«Важные истории» и Conflict Intelligence Team обнаружили на территории российских военных полигонов пыточные «ямы» для нарушителей. Журналисты рассказывают, что ждет российских добровольцев перед отправкой на войну.
Летом 2023 года заместитель председателя Совбеза Дмитрий Медведев, который курирует масштабную кампанию по набору 400 тысяч контрактников в российскую армию, посетил с проверками два российских полигона, где в то время обучали добровольцев перед отправкой на войну — «Прудбой» в Волгоградской области и «Тоцкий» в Оренбургской области. В «Прудбое», который считается лучшим полигоном страны, этим же летом с проверкой побывал министр обороны Сергей Шойгу. Военные, которые проходили там подготовку во время визитов Медведева и Шойгу, рассказали «Важным историям» и Conflict Intelligence Team о существовании пыточных «ям» на территории полигонов. Нам удалось подтвердить их слова с помощью спутниковых снимков. Рассказываем, что ждет добровольцев на российских учебных полигонах перед отправкой на войну.
«Лучший полигон российских вооруженных сил»
«Прудбой» в Волгоградской области с 2021 года носит звание лучшего полигона страны. Осенью 2022 года там развернули учебный центр для мобилизованных, а теперь обучают добровольцев. 4 июня 2023 года на полигоне в окружении охраны и телекамер побывал Дмитрий Медведев, облаченный в военную форму. «Берегите себя! Но с другой стороны, известно, есть такая профессия — родину защищать», — напутствовал Медведев добровольцев, которые через несколько дней отправлялись из «Прудбоя» на фронт.
В этом же месяце с очередной группой добровольцев в тренировочный лагерь «Прудбой» на обучение прибыл Сергей (имя изменено по просьбе героя; «Важные истории» ознакомились с документами, которые подтверждают его личность и историю. — Прим. ред.), которому позднее удалось покинуть полигон и выехать из страны. «Увидел, какая жопа творится вокруг: занятия проводили для галочки, отжимали телефоны, а тех, кто возмущался, вместе с алкоголиками и косячниками сажали в “ямы”, и решил бежать», — рассказал Сергей одному из сотрудников Conflict Intelligence Team.
По словам Сергея, он несколько раз пытался подать рапорт, чтобы уволиться и отказаться воевать, но в ответ получал только угрозы от командования: пугали физической расправой от рук военной полиции, говорили, что изобьют и посадят в «яму» без еды и воды. Сергей утверждает, что в «ямах» побывали несколько его сослуживцев, в основном пойманные на пьянстве. По его словам, военная полиция их избивала, а затем сажала в «яму», где держала их от нескольких дней до недели. Еду приносили раз в сутки, а медицинскую помощь не оказывали. «Люди, которые возвращались оттуда, больше не косячили, всего боялись», — рассказывает он. По словам Сергея, один из его сослуживцев умер на полигоне после того, как побывал в «яме». Независимых подтверждений этому инциденту «Важным историям» и CIT найти не удалось (если вам известно об этом случае, свяжитесь с редакцией по контактам, указанным в конце статьи, чтобы помочь расследованию).
Сергей рассказал CIT и «Важным историям», что он своими глазами видел две «ямы» рядом с плацем для построения личного состава. Его слова подтверждает спутниковый снимок этого места, сделанный в начале августа 2023 года. На нем видны две глубокие ямы в земле недалеко от палаточного лагеря, в той же точке, что указал Сергей, а также тропинки, ведущие к ним от прохода в заборе лагеря. На другом снимке за апрель 2023 года ни ям, ни тропинок в этом месте нет. Они появились позже.
По словам одного из аналитиков CIT, который в прошлом имел продолжительный опыт службы в ВС РФ и специализируется на вопросах боевой подготовки и обеспечении российской армии, вид и расположение «ям» на спутниковых снимках подтверждают свидетельства Сергея. «Нельзя сказать, что эти ямы имеют какую-то хозяйственную необходимость или являются учебным местом, — говорит он. — Например, если бы это были ямы под мусор с полигона, то их не стали бы располагать так близко к лагерю — это противоречит требованиям, которые предъявляются к российским полигонам. Устроить рядом с палаточным лагерем помойку — это огромный штраф. Неважно, война, не война, каждый месяц ездят экологи, смотрят, контролируют».
