И Росстат, и правительство подгоняют статистику под пожелания «заказчиков» — в первую очередь Владимира Путина с его «майскими указами». The Insider уже писал, как манипуляции с цифрами позволяют рапортовать о снижении уровня бедности, но в действительности подделка статистики происходит практически во всех сферах государственной деятельности. Способов для махинаций масса — чиновников, врачей и полицейских в регионах заставляют вносить искаженные показатели, а уже «наверху» можно просто регулярно менять формулы подсчета. В итоге на «потемкинской» статистике строится государственная политика. The Insider приводит пять примеров того, как именно Росстат получает нужные цифры.
Махинации с мертвецами
В России смерти обычных граждан фиксируются довольно аккуратно, поэтому с большой долей уверенности можно сказать, сколько каждый месяц умирает (и рождается) россиян. Росстат публикует эти данные на основании документов из ЗАГСов, и в каждом свидетельстве о смерти написано, как умер человек, — на этом и строится государственная статистика.
На основе этой информации оценивается эффективность программ по борьбе с определенными причинами смерти (болезни, ДТП, передозировка алкоголя и наркотиков и т.д.). Однако в России годами выстраивалась система, в которой при необходимости в свидетельство о смерти записывали не ту болезнь или причину, из-за которой в действительности умер человек.
Один из основных мотивов таких действий — «майские указы» Путина от 2012 года. Они предусматривали существенное сокращение уровня смертности к 2018 году от туберкулеза, сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, а также уменьшение числа смертей в ДТП и среди младенцев. Этих целей удалось достичь. К примеру, стала резко снижаться смертность от туберкулеза — попутно росло число летальных исходов среди людей с вирусом иммунодефицита человека. Про ВИЧ в «майских указах» ничего не говорилось, так что Минздрав продолжает делать вид, что этой эпидемии в России не существует.
Помимо этого, как показало расследование РБК, пожилые люди, которые раньше умирали от инфарктов, инсультов и рака, после 2012 года стали уходить просто «от старости». Также граждане России резко перестали совершать суициды. Вместо этого они начали умирать от неких «неопределенных» внешних причин, говорится в исследовании «Новой газеты».
«Статистика ”рисуется”, так как ее цель не получить наиболее полную картину происходящего, а оценить, как работают чиновники на местах. Так, после первых майских указов, когда была дана установка сократить смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, наши респонденты часто говорили, что указывается неправильная причина смерти», — рассказывает доцент НИУ ВШЭ Ольга Моляренко, академический руководитель программы «Государственное и муниципальное управление». Она на протяжении многих лет проводила полевые исследования работы муниципальных органов в России и вела в экспедициях дневники:
«По словам медицинского статистика, наиболее частая причина смерти — сердечно-сосудистые заболевания (инсульты) и онкология. Много молодых людей умирают от цирроза печени, гепатитов и анемии. На вопросы о “неточных” данных она рассказала, что их отдел подавал реальные данные в Нижний Новгород (“не хотим править цифры”), но после этого бывали случаи, когда спускался приказ, и им приходилось менять данные. <…> Например, есть план по снижению смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Если человек умер от инсульта, но при этом у него был сахарный диабет, то в причинах смерти укажут сахарный диабет. Вместо сахарного диабета может быть астма. <…> Отдел подавал настоящие данные, тогда спустился приказ [ставить по нормативу]. “Москва требует цифры, мы показываем”».
В 2020 году Россия столкнулась с беспрецедентной смертностью от ковида, однако власти очень долго отказывались признавать, что многие принятые меры оказались неэффективными. Избыточная смертность — доля людей, которые не умерли бы в 2020–2022 годах, если бы не пандемия, — в России оказалась одной из самых высоких в мире. Большую часть из нее официальная статистика по коронавирусу объяснить не смогла. По подсчетам «Медиазоны», на июнь 2022 года избыточная смертность в России составила почти 1,2 млн человек. The Economist приводит оценку в 1,3 млн человек на апрель 2023 года.
«Подделывание статистики во время пандемии неразрывно связано с враньем по причинам смерти в предыдущие годы. Если бы не было такого вранья до пандемии, не было бы и подготовленной почвы для того, чтобы так легко и непринужденно, нагло и тупо врать во время ковида», — отмечает независимый демограф Алексей Ракша. Ранее он работал в Росстате, однако в середине эпидемии его уволили из ведомства после его постов в Facebook о том, что государство занижает цифры заболевших и умерших от коронавируса.
