Россия практически перестала угрожать Украине и странам Запада так называемыми “красными линиями”, а также ударами по “центрам принятия решений” в Киеве. К такому выводу пришло российское издание “Агентство”, проанализировав сообщения Кремля и российского государственного информагентства ТАСС, а также заявления, которые в своем телеграм-канале публикует зампред Совета безопасности России Дмитрий Медведев.
За весь 2023 год российские официальные лица сделали 15 заявлений о “красных линиях” для Запада и Украины и два заявления об ударах по центрам принятия решений. Но в сентябре российские официальные лица и вовсе не высказывали подобных угроз – из сообщений Кремля, МИДа и Минобороны они исчезли. При этом годом ранее российские официальные лица высказывались о “красных линиях” 24 раза, а об ударах по центрам принятия решений – 13 раз.
Забыл ли Кремль о “красных линиях” – в эфире Настоящего Времени рассказал политолог, старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Андрей Колесников.
– Как работает вся эта схема? Почему Кремль, кажется, забыл о “красных линиях”?
– Может, он не забыл. Просто все же в хаотическом режиме готовится: нет никакого плана, никаких согласованных действий. Стали употреблять это понятие, потом выяснилось, что “красные линии” пересечены, а отвечать как-то не хочется, потому что там все-таки не самоубийцы. Хотя мы этого точно не знаем, но есть какой-то инстинкт самосохранения в том смысле, что, наверное, где-то в глубине души есть понимание, что использование ядерного оружия приведет к тому, что погибнут все.
Кроме того, есть еще один очень серьезный момент. Да, война стала рутиной, она стала фоном жизни для россиян, но беспокоит слишком сильно, провоцирует у них тревожность. Это довольно опасная, непредсказуемая вещь, несмотря на мифологию общей поддержки. Хотя, действительно, есть понимание того, что этот режим держится на пассивной поддержке существенной части населения. Но усталость от войны лишний раз будоражить как-то не хочется.
Сейчас в центре внимания президента – обратите внимание на его активность – мирные вопросы хозяйства, экономики, общение с детьми, новаторами и так далее. То есть всеми силами создается впечатление нормальности ситуации, нормальности жизни, потому что продолжать этот кошмар – психологически это огромная нагрузка для населения, несмотря на то, что население старается не обращать внимания на идущую войну. Это коррелирует с тем, что разговоры о частичной мобилизации или всеобщей военной мобилизации тоже не сошли на нет. Наоборот, идут активные объяснения, даже от “ястребов”, что “нам не нужна мобилизация, у нас есть достаточное число добровольцев, у нас все хорошо, мы действуем так, как должны действовать, продолжайте жить обычной жизнью, а военные – наши герои, наши патриоты – займутся тем, чем они должны заниматься, и вы все тоже должны быть патриотами, но совершенно не обязательно, что вы для этого будете мобилизованы”. Это есть следствие опасений, что уровень тревожности населения окажется повышенным. Тем более это не нужно сейчас, в период фактически начинающейся президентской кампании Путина.
– Вы говорите про российскую публику. Получается, что эти фразы про “красные линии” были адресованы внутренней российской аудитории? Мне-то казалось, что это такая тактика запугивания людей и чиновников на Западе и в Украине. Это не так?
– Я думаю, что здесь адресат – и внешняя, и внутренняя публика. Был период, когда нажимали на педаль эмоционально-политической мобилизации населения: “Мы им сейчас покажем, мы сейчас по ним ударим”. Кстати говоря, опасность неадекватного поведения не исчезла, потому что продолжается эта дискуссия о возможности применения тактического ядерного оружия.
С гигантской статьей выступил сейчас Сергей Караганов, оправдывая распространение ядерного оружия в совершенно фантастической логике, что “утрачен страх от ядерного оружия, его нужно вернуть, и тогда не будет ядерной войны”. Особенно пикантно, если распространить это по разным странам. “Случайное нажатие кнопки – и мир взлетит на воздух”. Заявление Ковальчука, возможные испытания, которые то ли были, то ли будут, – это все сохраняет угрозу ядерной войны, угрозу того, что режим Путина ее начнет. Так что здесь расслабляться не стоит.
Но тем не менее какое-то желание выжить, желание не получить внутреннюю тревожность и даже внутренние протесты сдерживает эти рассуждения о “красных линиях” и возможной военной мобилизации.
– Если возвращаться к этой фразе, кто является инициатором ее использования? Это Путин ее произносит, или российские чиновники вроде Марии Захаровой или российских послов могут использовать ее сами, без указания Кремля?
– У нас обычно представление, что все как-то спланировано, все оркестровано, но на самом деле все может возникать абсолютно случайным образом. Откуда взялась эта буква Z? Абсолютно случайным образом. Есть какая-то логика в превращении случайных символов в почти официальные символы войны. Кстати, букву Z тоже стали критиковать. Неожиданно Дугин ее раскритиковал, известный прокремлевский деятель Сергей Марков тоже ее раскритиковал, мол, не слишком солидно для такой респектабельной войны, которую ведет Путин.
Происходит некое изменение дискурса, адаптированное к президентской кампании, адаптированное к тому, что население надо как-то успокоить, поскольку “спецоперация” (так в России называют войну – НВ) затягивается. А затягивается она совершенно точно, потому что никто не собирается вести никакие мирные переговоры, а бюджет 2024 года четко указывает на то, что будет продолжаться изъятие ресурсов из экономики и из частной жизни людей на боевые действия, на вооружения, на добровольцев и так далее. Но при этом население не должно слишком сильно уставать от этого военного фона.
– То есть пропаганда становится не такой агрессивной, как раньше?
– Менее агрессивной она не станет, просто дискурс официальных лиц тоже устает от того, что происходит. Да, какие-то бесконечные мантры, одни и те же, повторяет Лавров. Да, ругается Медведев, находясь как будто в какой-то капсуле, разговаривает сам с собой. Просто стало хуже слышно. Возможно, кто-то наверху это чувствует, поэтому больше не употребляют этих слов.
А, может быть, и нет здесь никакой логики, никакого рационального плана, просто они там тоже подустали, и им надоело говорить одно и то же, надоело пугать себя, надоело пугать других.
Повторюсь, это все может вернуться, но сейчас такой момент, когда действительно есть ощущение общей усталости. То, что происходит, – это война на истощение. Какая-то безысходность, как будто это будет всегда и конца этому не видно. Какие тут, собственно, “красные линии”? “Красные линии” – это уже взлететь на воздух и распрощаться всем с жизнью на планете Земля.
Источник: Алексей Александров, «Настоящшее время»