По словам аналитика CIT, ямы не выглядят и как учебное место: «Рядом с учебными местами была бы какая-то площадка, где строился бы личный состав перед выполнением упражнения. Был бы вход в эти ямы, мы бы видели какие-то прорубленные ступеньки. Это была бы не обрывистая яма, не дырка в земле. Если бы они служили, например, для тренировки по маскировке, то мы бы видели какие-то навесы. Нет и плакатной базы рядом с ямами [которые обычно размещаются на учебных участках]. Для учебного места по метанию гранаты не хватает участка с мишенями, который был бы расположен рядом с ямами. А представить на этом месте окоп для боевой стрельбы невозможно по требованиям безопасности — нет изолированного сектора для стрельбы. В общем, признаков учебного назначения для этих ям мы не видим».
«Их двое в яме было. Один выжил»
В сентябре 1998 года матери 19-летнего Алексея Рыбакова позвонили в дверь и занесли в квартиру цинковый гроб. До этого о смерти сына ей никто не сообщал: ни звонка, ни предупреждения, ничего, рассказывает «Важным историям» друг военного, погибшего 25 лет назад в «Прудбое». Алексея Рыбакова насмерть засыпало грунтом в такой же яме, как те, где теперь содержат «провинившихся» добровольцев перед отправкой на войну с Украиной.
«Их двое в яме было. Один выжил, — говорит друг Рыбакова. — Навес от дождя обрушился на них. Они сами его делали, и сами яму рыли. А виновный в его смерти потом привозил матери тело хоронить».
«В сентябре 1998 года на полигоне Прудбой подполковник С. приказал вырыть две ямы размером 2 х 2,5 метра и глубиной 3 метра, перекрыть жердями, камышом и сверху прикрыть землей. Ямы предназначались для содержания там вместо гауптвахты арестованных в дисциплинарном порядке военнослужащих и для временной изоляции нарушителей воинской дисциплины, — сообщала об этом случае волгоградская общественная организация «Материнское право». — В ямы были посажены два рядовых — за грязный подворотничок и за неопрятную прическу. <…> Испугавшись, что приехавшее с проверкой руководство увидит импровизированную гауптвахту, подполковник С. приказал досыпать земли на перекрытие ям. <…> Перекрытие обрушилось, в результате чего Р. погиб, а здоровью Г. был причинен тяжкий вред (впоследствии он был уволен по психиатрической статье)».
«Все новое — это хорошо забытое старое, — говорят аналитики CIT. — В 1998 году армия была совершенно иной: тогда существовала дедовщина, жуткий беспредел. Голые люди, которые бегают по плацу, подвешенные на флагштоки солдаты — это норма для того времени. Сейчас этот системный беспредел возвращается. Война вносит свои коррективы. Люди, которые руководят этими добровольцами и мобилизованными — это люди, прошедшие войну, вернувшиеся с ПТСР. И заметна лояльность к беспределу со стороны структур, которые должны с этим беспределом бороться [в случае с «Прудбоем» — военной полиции]. Если до начала полномасштабного вторжения история про то, что кого-то посадили в яму без еды и воды могла создать огромную шумиху и закончиться показательными отставками, то сейчас это не привлекает особого внимания, а значит, это не запрещено, за это никого не накажут».
«Сажали в наручники и держали, пока не протрезвеет»
Еще один дезертировавший российский военный летом 2023 года проходил обучение на полигоне «Тоцкий» в Оренбургской области, куда в это время тоже приезжал с визитом Дмитрий Медведев. Виктор (имя изменено по просьбе героя) рассказал «Важным историям» и CIT о том, что в «Тоцком» «нарушивших устав» добровольцев избивали, держали в наручниках, а «самым буйным» тоже угрожали «ямами».