Один из самых очевидных случаев фальсификации — так называемая «собянинская полочка», когда в августе 2020 года от коронавируса в Москве ежедневно умирали 650–700 заразившихся и ни человеком больше. Именно такую смертность «предсказал» мэр города Сергей Собянин. О других подобных случаях рассказывала «Новая газета». Для специалистов, знакомых со статистикой, такие «полочки» или «коридоры» — признак того, что данные подделаны. «Так не может быть ни статистически, ни эпидемиологически, ни с точки зрения здравого смысла», — поясняет Алексей Ракша.
«Если подобные фальсификации не выявляются, образ объекта всё больше отдаляется от реальности, причем у власти есть иллюзия улучшения ситуации и полной управляемости всех процессов, ведь статистически они положительно реагируют на принимаемые решения», — отмечает Ольга Моляренко.
Махинации с инфляцией
Для вычисления одного из ключевых показателей в экономике — инфляции (или индекса потребительских цен, ИПЦ) — Росстат определяет, какие товары и услуги россияне покупают чаще всего. Например, это могут быть мука, карамель, тушенка, макароны, визит к врачу, аренда квартиры, бензин или услуги ЖКХ. Затем ведомство замеряет цены на такие товары и услуги во всех регионах страны. Цену каждого товара перемножают с его предполагаемым потреблением (то есть долей в расходах домохозяйства), а затем все эти значения складывают и записывают получившуюся сумму. Инфляция — это разница от месяца к месяцу, или от года к году полученных сумм.
Показатель инфляции критически важен для бюджетных расчетов, рассказывает The Insider экономист Bloomberg Economics Александр Исаков:
«ИПЦ напрямую влияет на обязательства бюджета по выплате пенсий. Согласно бюджету на 2023 год, Социальный фонд России направит на пенсии порядка 9,5 трлн рублей, и пенсии ежегодно индексируются строго выше инфляции. Это значит, что дополнительный рост цен на 1% в 2023 году потребует повышения расходов бюджета в 2024 году примерно на 95 млрд рублей».
В зависимости от ИПЦ индексируются выплаты по государственным облигациям, Центробанк использует его в своих прогнозах (например, для определения ключевой ставки), бизнес также опирается на инфляцию при планировании расходов.
Между тем, полученный расчетный показатель всегда оказывается значительно меньше, чем инфляция, которую наблюдают граждане России. Например, в 2022 году официальная инфляция составляла 13,8%, а россияне, согласно опросу «инФОМ», ощутили ее на уровне 17–22%. При этом каждый седьмой россиянин уверен, что за год цены выросли больше чем на 30%.
Это могло бы объясняться тем, что граждане России наблюдают «личную инфляцию», то есть то, как дорожает их собственная потребительская корзина — а у всех она разная. Однако по данным опросов, проведенных по заказу Центробанка, 24% домохозяйств в стране денег хватает только на еду, а еще 8% — не хватает даже на еду. Именно еда в 2021–2022 годах дорожала быстрее всего, поэтому и инфляция для многих россиян оказалась значительно выше официальной — в их потребительской корзине почти нет всех остальных товаров, цены на которые росли не так быстро.
Всего в списке товаров, по которым вычисляется ИПЦ, более 500 наименований, и они меняются довольно часто. Государство включает в индекс самые часто покупаемые товары и услуги. Чтобы определить, что и как часто покупают россияне (исходя из этого покупкам будут присвоены коэффициенты в корзине), Росстат проводит масштабные опросы — обследования домохозяйств.
При этом в корзину включены товары, которые заведомо дорожают намного медленнее других, а многие из них покупаются вообще едва ли не раз в жизни или никогда. К примеру, там можно обнаружить гроб, обручальное кольцо, поездку в ОАЭ, шубу, междугородные телефонные разговоры с тарификацией по минутам, а также флешки, которые дешевеют стремительно от года к году.
Кроме того, предполагается, что на аренду квартиры россиянин в среднем тратит меньше 2% своих доходов, поэтому стоимость аренды в ИПЦ почти не учитывается. Стоимость проживания в собственном жилье не учитывается вообще — в этом заключается одно из больших отличий расчетов Росстата от западных статистических служб. «Росстат отслеживает лишь расходы, которые оплачиваются непосредственно потребителем. Таким образом, доля расходов на жилье недооценивается — учитываются лишь прямые расходы на аренду. Ряд стран учитывает вмененную ренту — то есть дооценивает расходы на проживание в собственном жилье», — объясняет Александр Исаков. По его словам, Росстат проводит эксперимент по такой оценке, и, возможно, формула расчета ИПЦ в этой части эволюционирует.
Таким образом, государство хоть и не подделывает показатель инфляции, он всё равно не совсем актуален для большой части населения страны.
