Одной из навязчивых тем кремлевской пропаганды есть «притеснения» россиян и русского языка в Украине. Как и в других случаях, рашизм просто отражает собственные «грехи».
В современной РФ украинцы, которые в 1989 году являлись третьей по численности этнической группой (более 4 млн), в 2021 году опустились на 8-ю позицию в рейтинге (менее 900 тыс.). Произошел этот обвал даже при включении в статистику населения оккупированного Крыма, темпы деукраинизации которого за последние девять лет поражают еще больше. В России уже много лет не действует ни одна украиноязычная школа.
Путин публично называет русских и украинцев одним народом, таким образом, отказывая последним в праве на собственную историю, язык и культуру. В кремлевской картине мира «естественному» единению украинцев с россиянами постоянно мешают какие-то внешние силы: то поляки, то австро-венгерский генштаб, то Ленин, а теперь прежде всего коллективный Запад.
И это не просто персональный бред Путина или его свиты. Публичные откровения диктатора по теме российско-украинских отношений уже стали указателем для российского образования и гуманитаристики в целом.
Более того, современная агрессивная война РФ против Украины ведется за воплощение наиболее украинофобских представлений кремлевской клики в жизнь. Ради устранения несоответствий между ожиданием и реальностью – путем безжалостной трансформации последней. Из-за разрушения и убийства, пыток и изгнаний, а также насильственного перевоспитания. Это программа геноцида украинской нации.
Эта политика началась не вчера. У нас есть долгий опыт уничтожения украинства во времена российского колониального господства над Украиной. Это опыт запрета украинских книг и преподавания, поглощения украинской церкви, преследования и убийств украинских писателей и художников, умышленной маргинализации украинской культуры.
В Российской империи пытались создать триединый русский народ, в котором украинцам отводилась роль этнографической ветви – малороссов. В русском Союзе целью русификации было создание новой исторической общности – «советского народа». Ни царская, ни советская империи не оставляли украинцам шансов на сохранение и развитие как нации.
Выдающийся деятель украинского движения 19 в. Михаил Драгоманов охарактеризовал период пребывания украинцев под властью царей и императоров (с 1654) как «пропащее время». Центр стратегических коммуникаций напоминает основные вехи и обстоятельства этого отчаянного времени российского господства.
Царские запреты
Соглашение гетмана Богдана Хмельницкого с Московским царством 1654 стала фатальной исторической вехой, которая задала вектор развития Украины на век вперед.
Как это повлияло, например, на украинское книгоиздание? Его объем начал падать сразу после подчинения Киевской митрополии Московскому патриархату – еще до всех указов о запрете особого наречия.
Ярослав Исаевич в книге «Украинское книгоиздание: истоки, развитие, проблемы» приводит следующие данные. В Киеве в 1652-1675 годах из зарегистрированных 54 изданий 14 было на украинском книжном языке, то есть более четверти (25,9%). На польском и латинском изданы пять, остальные – церковнославянском. На протяжении 1676-1700 годов из 73 изданий на украинском было только шесть (8,2%), еще пять – польские и латинские, все остальные – церковнославянские.
После поражения гетмана Ивана Мазепы и короля Швеции Карла XII в 1709 году под Полтавой имения украинской старшины были разграблены и вывезены в Россию. Собственность украинской старшины, в частности, драгоценности, а также Батуринский архив и многое другое пополнили коллекции русской знати, которые только начинали создаваться. Вероятно, при сожжении Батурина московским войском 1708 сгорели библиотеки гетмана Мазепы и генерального писаря Филиппа Орлика.
С 1720-х в Гетманщине книгопечатание на украинском языке и украинским вариантом церковнославянского было полностью запрещено. Издательская деятельность из-за русских притеснений надолго превратилась в простое размножение церковных книг в их русифицированной форме.
1764 Екатерина II формулирует в письме к князю Александру Вяземскому основы политики относительно ряда народов: «…Малая Россия, Лифляндия и Финляндия суть провинции, которые правятся конфирмованными им привилегиями […] Эти провинции, также Смоленскую, следует самыми легкими способами привести к тому, чтобы они обрусели и перестали смотреть, как волк в лес. […] если же в Малороссии гетмана не будет, то должны стараться, чтобы навеки и имя гетманов исчезло, не то, чтобы персона, удостоенная на эту должность…».
Эти наставления по русификации украинцев с тех пор веками воплощались в жизнь: как во времена царской России, так и коммунистического Советского Союза. Они нанесли непоправимый ущерб развитию национальной культуры, самобытности и идентичности украинцев. Талантливейших из них империя пыталась выдернуть в имперские столицы и ассимилировать. Наиболее непокорных – уничтожить и опозорить память о них.