Виктор не видел «ямы» собственными глазами, но лично слышал, как его сослуживцам угрожали «посадить на яму». «Важные истории» изучили спутниковые снимки Тоцкого полигона: на снимке от начала августа мы обнаружили две ямы недалеко от полевого лагеря, где проживали солдаты. В этом случае, в отличие от «Прудбоя», изображения ям не позволили экспертам CIT сделать однозначный вывод об их назначении. «С “Тоцким” сложнее: на изображении одной из ям видна траншея, уходящая вбок — этот участок говорит нам о том, что в эту яму есть спуск. Они по-другому выкопаны, круглой формы, вокруг них видна земля — если бы туда постоянно кого-то подводили, чтобы в яму эту спустить или передать содержащимся еду и воду, края были бы другими. Какой-нибудь хозяйственной необходимости в этих ямах я не вижу. Но это может быть учебным местом или попыткой его создать, а не “ямой” для содержания военных — однозначно сказать нельзя», — говорит аналитик CIT. Если вам известно о пыточных ямах на этом полигоне, свяжитесь с редакцией по контактам, указанным в конце статьи.
«Тогда [летом 2023-го] в “Тоцком” создавалась новая, 25-я армия, которую в сентябре обещали отправить воевать, — рассказывает Виктор. — Свозили туда одних добровольцев: 80% из них были бывшие осужденные, отсидевшие люди, по статьям — от убийств до изнасилования малолетних. За многолетний срок службы в армии я никогда не видел такого контингента, абсолютно неуправляемого, со своими тюремными законами, понятиями. Тогда как раз Путин дал им добро служить [в июне 2023 года он издал указ, разрешающий судимым заключать контракты с Минобороны], и все ломанулись. В основном из-за денег шли. Они не хотели ничему учиться, у них одно недовольство было: “Скорей бы поехать в Украину и начать зарабатывать деньги”. У всех с дисциплиной было плохо, пили, наркоманов было много, уходили в СОЧ [самовольное оставление части], могли избить свое руководство — офицеров своей роты. В одном из батальонов вообще была анархия: один раз я видел, как четыре человека сидели в наручниках в комнате для хранения оружия. Командиры их посадили, потому что по-другому с ними нельзя было — они были неадекватно пьяные».
«Такой контингент [на учебных полигонах] — это плоды активной вербовки контрактников, которая началась с апреля 2023 года [до конца этого года Минобороны планирует набрать 400 тысяч контрактников], — объясняют аналитики CIT. — Это добровольцы, которые купились на всю эту рекламу, обещание больших выплат. Все “патриоты“, которые сами приходили в военкоматы, уже давно кончились, записались в армию еще в прошлом году. Сейчас туда идут только те, кто хочет заработать. И командование действительно не знает, что делать для поддержания дисциплины. Оно столкнулось с тем, что в ряды Вооруженных сил прибыли тысячи агрессивных взрослых людей с определенным бэкграундом, у которых нет армейской системы авторитетов. На местах пытаются решить эту проблему насилием».
По словам Виктора, с «нарушителями порядка» в «Тоцком» разбиралась группа «приближенных командира части [полковника И. Г. Ема]»: «Ребят, которые пьянствовали, нарушали устав, дебоширили, уходили в СОЧ, — их вылавливали, в других городах иногда. Затем их наказывали штурмовики, которые уже участвовали в войне, все с опытом, ходили с нашивками “Ахмат“. Они были его [командира части Ема] карательной рукой, “неприкасаемые“ — ходили с бородами, делали что хотели, все им позволялось, — рассказывает Виктор. — Они могли просто зайти в мою роту, увидеть пьяного, тогда забирали его, избивали. Таких, кто систематически нарушает дисциплину, заводили к себе на этаж, избивали, сажали в наручники и держали, пока не протрезвеет, не образумится, не извинится. Самых буйных, по [их] рассказам, после избиения кидали в ямы на улице, закрывали крышкой, и всё. Был момент, когда при мне сослуживцу, пойманному на пьянстве, угрожали: “Сейчас мы тебя, блядь, в яму засунем и будешь там сидеть у нас!”» Эти же ребята выводили [добровольцев] на плац в трусах, босиком — позорили по приказу командира части».