Еще одна уловка Росстата для занижения инфляции — отслеживание цен и расходов только в наиболее крупных населенных пунктах. В каждом регионе отбирается по 2–4 города, где ведомство проводит замеры цен.
«Игнорирование расходов жителей деревень не соответствует международным рекомендациям <Международной конференции статистиков труда, МВФ, ОЭСР, Евростата, Всемирного банка — The Insider> и может занижать инфляцию. Росстат аргументирует такой подход, во-первых, тем, что сельские жители в России ездят за покупками в города. Во-вторых, тем, что расширение зоны охвата потребует существенного увеличения бюджета Росстата, которое правительство вряд ли одобрит», — писали еще в 2017 году аналитики Центра макроэкономических исследований Сбербанка.
С тех пор проблема так и не была решена, несмотря на предложения экспертов собирать цены с кассовой техники. «Сейчас Росстат самостоятельно отслеживает большинство цен путем посещения торговых точек. Ряд стран использует больше кассовых данных торговых сетей по продажам, занимается скрейпингом цен с сайтов <автоматизированный сбор данных сайтов — The Insider> или закупает данные у третьих сторон», — поясняет Александр Исаков.
Альтернативную точку зрения на инфляцию в России дает исследовательский центр «Ромир». Социологи каждый месяц опрашивают около 40 тысяч человек в 220 городах России. В потребительскую корзину «Ромира» входит 156 товаров, а также услуги ЖКХ. Последние публичные данные доступны за ноябрь 2022 года. Тогда социологи подсчитали, что, по сравнению с довоенным ноябрем, инфляция составила 41%. Росстат же насчитал инфляцию ноябрь 2022 к ноябрю предыдущего года всего в 15%.
Махинации с бедностью
В марте 2023 года Росстат зафиксировал минимальный за всю историю наблюдений уровень бедности. При этом реальные располагаемые доходы и зарплаты (с поправкой на уровень инфляции) упали.
Уровень бедности по официальному определению 2023 года — это доля населения, живущего за границей бедности. Таким образом, чтобы он падал, либо люди должны больше зарабатывать (на уровне той самой границы бедности), либо должно увеличиваться население страны. Последнее маловероятно — рождаемость в России падает уже 8 лет, а взрослое население убывает — десятки тысяч убитых, сотни тысяч мобилизованных, сотни тысяч уехавших за границу.
Для того чтобы сокращать количество бедных на фоне экономического кризиса, государство постоянно применяет новые формулы для определения, кто бедный, а кто нет. Так, в 2020 году Путин поручил сократить уровень бедности вдвое к 2030 году. Реальные доходы россиян падали который год, поэтому для достижения заданной цели в закон о прожиточном минимуме внесли поправки, которые отвязали его от цен на продукты (главный источник инфляции для бедных). Это помогло снизить уровень бедности, но недостаточно — до 2025 года объявлен «переходный период», и пока с помощью коэффициентов каждый регион устанавливает прожиточный минимум по своему желанию. Тем не менее, уже в первый год новой методологии подсчета на бумаге бедных стало на 1,7 млн меньше, хотя инфляция была высокой.
Однако и этого было недостаточно, поэтому в конце 2021 года правительство ввело еще один показатель — «граница бедности». Теперь именно его используют для вычисления числа бедных в стране. Границу бедности считают через стоимость той самой минимальной потребительской корзины в IV квартале 2020 года, умноженной на накопленную инфляцию. Для регионов этот показатель определяют только раз в год. The Insider подсчитал, насколько расходятся «граница бедности» и прожиточный минимум, определенный через продуктовую корзину и продуктовую инфляцию. Граница бедности всегда ниже прожиточного минимума, и если бы в 2022 году число бедных определяли по-старому, бедных насчитали бы не 14,3 млн (рекордно низкое значение), а не менее 20 млн человек. Это было бы сравнимо с 2015 годом — первым годом, проведенным Россией под беспрецедентными на тот момент санкциями.
Махинации с безработицей и зарплатами
Отвечающая в правительстве за социальную политику и рынок труда вице-премьер Татьяна Голикова отчиталась, что в январе 2023 года безработица в РФ обновила исторический минимум — 3,6%. Однако это совсем не означает, что в России всё хорошо на рынке труда. Чтобы добиться таких показателей, правительство просто снова применяет нужную формулу.
Цифра, о которой отчиталась Голикова, — это отношение зарегистрированных на бирже труда безработных к общему числу работоспособного населения. Соответственно, чтобы она была низкой, нужно, чтобы как можно меньше людей регистрировались в службе занятости, а показатель рабочей силы рос. Число потенциальных работников в 2020–2021 годах медленно выкашивал ковид, а в 2022–2023 годах — еще и война с Украиной, ведь погибают на ней мужчины трудоспособного возраста.