Ярким примером вмонтирования в имперскую систему является тогдашняя Киево-Могилянская академия. Это учебное заведение долгое время было вне конкуренции в подвластных Московии владениях и внесло колоссальный вклад в распространение знаний из Киева в свою новую метрополию. В ней учился и преподавал Феофан Прокофьевич, который стал ведущим идеологом при дворе Петра И. Ему, между прочим, принадлежит идея переименования Московского царства в Российскую империю и закрепление за этим государством исторического «бренда» Руси, изначально касавшегося именно земель вокруг Киева.
В 1784 году в Киево-Могилянской академии предписывают читать лекции на русском языке «с соблюдением выговора, который соблюдается в Великороссии». В том же году Синод велел митрополиту Киевскому и Галицкому Самуилу во всех церквях проводить службы «голосом, присущим русскому наречию». В 1817 году Академия вообще была закрыта.
В XIX веке империя активно поощряла ассимиляцию украинцев, умножая за счет их демографического и интеллектуального ресурса титульную русскую нацию.
Темпы русификации в то время тормозило то, что основная масса украинцев были крестьянами, на жизнь и сознание которых государство имело ограниченное влияние. К такому простонародью русские высшие классы испытывали еще и превосходство. Князь Долгорукий, владимирский губернатор, писал в своих записках о посещении Украины в 1810 году: «Хохла трудно было бы отделить от Негра во всех отношениях: один преет у сахара, другой у хлеба. Дай Бог здоровья и тем, и другим».
Социально близких украинцев русская знать воспринимала как этнически родственных с собой «малороссов». Они также служили империи и врастали в общероссийскую культуру, порой сохраняя ностальгическую привязанность к «малой родине».
Но вопреки планам Петербурга, девственная идентичность неотесанных крестьян и ностальгически-романтические переживания малороссов из высших классов встретились и дали старт мощному национальному возрождению украинства, которое приобрело культурные, а впоследствии и политические формы. Чувствуя опасность, империя начала клеймить сознательных украинцев «мазепинцами» и всячески их преследовать.
Историк Кирилл Галушко на этот счет отмечает: «национальное движение украинцев, наибольшей по количеству после этнических русских группы империи, непосредственно угрожал целостности российской нации. Это стало причиной особо жестокого преследования деятельности украинцев в области языка и культуры».
Галушко считает, что российская идентичность закладывалась в борьбе с украинством: «убежденность в необходимости ассимиляции украинцев имела фундаментальное значение для самого образа России и россиян во времени и пространстве».
Конечно, шансы в противостоянии, где с одной стороны система образования, привилегий и весь административный аппарат империи, а с другой – лишь голый энтузиазм бесчисленных народных просветителей, не были равными. Многие из лидеров украинства попали под маховик репрессий. Например, Тарас Шевченко, которого не раз арестовывали и наказывали ссылкой.
Еще не имея возможности охватить своим влиянием украинское село, русификация началась с городов. Постепенно они становились инородными островками среди крестьянского моря, в котором в те времена проживало подавляющее большинство украинцев. Заставить украинского крестьянина заговорить по-русски взялись имперская школа и армия, а также вакансии в городах, нуждавшихся в много рабочей силе.
После смерти Николая I в 1855 году и проигранной Российской империей Крымской войны (1853–1856) началась определенная либерализация. Новыми надеждами на свободу было мотивировано и польское восстание 1863-го, и очередная волна украинского возрождения. В представлении имперцев эти движения были напрямую связаны между собой. Реакцией Петербурга стал Валуевский циркуляр, запрещавший публикацию на украинском языке религиозных, учебных и образовательных книг.
История появления этого акта отражает дух времени. Как рассказывает ученый Григорий Самойленко, осенью 1860 писатель Филипп Морачевский из Нежина завершил перевод Евангелия на украинский язык и прислал его в российскую Академию наук, чтобы получить разрешение цензуры на публикацию. Однако в 1863-м из Киева пришел донос на имя князя Долгорукова, в котором отмечалось, что в печатании Евангелия на украинском очень заинтересованы «украинофилы», которые «к этому крепкому камню… пристроят обособление языка, потом жизни, потом национальности… Мы считаем излишним доказывать, что перевод Слова Божия на жалкое малорусское наречие есть затея политическая».