«Командиру, особенно такому высокому, надо иметь верных псов, если в зоне боевых действий такие появились, почему бы с собой их не таскать дальше, — объясняют эксперты из CIT. — Это такой естественный процесс: самый простой способ организовать дисциплину — это насилие. Для насилия тебе нужны верные и не задающие вопросов люди, которые отбираются при формировании части. В мобилизационных частях для этого часто создаются комендантские роты, которые выполняют эти функции. И мобилизованные жалуются, что они творят беспредел, лично только командиру подчиняются, никакой управы на них нет, и никакие законы им не важны».
Почему Медведев и Шойгу не заметили «ямы», пьянство и пытки на территории полигонов
Во время обучения Виктора на Тоцком полигоне в лагерь приезжал Дмитрий Медведев, чтобы затем «доложить о политической и боевой подготовке будущих участников спецоперации» Владимиру Путину. «В этот день на всей территории полигона расставили учебные точки, по которым он разъезжал, смотрел. Ему показали новую военную технику, хотя у нас были танки старого образца: привезли нам из другого округа три [новых] танка. Когда подъехал Медведев, танкистам поступила команда из трех танков сделать десять. И вот бедные танкисты, они беспрерывно катались кругами, чтобы сымитировать большее количество танков», — рассказывает Виктор о том, как проходил визит Медведева.
«До этого нас пугали: “Вот, сам Медведев [приезжает], все такое”, но, конечно, это никого не останавливало так же пить», — утверждает Виктор. — Его вертолет приземлился, он просто по полигону проехался, снимали его [журналисты]. А в часть его даже никто не заводил, сам он не заходил, по казармам не прошел».
По словам аналитиков CIT, нет ничего удивительного в том, что все описанное дезертировавшими из «Прудбоя» и «Тоцкого» военными, осталось незамеченным высокопоставленными проверяющими: «Кто Медведеву покажет полевой лагерь, где говно, грязь и помойка? Он ездил только по учебным объектам, — говорят аналитики CIT. — Чтобы проверяющий обнаружил что-то неприглядное, нужно, чтобы у этого проверяющего было сильное желание ходить не туда, куда его водят те, кто его пригласил, а туда, куда ему вздумается. В российской системе такие проверяющие надолго не задерживаются, потому что их отзывают с таких должностей. Так принято: проверка не для того, чтобы там какие-то нарушения обнаружить, а для того, чтобы отчитаться о высоком уровне подготовки войск».
Практика заключения в «яму» еще до начала полномасштабного вторжения применялась в так называемых ЛНР и ДНР, затем на «ямы» на оккупированных украинских территориях жаловались мобилизованные, а теперь они используются в России — и не в приграничных лагерях, а в «условно безопасных местах», резюмируют аналитики CIT.
«Сообщения о “ямах” и других случаях системного насилия над российскими военнослужащими прибавляют безнадеги [относительно будущего развития дел в российской армии], — говорят аналитики CIT. — Это очень жестоко, это неправильно, но все-таки создает в войсках мнимую дисциплину: понимание, что, если ты будешь отказываться воевать или нарушать приказы командиров, тебя постигнет суровая кара. Учитывая, что война продолжается, будут появляться новые “ямы”. Люди, которые отправляются на войну, уже изначально будут понимать, что назад пути нет. На фронте, как на обычной работе: когда есть наказание за проступки, ты перестаешь быть мотивированным, выполняешь свои обязанности только в том объеме, который позволяет избежать наказания, не более того. Солдат не будет самым первым рваться в атаку, идти штурмовать противника. Он будет выполнять только то, что позволит избежать посадки в “яму”».
Источник: Соня Савина, «Важные истории»
