница. И попросила судью мудро распорядиться своей властью вершить человеческие судьбы.
Источник: Анастасия Голубева, BBC.