Дело о переводе поручили решать министру внутренних дел Валуеву и обер-прокурору Синоду Ахметову. 8 июля 1863 года вышел тот же секретный циркуляр с широко известной ныне фразой: “малороссийского языка не было, нет и никогда быть не может”.
Парадоксальным образом на языке, «которого нет», разрешили выпуск художественных произведений «принадлежащих к области изящной литературы». А начинался циркуляр словами (здесь в переводе): «Давно уже ведутся споры в нашей печати о возможности существования самостоятельной малороссийской литературы. Поводом для этих споров являются произведения некоторых писателей, которые отличались более или менее примечательным талантом или своей оригинальностью».
Если в 1862 году в Российской империи вышло 40 украинских книг, то в течение 1863 только 15, а в последующие годы – лишь несколько книг.
Отдельно циркуляр запрещал печать учебников. О том, насколько важную роль национальная интеллигенция отводила образованию, свидетельствует тот факт, что Тарас Шевченко еще до Валуевского циркуляра издал за свой счет украинский букварь для воскресных школ. Его напечатали большим тогда тиражом в 10 тыс. экземпляров. Деньги Шевченко собирал лично, как сказали бы теперь донатами, разыграв в лотерею свой портрет. И хотя учебник прошел формальную цензуру, митрополит Арсений, которому активисты направили 6 тыс. экземпляров «Букваря» в Киев, распорядился уничтожить тираж после консультации с правительством.
В 1862 Валуев запретил воскресные школы, а некоторых украинских педагогов арестовали и выслали в Сибирь.
Уже в следующее десятилетие, в связи с появлением влиятельных проукраинских организаций «Громады» и Юго-Западного отделения Российского императорского географического общества, на страницах тогдашней печати вспыхнула острая полемика со сторонниками проекта «единой и неделимой России».
Это привело к возникновению 30 мая 1876 года Эмского указа правителя Александра II. Название акта происходит от места его подписания: в немецком городе Эмс. Указ запрещал издание каких-либо книг на украинском языке, кроме исторических документов, этнографических материалов и разрешенных цензурой художественных произведений.
Особое внимание снова уделялось системе образования. Преподавателей, которые сочувствовали украинскому делу, приказано выселять в глубь России. Приведем несколько выдержек из Эмского указа на языке оригинала:
– «Усилить надзор со стороны местного учебного начальства, чтобы не допускать в первоначальных училищах преподавания каких бы то ни было предметов на малорусском наречии.
– Обратить серьезное внимание на личный состав преподавателей в учебных округах Харьковском, Киевском и Одесском, потребовав от попечителей сих округов именного списка преподавателей с отметкою о благонадежности каждого по отношению к украинофильским тенденциям и отмеченных неблагонадежными или сомнительными перевести в великорусские губернии, заменив уроженцами этих последних».
–« …Не терпеть в учебных заведениях лиц с неблагонадежным образом мыслей, не только между преподавателями, но и между учащимися».
– «Признавалось бы полезным принять за общее правило, чтобы в учебные заведения округов Харьковского, Киевского и Одесского назначать преподавателей преимущественно великоруссов, а малоруссов распределить по учебным заведениям С.-Петербургского, Казанского и Оренбургского округов».
Запрещался также и театр:
«Воспретить равномерно всякие на том же наречии сценические представления, тексты к нотам и публичные чтения (как имеющие в настоящее время характер украинофильских манифестаций)».
Следствием указа стала ликвидация Юго-Западного отделения географического общества и закрытие двуязычной газеты «Громады» «Киевский телеграф».
Валуевский циркуляр и Эмский указ фактически утратили силу только в результате революции 1905 года. Однако в дальнейшем книги, газеты и журналы запрещались уже из-за их содержания.
Снова началось издание украинской прессы, но в ней цензура была особенно строгой. Так, в конце 1905-го запретили первую на территории Российской империи украиноязычную газету «Хлебороб», выходившую в Лубнах, на Полтавщине. В 1906 году запрещены газеты «Свободная Украина» в Петербурге, «Добрый совет» и «Запорожье» в Екатеринославе (ныне город Днепр), «Народное дело» в Одессе, «Слобожанщина» в Харькове.
За месяц – с декабря 1905 по январь 1906 – только в Киеве было возбуждено 74 уголовных дела против редакторов местных газет. Типичным обвинением в адрес украинских газет была «пропаганда сепаратизма». Во время Первой мировой войны (1914-1918) в Российской империи выпуск книг на украинском языке снова оказался под запретом.
