То, что Израиль переживает с 7 октября, воспринимается как война в Газе между Израилем и ХАМАСом. Но она происходит в более широком контексте, определяемом, прежде всего, попытками Ирана бросить вызов Израилю на нескольких фронтах.
Между «Хизбаллой» — прокси-силой Ирана и Израилем уже идет война на истощение, и в любой момент Иран и руководство «Хизбаллы» могут принять решение о ее перерастании в полномасштабную войну.
Другая иранская марионетка — йеменские хуситы — уже запустили ракеты и беспилотники по Израилю (которые были перехвачены), а другие шиитские военизированные формирования готовятся к действиям на севере Голанских высот.
Хотя ХАМАС, в отличие от «Хизбаллы», не является иранской марионеткой, он поддерживает тесные контакты с Тегераном и Бейрутом, получает от Ирана финансовую поддержку и военные поставки, а также консультации и обучение.
Нет никаких доказательств прямой причастности Ирана к нападению на Израиль 7 октября, в результате которого в приграничной зоне погибли более 1400 человек, но очевидно, что без помощи Ирана и «Хизбаллы» ХАМАСу было бы трудно его осуществить.
Даже если конфликт в Газе закончится без тотальной войны с «Хизбаллой», Израиль не может мириться с присутствием сил «Радуан», спецназа «Хизбаллы», прямо через границу в Ливане. Не стоит забывать и о том, что с практической точки зрения Иран уже является пороговым ядерным государством.
В основе ситуации лежит стремление Ирана к экспорту исламской революции, к региональной гегемонии и возрождению персидского империалистического наследия. В основе также лежит агрессия, чувство преследования и острая враждебность к Израилю.
Как пишет американский политический аналитик иранского происхождения Карим Саджадпур, «неуклонная поддержка Тегераном Асада продиктована не геополитическими или экономическими интересами иранской нации, не религиозными убеждениями Исламской Республики, а животной и, похоже, неистребимой ненавистью к государству Израиль».
Первоначальная стратегия режима аятолл за последние десятилетия претерпела ряд трансформаций под влиянием таких событий, как ирано-иракская война 1980-х годов, распад Советского Союза, американское вторжение в Ирак в 2003 году и гражданская война в Сирии. Вторжение в Ирак и война в Сирии оказали особенно сильное влияние. Свержение режима Саддама Хусейна и переход власти к шиитскому большинству в Ираке позволили Ирану оказать решающее влияние на своего иракского соседа на западе и открыли ему путь в Левант.
Военная интервенция в Сирию в сотрудничестве с Россией значительно усилила амбиции иранского режима. Иран начал строить сухопутный мост к Средиземному морю, создавая в Сирии ракетную инфраструктуру, наряду с инфраструктурой, которую Тегеран доверил «Хизбалле» в Ливане.
Иран и его марионетки атаковали энергетические объекты в Саудовской Аравии и цели в Объединенных Арабских Эмиратах. Через марионеток Иран также атаковал американские войска в Ираке и Сирии и даже сбил американский беспилотник (на что администрация Трампа никак не отреагировала).
Когда администрация Трампа вышла из ядерного соглашения, Тегеран воспользовался этим шагом, чтобы ускорить программу обогащения урана и приблизиться к пороговому ядерному статусу. А война в Украине позволила Ирану играть глобальную роль, поставляя России беспилотники.
Провозглашенная американцами политика поворота от Ближнего Востока в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона позволила Ирану улучшить связи с арабскими странами, в частности с Саудовской Аравией. Основная вражда между ними никуда не исчезла, но обеим странам удобно маскировать ее с помощью нормализации, которая осуществляется при посредничестве Китая.
В течение этого периода Израиль пытался сорвать иранскую ядерную программу. После окончания гражданской войны в Сирии Израиль проводит кампанию в воздухе, известную как «кампания между войнами», против создаваемой там иранской инфраструктуры. До сих пор прямые ответные действия Ирана против Израиля носили ограниченный характер. Как правило, Иран предпочитает действовать через посредников, чтобы избежать или хотя бы минимизировать свои потери.
Со временем иранский режим превратил «Хизбаллу» в гибридную структуру: политическое движение, террористическую организацию, ополчение, а в последнее время и армию.
«Хизбалла» опирается на шиитскую общину Ливана, которая сегодня сильнее самого ливанского правительства, но организация и ее покровители предпочитают не захватывать страну полностью, а контролировать ее без формальной ответственности.
Иран на протяжении многих лет поставлял «Хизбалле» огромное количество ракет и реактивных снарядов, предназначенных для сдерживания израильского или американского нападения на иранские ядерные объекты. Тегеран снабжал военные подразделения «Хизбаллы» лучшей техникой (в том числе, например, российскими зенитными комплексами, которые «Хизбалла» передала ХАМАСу). Кроме того, «Хизбалла» воевала вместе с режимом Асада в сирийской гражданской войне, что расширило возможности ее боевых подразделений и увеличило численность боевиков.
Если с началом израильской наземной операции в Газе Тегеран и «Хизбалла» решат начать полномасштабные боевые действия против Израиля, то Израилю придется немедленно разбираться с ракетами «Хизбаллы» и силами «Радуана». Если же «Хизбалла» удовлетворится войной на истощение, то Израиль столкнется с дилеммой после окончания боевых действий в Газе.
Многие израильтяне, чьи дома расположены вдоль границы с Ливаном, могут отказаться возвращаться в эти дома, особенно учитывая близость «Радуана» к границе и травму, полученную 7 октября. Израиль также откажется мириться с созданием шиитских ополчений на сирийских Голанских высотах, или с давлением шиитских ополчений из Ирака на Иорданию, или с запуском беспилотников из Йемена.
Но Израилю не придется решать эти проблемы в одиночку. Администрация Байдена, похоже, понимает, что если она хочет сохранить позиции Америки в регионе и отношения с умеренными арабскими странами, то ей необходимо укреплять лагерь своих союзников. Проиранская ось, в которую входят Сирия, Ливан, а также, частично, Ирак и Йемен, эффективно координируется Тегераном.
Умеренный лагерь, состоящий из Саудовской Аравии, Эмиратов, Иордании и Марокко, не совсем сплочен, и эти страны обеспокоены как своим внутренним электоратом, так и ситуацией в Соединенных Штатах. А кто может дать им гарантию, что к власти не вернется президент-изоляционист Трамп?
Окно возможностей в Вашингтоне ограничено. Администрация Байдена и сам Байден сумели найти баланс между поддержкой Израиля и сдерживанием Ирана и «Хизбаллы», с одной стороны, и заботой о гражданском населении Газы — с другой. Но через несколько месяцев в США начнется предвыборная президентская кампания.
Американские усилия по приведению в порядок отношений с Саудовской Аравией и добавлению к ним нормализации отношений с Израилем в настоящее время приостановлены, но их необходимо возобновить как можно скорее.
Необходимо сделать Израиль частью этих усилий и вместе с американцами и другими региональными партнерами противостоять иранскому вызову.
Этого не произойдет без изменения политики Израиля в отношении Палестинской автономии. Это не означает достижения постоянного решения прямо сейчас. Но тот, кто думает, что можно создать региональный массив стран при поддержке Америки и одновременно добиваться аннексии Израилем Западного берега реки Иордан, заблуждается.
