Глава Китая Си Цзиньпин лично предостерег президента России Владимира Путина от использования ядерного оружия против Украины. Об этом со ссылкой на китайских и американских чиновников пишет британская газета Financial Times. По словам источников газеты, предостережение Путину Си Цзиньпин сделал во время его мартовского визита в Москву.
Как отмечает издание, Китай уже давно в публичных заявлениях выступает против применения ядерного оружия. Однако союзники Украины сомневались в искренности намерений Пекина, учитывая провозглашенную Путиным и Си “дружбу без ограничений” и представленный китайскими властями мирный план, который частично повторяет тезисы Москвы. Предостережение Си Цзиньпина вселило в западные страны надежду на то, что Китай придерживается публичной риторики и за закрытыми дверями. При этом собеседники Financial Times, близкие к Кремлю, говорят, что сам Путин считает использование против Украины тактического ядерного оружия бессмысленным и не способным дать России никаких преимуществ.
Эту информацию уже прокомментировали в Кремле. Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков назвал такие сообщения вымыслами и заявил, что никаких личных предостережений Путину от Си не было.
О том, как Китай влияет на ядерную риторику Путина – рассказали аспирант Цзилиньского университета Петр Шевченко и китаист Лейпцигского университета Алексей Чигадаев.
– Financial Times пишет, что Си Цзиньпин предостерег Путина от использования ядерного оружия. Вы верите в это?
Петр Шевченко: Я считаю, что так оно и было, просто потому, что Китаю сейчас невыгодно и непозволительно даже допустить применение ядерного оружия по трем причинам.
Во-первых, это связи с Европой, которые для Китая становятся более актуальными на фоне обостряющейся конкуренции с США.
Во-вторых, потому что применение ядерного оружия подорвет планы Китая по так называемому мирному возвышению, когда Китай хочет как минимум улучшить свои глобальные позиции.
В-третьих, я думаю, что Китай пока не готов к великодержавному ядерному противостоянию. Он уже принял тот формат, что ему придется конкурировать с Западом. Но пока что китайцы отстают по количеству ядерных боеголовок от Российской Федерации и США. Поэтому я думаю, что Китай к ядерному противостоянию не готов.
– А Китай должен был бы вступить в это ядерное противостояние в случае, если бы Россия, например, нанесла удар по территории Украины?
Петр Шевченко: Это был бы прецедент, который мог быть использован Западом после обострения ситуации в Южно-Китайском море.
– То есть это обострение, которое приводит к следующей эскалации в другом регионе?
Петр Шевченко: Да, это повышение ставок.
– Алексей, как вы видите, мог ли Си Цзиньпин в Москве просить у Путина или предостерегать его от использования ядерного оружия? Как этот разговор мог выглядеть?
Алексей Чигадаев: Я в этом смысле соглашусь с Песковым и с Петром, что это не очень важно, потому что действительно во всех документах, которые выходят на китайском языке и инициированы китайской стороной, мы видим красной нитью запрет использования ядерного вооружения. То есть Китай во всех своих мирных планах, заявлениях, в пресс-релизах по итогам встречи с главой Еврокомиссии, с вице-президентами, с президентами, с премьерами – в каждом из этих пресс-релизов есть пункт о нераспространении ядерного вооружения и недопустимости использования ядерного оружия. Поэтому Си Цзиньпин мог это сказать, мог этого не говорить, но во всех документах это есть.
Как мне кажется, главный мотив здесь – это размывание ответственности. То есть если такое случится, что Россия каким-то образом применит ядерное оружие, США и Европа скажут: “Смотрите, Китай за это тоже несет ответственность. Китай тоже в этом участвовал. Мы предупреждали китайцев, а китайцы говорили об этом”. И это подстегнет Китай к последующим действиям. Поэтому здесь, мне кажется, нужно говорить и о размазывании ответственности.
Ну и Китай, в свою очередь, взял на себя самую простую часть: продекларировал, что использование ядерного оружия – это плохо. Согласитесь, что здесь нет действий, нет юридически обязывающих документов. Но Китай, как всегда, сказал, что война – это плохо, ядерное оружие – это плохо. Очень хорошо, что Китай это сказал, но, конечно, хотелось бы каких-то действий.
– Там была еще одна любопытная деталь. Си Цзиньпин был в Москве 21 марта, а 25 марта Путин объявил о планах по размещению тактического ядерного оружия в Беларуси, хотя с Си Цзиньпином они договорились как будто о том, что не передают оружие в третьи страны. Как Пекин отреагировал на это?
Алексей Чигадаев: У нас пока нет официальной реакции Пекина. Но здесь, я думаю, и Владимир Владимирович, и Александр Григорьевич как-нибудь “отбрехаются” от председателя Си, потому что есть Союзное государство России и Беларуси и, кажется, в его рамках можно что-то передать. Ну и пока это все-таки риторика. Мы пока не увидели факта передачи оружия, мы не увидели факта размещения этого оружия. И тогда давайте все-таки дождемся официальной реакции, когда у нас будет действительно фактура. И я не сомневаюсь, что Европейский союз и США поставят Китай перед фактом: “Смотрите, теперь оружие на территории третьего государства. Не России – Беларуси. Что мы будем с этим делать?” И тогда давайте все-таки дождемся китайской реакции, потому что действительно очень интересно.
– Петр, как вы думаете, действительно ли Пекин верит в эти договоренности с Кремлем, учитывая, что они были публично нарушены через несколько дней?