Что касается театра, то его запрет Эмским указом пересматривается уже в 1881 году, когда позволят играть пьесы на украинском или польском, но только если перед этим тот же спектакль идет на русском.
Запреты и репрессии нанесли значительный ущерб естественному развитию украинской нации в Российской империи. В противоположность этому, на украинских землях под владычеством Австро-Венгрии (Восточная Галичина, Северная Буковина и Закарпатье), где такого преследования украинства государственной властью не было, местное население в начале 20 века достигло высокого уровня национального сознания.
Галичина даже заслужила звание Украинского Пьемонта (аналогия с регионом, с которого началось национальное объединение Италии.) И дело было совсем не в том, что, как считают в Кремле, какие-то антироссийские силы умышленно воспитывали у галичан русофобию. Прямо под властью Вены украинцы развивались более свободно и органично, чем в условиях постоянного ассимиляционного давления империи Романовых.
Советский террор
Несмотря на все препятствия, которые Петербург создавал развитию украинской нации, она не просто выстояла, но и нашла в себе потенциал для создания государства.
После падения империи украинцы основали собственную представительную организацию – Центральную Раду, которая впоследствии стала парламентом провозглашенной в ноябре 1917 года Украинской Народной Республики (УНР).
Если украинцы пошли по пути демократического, республиканского развития, то в России победили экстремисты-большевики. Как и их царские предшественники, они бросили свои силы на завоевание и удержание под контролем Украины.
В феврале 1918 года в ходе первой украино-большевистской войны красные отряды впервые захватили Киев. оккупанты немедленно начали кровавый террор. Киевлян расстреливали даже за обнаруженные при обыске личные документы, выданные украинскими властями.
Представления о настроении большевиков передают слова Михаила Муравьева, руководившего штурмом столицы: «Мы идем огнем и мечом устанавливать советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквам… бил, никому не давая пощады! …Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали этого, потому что наш лозунг – быть беспощадными!».
После нескольких лет кровопролитной борьбы большевикам все же удалось окончательно захватить большую часть Украины и уничтожить УНР. Поражение и утрата государственности стало предвестником будущих катастроф украинцев.
Многие выдающиеся деятели культуры погибли от рук оккупантов и чекистов еще во время борьбы за независимость. В качестве примера можно вспомнить композитора Николая Леонтовича, автора композиции «Щедрик», ставшей впоследствии всемирно известной на Западе под названием Carol of the Bells. Чекистская пуля убила гения в январе 1921 года.
Значительная часть украинской интеллигенции и меценатов культуры вынуждены были покинуть родную землю, спасаясь от классового и национального террора.
Советская власть была не только намного жестче царской, но и гораздо коварнее. Большевики быстро поняли, что удержать Украину, отрицая ее право на существование (как это делали их конкуренты российские белогвардейцы), невозможно. Следовательно, они начали подыгрывать украинским национальным чувством и пользоваться ими для получения поддержки и власти.
Ценой нового закрепощения Украины для коммунистов стало декларативное признание национальной самобытности ее народа и его права на государственность в форме социалистической советской республики. Поэтому Ленин не создал Украину, как считает Путин. Большевики осознали силу национального движения и пошли с ним на компромисс.
Ярким феноменом 1920-х годов была советская «украинизация», отразившаяся большим подъемом литературы, театра, живописи и других сфер культуры. Каковы были ее причины? Во-первых, как уже было сказано, большевики пошли на компромисс для удержания власти. Теперь эту власть надлежало укрепить, усыпив бдительность антиимперских сил. Мимикрируя под украинскую, власть большевиков постепенно становились все более тотальными.
Во-вторых, оккупанты Украины были вынуждены продолжать конкурировать за влияние на массы с национальными силами, оказавшимися в соседних странах, или в эмиграции. Клеймя трезубец и сине-желтое знамя, коммунисты пытались одновременно доказать, что они еще больше украинские патриоты, чем эмигранты.
Эти попытки не были тщетны. Короткий период национального возрождения в УССР стал магнитом для изгнанников из-за границы. И они уверовали в советскую Украину, начали возвращаться. Здесь как раз проявилось то же большевистское коварство. Собрав украинцев и дав им погрузиться в водоворот творческого подъема, тоталитарное государство начало террор.
Эти короткие сутки позже получили точное название «Расстрелянное возрождение». В 1937 году в урочище Сандармох в Карелии были казнены 265 узников Соловецкого лагеря, большинство из которых олицетворяли элиту тогдашней Украины: политики, ученые, писатели, художники, священники, крестьяне. И это только один из эпизодов Большого террора против украинцев.