А что с регистрациями на бирже труда? Их количество тоже уменьшается, причем не только по названным причинам. Например, власть не учитывает людей, которым до центра занятости просто нет смысла добираться: регулярные визиты туда часто обходятся дороже, чем пособие. Из-за ковида государство разрешило подавать заявление о признании безработным удаленно, однако посещать центр занятости всё равно надо — сначала чтобы принести оригиналы документов, а потом еще и 1–2 раза в месяц, чтобы подтверждать, что подходящая работа еще не нашлась. Ольга Моляренко объясняет, что во многих регионах, чтобы встать на биржу труда, нужно потратить несколько сотен рублей на дорогу до райцентра. О бессмысленности такой поездки ей рассказала глава одного из сельских поселений Вологодской области:
«350 у нас рублей до *** [райцентра]. 350, значит, два раза в месяц съездить. Это получается 1400. Покушать. А то, что они дают безработному, — это 900 рублей. Какой смысл ездить два раза в месяц? Вот тут у нас вообще плохи дела».
Многие живут на доходы родственников или супругов и не видят смысла вставать на учет — в том числе потому, что найти в своем городе могут только низкооплачиваемую работу. Не считаются безработными и женщины, которые уволились перед тем, как родить ребенка и не собираются пока выходить на работу. Таких россиян, согласно статистике, в 2022 году было около 10%.
Не учитывает правительство в своей статистике и частичную занятость. Государство признает человека работающим, если он трудится хотя бы один час в неделю. Поэтому даже в кризисы Россия не регистрировала значительного роста безработицы, хоть и фиксировала падение зарплат. Между тем неполная занятость и простой в 2022 году выросли во многих отраслях — сильнее всего в туристической, торговле и авиаперевозках, показывают данные Росстата. Так, численность работников сферы авиаперевозок в простое поднялась на 2000%, занятых неполное время по инициативе работодателя — в 780 раз, по сравнению с 2021 годом (с нескольких десятков до более чем 10 тысяч человек). В торговле в пять раз больше работников были в простое, чем до войны. В частности это связано с тем, что некоторые ушедшие из России компании продолжили платить часть зарплат сотрудникам — например, Inditex (бренды Zara, Bershka, Pull & Bear и другие), McDonald’s, Carlsberg, Renault, Levi’s.
По соглашению с работодателем заняты частично в 2022 году были 4,1 млн человек, еще 187 тысячам работодатели сократили рабочие часы без такого соглашения.
Профессор кафедры Экономики труда и управления персоналом РЭУ им. Г.В. Плеханова Павел Журавлёв рассказал The Insider, что на Западе частично занятых зачастую тоже учитывают при определении уровня безработицы, а также опираются в подсчетах на количество поданных заявок на пособие.
Махинации с уровнем преступности
В январе 2023 года генпрокурор Игорь Краснов приказал прекратить публикацию сведений о преступности на специальном портале crimestat.ru. Похоже, почти десятилетняя история открытой статистики преступлений в России на этом закончена. Это большая потеря для исследователей, но опубликованные данные едва ли отражали состояние преступности в России: в них были как умолчания, так и фальшивые цифры.
Когда в 2013 году Генпрокуратура только начала публиковать открытую информацию о зарегистрированных преступлениях, ведомству уже было известно как минимум о 3 млн ежегодных сокрытий преступлений — примерно столько же было учтенных. Такие случаи ученые-криминологи относят к латентной преступности, и именно с ней собиралась бороться Генпрокуратура через системный сбор информации и публикацию открытых данных. Как писали исследователи практик правоприменения в России Мария Шклярук и Дмитрий Скугаревский, она достигает 10% от всей преступности.
Помимо этого, существует естественная латентная преступность — когда правоохранительные органы не знают о происшествии и, соответственно, не ставят его на учет. Например, россияне часто не сообщают в полицию о телефонном мошенничестве, которое за последние пять лет стало одним из самых популярных видов преступлений. Согласно опросу Института проблем правоприменения, после краж, грабежа, нападения примерно две трети россиян обращаются в правоохранительные органы, при этом в случае с телефонным мошенничеством — только около 40%. А если попытка не увенчалась успехом, — только 10% пострадавших пишут заявление в полицию.
В России KPI полицейских — количество зарегистрированных и раскрытых преступлений. Приказ МВД по мотивам медведевского закона «О полиции» в теории отменил «палочную систему», но по факту нормы всё равно остались, пусть и в измененном виде. В частности, рост числа зарегистрированных тяжких преступлений оценивается отрицательно, а доля преступлений, по которым быстро удалось найти обвиняемого и отправить дело в суд, — положительно. При этом рост числа оправданных в суде для правоохранительных органов будет засчитываться в «минус». Вероятно, именно поэтому шансы получить оправдательный приговор в России, как подсчитала «Новая газета Европа», равны 0,15%.