Петр Шевченко: Это очень хороший вопрос, учитывая, что мы действительно не можем сказать, какие точно там были заключены договоренности за закрытыми дверями. Но я могу сказать на сто процентов, что существует очень высокая степень влияния этого экономического рычага, с помощью которого Китай может передвигать свои геополитические интересы. То есть если ему, например, невыгодно применение ядерного оружия, то он может использовать эту экономическую взаимозависимость с Российской Федерацией, если говорить вообще о зависимости России от китайской экономики, то он может это использовать для достижения этой цели.
Вообще, так называемый поворот России на Восток – вот это усиление связи с Китаем – очень сильно увеличил способность Китая к тому, чтобы давить на Москву в определенных острых вопросах. Я думаю, что если что-то было нарушено в рамках их договоренностей, то это сто процентов было потом каким-то образом купировано. Например, если Китай был против этого размещения ядерного оружия в Беларуси, то Россия, наверное, нашла какие-то аргументы, чтобы убедить Китай в рациональности этого шага. Ну и плюс мы знаем про особые отношения Лукашенко с Пекином. Я думаю, что по линии Минска и Пекина также происходит определенная коммуникация. Я думаю, что это действительно не сильно большая проблема для Китая.
– А для Китая не является каким-то фактором, что Россия нарушила через несколько дней публичные обещания?
Петр Шевченко: Это момент, который мы до конца, к сожалению, не знаем: какие там были договоренности заключены за закрытыми дверями. Там, может быть, были какие-то договоренности в том плане, что нельзя размещать ядерное оружие. Но, с другой стороны, мы знаем, что ядерное оружие – это инструмент геостратегии. И когда Черчилль и Сталин в свое время чертили какие-то линии в Европе, то это как раз относится к тому периоду, к этим историческим параллелям, что, возможно, во время встречи в Москве был какой-то момент, что Беларусь должна остаться в сфере влияния так называемой оси Москва – Пекин. И, возможно, Россия нашла такой инструмент – размещение ядерного оружия.
– Алексей, встреча, которую мы обсуждаем, состоялась в марте – Си был в Москве в марте. Как вы думаете, почему сейчас, через несколько месяцев, источники, которые поговорили с Financial Times, особенно источники среди китайских чиновников, почему они только сейчас об этом рассказали прессе, что Си якобы Путина предостерегал от использования ядерного оружия?
Алексей Чигадаев: Я все-таки останусь при своем первом мнении, потому что, мне кажется, это все-таки то самое размазывание ответственности, о котором я уже говорил. Возможно, действительно опять складывается ситуация, при которой действительно есть угроза, и эта угроза вполне реальна. Поэтому в том числе с помощью американских медиа решили послать такой очевидный сигнал: “Смотрите, уважаемые граждане Китая, смотрите, уважаемый политический класс Китая, мы знаем, что у вас есть договоренности, давайте, пожалуйста, мы будем их соблюдать, потому что это ровно та “красная линия”, о которой бы мы хотели говорить”. Прошло полтора года, мы теперь уже, кажется, понимаем, что Китай не оказывает того давления, которое он мог бы оказывать по влияниям вторичных санкций, по договоренности с Европейским союзом, по договоренностям с США. То есть ни Европейскому союзу, ни США не удалось предложить что-то такое, в обмен на что Китай мог бы оказывать какое-либо эффективное давление на Россию.
Второй вопрос – можно ли оказывать это давление и насколько оно эффективно? Но это уже другая история. Поэтому я думаю, что – опять же, мы с вами вступаем на тропинку конспирологии – и европейские лидеры, и США могли договориться об одном глобальном вопросе: “Да, хорошо, вы торгуете с Россией – окей, торгуйте. Пожалуйста, не поставляйте какие-то товары двойного назначения и военные поставки. И, пожалуйста, давайте мы еще поговорим о ядерной войне, потому что ядерная война – это все-таки достаточно грустное зрелище. Если что-то произойдет, то это всколыхнет весь мир”. И Китай, я думаю, на это пошел.
– То есть это сигнал Европе?
Алексей Чигадаев: Да.
– Петр, по-вашему, это сигнал Европе или все же Путину?
Петр Шевченко: И сигнал Европе, и сигнал Путину. Китай сейчас не может пожертвовать теми или иными отношениями, особенно на евразийском континенте. То есть Европа ему нужна как экономический вектор, технологический, инвестиционный, а также это попытка отрыва Европейского союза – в первую очередь это Германия и Франция – из-под влияния США. Это так называемая попытка Пекина продвинуть концепцию стратегической автономности в Европе.
С другой стороны, Китай понимает, что ему также необходимы связи с Российской Федерацией. Поэтому Китай будет балансировать. И я соглашусь с Алексеем по поводу ответственности, что Китай, с одной стороны, выступает за все хорошее против всего плохого, но, с другой стороны, он не берет на себя каких-то конкретных обязательств. Например, даже этот вояж Ли Хуэя в Киев, в европейские столицы, в Москву не дал каких-то конкретных обязательств со стороны Китая. То есть Китай все еще находится в позиции наблюдателя. Поэтому, я думаю, по мере развития динамики ситуации в Украине, такой напряженной конфронтации, мы в дальнейшем увидим какие-то конкретные шаги Китая. Но пока что Китай действительно находится в выжидающей позиции и действует исключительно в своих интересах.
Источник: Алексей Александров, «Настоящее время»