Среди убитых был писатель Антон Крушельницкий, бывший министр образования УНР. В мае 1934 г. он, как и сотни других, поверил в советскую Украину и вернулся из Польши в СССР. Однако уже в октябре вместе со всей семьей был арестован.
Антон Крушельницкий вместе со своими сыновьями, учителем Богданом и преподавателем Остапом Крушельницким, расстреляны 3 ноября 1937 года в урочище Сандармох. Дочь Владимира, врач и публицист, этапирована из Соловков и убита спустя месяц после братьев и отца. А тремя годами ранее еще двое сыновей Крушельницкого, 29-летний Иван, художник и поэт, и 25-летний Тарас, писатель и переводчик, были расстреляны чекистами в подвалах Октябрьского дворца в Киеве.
Судьбу семьи позже описала внучка Крушельницкого Лариса в книге «Рубали лес». Ее саму шестилетнюю вывезли в Курск, но родственники смогли в конце концов вернуть ее во Львов.
Представления о масштабах сталинского террора и расстрелянного возрождения дают подсчеты Объединения украинских писателей «Слово» (организации украинских писателей в эмиграции). Так, в 1930 году в СССР печаталось 259 украинских писателей, а после 1938 года – только 36 из них, то есть 14%. 223 писателя «исчезли». Из них, по данным организации, 192 были расстреляны или сосланы в лагеря с возможным последующим расстрелом или гибелью, 16 пропали без вести, восемь совершили самоубийство.
Для других авторов в СССР действовал запрет на публикацию своих произведений. Еще часть деятелей культуры приспособилась и подстроилась для обслуживания партии большевиков.
Голодомор в 1932–33 годах стал преступлением и трагедией вселенского масштаба. Из-за искусственно созданного голода погибли 3,9 млн украинцев, в основном крестьян – хранителей народной культуры, которых когда-то так и не смогла превратить в россиян империя Романовых.
Уже после Второй мировой войны продолжалась русификация школы, печати, книгоиздания, театра, телевидения. Украинская культура становилась фольклорным экспонатом в советском музее дружбы народов. Как все в СССР, эта дружба была притворной, неискренней.
Тем временем продолжались и естественные для общества процессы урбанизации – переезд людей из деревень в города. Теперь города уже не были маленькими островками, как столетие назад. Они стали домом для большинства советских украинцев. Но в городах почти везде царил русский язык, а украинский воспринимался агрессивно-пренебрежительно. В Украину переезжали россияне и представители других народов СССР – особенно много сразу после Второй мировой, когда восстановление опустошенной республики очень нуждалось в рабочих руках. Так усиливалась русификация.
В сфере делопроизводства, производства, образования украинский язык постепенно становился рудиментом. В 1958 году родителям учащихся разрешили отказываться от его изучения в школе. Многие действительно решили не тратить драгоценное время на уроки социально непрестижного языка, который казался вымирающим пережитком прошлого. Часто дети украиноязычных родителей уже общались в семьях на русском.
Не прекращался и террор. Новая масштабная волна арестов оппозиционной украинской интеллигенции произошла в 1972 году. Задержанных запугивали расстрелом, пыткой, карательной медициной, нанесением вреда родным. Многих отправили в лагеря. Маховик репрессий задел и поэта Василия Стуса, который после повторной ссылки скончался в тюрьме в 1985 году.
В 1974-м партия провозгласила создание «нового исторического сообщества» – советского народа. Казалось, еще немного и мечта российских имперцев сбудется: украинцы окончательно ассимилируются и станут россиянами.
И все же, как и в царские времена, украинский язык и культура выжили. Советский Союз распался, а украинцы восстановили свою государственность. За прошедшие годы мы убедились, что гарантии сохранения идентичности и перспективы культурного развития лучше всего обеспечивает свое независимое государство.
Убедился в этом и Кремль, который сначала рассчитывал контролировать Украину через так называемое «единое культурное пространство». С годами это общее пространство постоянно сужалось, а контроль над вкусами и предпочтениями украинцев ослаблялся. Без административного насаждения имперская культура в Украине стремительно утрачивала свои позиции.
Поэтому Россия взялась за старое. После того, как захватчики пытаются зачистить все украинское на временно оккупированных территориях, становится понятным, какое будущее в Кремле приготовили для всей Украины. Но звездные времена империй уже безвозвратно прошли. И мы не дадим вернуть себя обратно в «пропащее время».
Источник: Центр стратегических коммуникаций и информационной безопасности, «Главком»