Помимо этого, эффект «палочной системы» можно увидеть в статистике, которую публиковала Генпрокуратура. По некоторым статьям преступления совершаются редко — и вдруг откуда-то появляется резкий рост. Статистически такие явления трудно объяснимы, зато легко объясняются тем, что полицейским дали указание повысить раскрываемость по конкретной статье. В частности, так было с преступлениями по ст. 327 УК РФ (подделка документов) и мигрантскими рейдами.
Чтобы отрицательных показателей в отчете о работе было меньше, можно реже принимать заявления о преступлениях, что и делают полицейские. Особенно если речь идет о тяжком преступлении или если дело будет трудно раскрыть. Об этом писали исследователи практик правоприменения в России Мария Шклярук и Дмитрий Скугаревский. В своей работе они цитируют анонимного прокурора в одном из регионов страны:
«Как можно сделать так, чтобы эта цифра <доля раскрытых преступлений — The Insider> выросла или упала? Значит, первое — это входной контроль. Идете вы в отдел полиции (вздыхает) — блин, ну, это отдельно надо — идете вы в отдел полиции, а вам там говорят… В худшем случае он просто закрыт. Ну, закрыт и всё. Не достучаться. Пьяный там, спит или еще что-то. Просто смотрит: кто там пришел? Да пошел на хрен. Не открою. Ну, это к удаленным сельским относится. То есть вас ограбили на улице, вы бежите — и бежите за полицией: как бы, вот тут, быстрее, быстрее, быстрее, вот — а там закрыто. Это простейший вариант. Учетно-регистрационная дисциплина — простейший вариант. Это нарушение в сфере учетно-регистрационной дисциплины. Второй вариант. Всё-таки открыли. Ой! Опера нет. Дежурный опер вас должен принять. Дежурный. Его нет. Он утром придет. Или еще что-то. Вас мурыжат, пока вы не махнете рукой и скажете: ”Да ну их, на хрен. Пошел домой”. Да? Это второй вариант. Третий вариант: вы всё-таки человек настойчивый, дождались дежурного опера. Он начинает вам говорить, начинает вас «морозить» разными способами. ”Я запишу всё себе в тетрадочку. Найдем. Вас тут же известим”. Но ничего не предпринимает».
Однако причина недостаточного сбора данных о преступлениях не только в «палках» и нарочно не принятых заявлениях. Из-за реформы МВД, проходившей в 2010–2011 годах, сократилась штатная численность органов внутренних дел России. Если в 2010–2011 годах на средний муниципальный район приходилось 15 участковых, собирающих первичную информацию, то сейчас — только трое, объясняет Ольга Моляренко. Поэтому они физически могут не уследить за записью всех преступлений.
Помимо этого, полицейские могут еще и искажать состав преступлений. Например, о такой практике рассказывает криминолог Алексей Кнорре из Университета Пенсильвании и петербургского Института проблем правоприменения. Он выписывал из карточек о преступлениях вес изъятых героина и марихуаны и потом анализировал эти данные. Оказалось, что количество вещества у обвиняемых было не случайным, а как будто нарочно оказывалось за гранью «значительного размера» и «крупного размера» в терминологии Уголовного кодекса. Таким образом, перед тем как быть пойманными, наркоторговцы и потребители героина или гашиша всегда имели ровно такое количество наркотика, которое позволило бы осудить их по более тяжкой статье, и почти никогда такое, которое позволило бы дать им менее тяжкую статью.
С точки зрения статистики такое распределение веса изъятых наркотиков маловероятно, поэтому нельзя исключать, что наркотики обвиняемым подбрасывали — в жизни или на бумаге — до «нужного» веса. «Я пока не знаю ни одного внятного, не связанного с полицейской коррупцией, объяснения, почему в героине, изъятом у наркопотребителей, гораздо чаще встречаются массы в 2,5–3 грамма, и гораздо реже в 2–2,5, — ведь именно после 2,5 грамма квалификация преступления становится более тяжкой», — комментировал исследование Кнорре.
Когда преступления не регистрируют или регистрируют избирательно, искажается картина преступности в стране. Это заставляет государство принимать неправильные решения об управлении правоохранительными органами, полиции мешает адекватно оценивать преступную ситуацию в городе или районе, а граждан делает более незащищенными и недоверчивыми.
Источник: Дада Линделл, The Insider
