Украинский государственный проект “Хочу жить”, который помогает российским военным сдаваться в плен, сообщил о своей новой инициативе. Там хотят помогать российским политзаключенным, осужденным за антивоенную позицию: добиваться их передачи Украине.
“Проект “Хочу жить” предоставляет юридическое сопровождение, а также другую посильную помощь для освобождения тех, кто выступает против преступной войны и диктатуры. Мы будем инициировать передачу таких людей в Украину (через обмен или другими способами) с возможностью обеспечения политического убежища в Украине и в странах Европейского союза”, – говорится в обращении.
Родственникам политзаключенных предлагают писать на электронную почту проекта. Как это будет происходить? Будут ли их менять? Зачем это Москве? А Киеву? Вопросов много. Их Настоящее Время задало представителю украинской разведки Андрею Юсову. Разведка причастна к проекту “Хочу жить”.
– На территории РФ есть много людей, которые пострадали за антивоенную позицию. Они пострадали за поддержку Украины: выступили против геноцидной войны путинской России и получили большие, драконовские, реальные сроки. Мир не должен о них забывать. Это люди, которые не побоялись высказать свою гражданскую позицию. И да, Украина постарается их вернуть.
– Как это возможно?
– Есть разные инструменты: безусловно, информационные, правозащитная работа. Но в том числе на территории Украины под стражей содержится определенное количество граждан РФ, не военных, которые осуждены за преступления или аргументированно подозреваются в различного рода преступлениях. Также у Украины есть коллаборанты, предатели, которые работали на Россию и вина которых доказана, и мы можем обсуждать вопрос их дальнейшей судьбы. Важно, что их судьба Россию пока мало интересует, но тем не менее если говорить о том, что есть люди, которые выступили за Украину и поддержали Украину, то Украина должна их поддержать.
Важно подчеркнуть, что приоритетным направлением остается необходимость возвращения наших военнопленных и гражданских лиц, которые незаконно удерживаются в России, защита их прав. И, безусловно, речь не идет об обмене российских военных оккупантов, военнопленных в Украине на российских граждан-оппозиционеров. Но есть инструменты и механизмы, которые позволят актуализировать этот вопрос и, я думаю, даже решить его.
– Самые громкие фамилии, которые приходят на ум, – это Владимир Кара-Мурза – выступал против войны, ему дали 25 лет. Илья Яшин по делу о “распространении фейков” о российской армии 8,5 лет получил. Условно, Кара-Мурзу в обмен на митрополита Павла?
– Важно, чтобы мы сейчас не называли конкретных фамилий. Это преждевременно, особенно если мы говорим о владыке Павле. Пока нет решения суда и остальных необходимых вещей.
– Но по Медведчуку тоже не было решения суда.
– Кстати, хороший пример. Но пока владыка Павел плохо себя чувствует, он в больнице лечится. Но в принципе, если человек работал на государство-агрессора, то да, можем рассматривать различные варианты. Еще раз: этот вопрос, эта инициатива новая, и много деталей мы пока раскрывать и обговаривать не можем. Но тем не менее у Украины есть инструменты и есть готовность к нестандартным, креативным подходам. История с Медведчуком в том числе это продемонстрировала, чтобы помочь и тем, кто помогал Украине, и, в общем-то, помочь украинским защитникам и защитницам, а также гражданским лицам вернуться из российской неволи. Это комплексная большая работа, и Украина готова к ней и продолжает ее осуществлять.
– Главный российский оппозиционер Алексей Навальный. Обсуждалась ли его фамилия у вас?
– Я могу лично свое мнение сказать, что Алексей Навальный, конечно, оппозиционер и точно политзаключенный, но сидит он не за то, что поддерживал Украину. Мы говорим о людях, которые получили сроки и осуждены за антивоенные выступления, за поддержку Украины, против российской геноцидной войны со стороны путинской России. Я прошу прощения, но Гиркин тоже не подходит.
– Что будут делать эти россияне в Украине, если их удастся вытащить?
– Это вопрос желания свободных людей. Это может быть политическое убежище или политическое убежище и перемещение в третью страну. Я убежден, что многие демократические страны свободного мира, в том числе европейские страны, будут готовы принять этих людей, этих граждан.
– По-моему, прошло уже больше суток после того, как вы огласили эту инициативу. Обратился ли уже кто-то?
– Огромное количество людей обратилось.
– Действительно? Чего просят?
– Мы понимаем, что в тоталитарной России вариантов и “соломинок” не так много, и поэтому обращаются, активно обращаются, дают информацию и просят посодействовать в защите прав и возвращении на свободу людей, которые выступали с антивоенной позицией на территории РФ и подверглись репрессиям за это и получили реальные сроки, драконовские сроки и несправедливо осуждены.
– Можете назвать хотя бы порядок обращений – это 10 или 100?
– Где-то под сотню. На горячей линии после того, как опубликовали эту информацию, не успевали справиться с потоком, поэтому сейчас это все классифицируется и формируется в отдельную базу.
Источник: Ирина Ромалийская, «Настоящее время».
