Владимир Путин и его ближайшее окружение не стремятся к регулированию или прекращению конфликта между Пригожиным и Министерством обороны. Удивительно, но это так.
Дело в том, что система власти Путина не настолько централизована, как полагают многие. Она предполагает наличие множества “проектов”. Кремль утверждает проекты, поддерживает инициативу их создания, однако четко не формулирует задачи. На наших глазах было множество примеров, когда люди очень ярко стартовали со своими проектами, но потом исчезали. В частности, свой проект был и у Владислава Суркова, который долгое время работал над концепцией идеологического обоснования политики Кремля.
Пригожин – один из таких проектов, с собственным представлением о развитии бизнес и военной империи. Пригожин значительно усилил свои позиции во время войны. Он все еще оглядывается на окончательные решения Путина, однако действует самостоятельно и чувствует себя уверенно. Пригожин ощущает себя фигурой, которая выражает точку зрения определенных кругов, где недовольны Шойгу. Причем не просто Министерством обороны, а руководством ведомства. Чем закончится борьба Пригожина и Минобороны, предсказать невозможно, потому что Шойгу и его ближайшее окружение – тоже проект. И каждый из таких проектов ведет борьбу за свои интересы. Здесь переплетается множество интересов.
Главное управление Генерального штаба ВС РФ (в прошлом – ГРУ), как пишут, взаимодействует с Пригожиным. Причем у ведомства отдельный взгляд на военную кампанию и действия министра обороны Шойгу. Безусловно, военная разведка – часть системы Министерства обороны, однако там есть своя специфика. Она заключается в том, что, как в ФСБ, руководители крупных департаментов и отделов управлений являются самостоятельными фигурами – у них прямой выход на Путина.
Даже в Генштабе РФ, где Шойгу и Герасимов работают в одной связке, есть несколько крупных военных командующих, которые взаимодействуют с Пригожиным, несмотря на его нападки.
Такая ситуация сложилась из-за того, что Кремль не сформулировал четкий план военной кампании. Всем очевидно, что у Путина был только план А, который он планировал реализовать на ранней стадии войны. У Путина был только план блицкрига. Однако к концу прошлого августа стало понятно, что никакого другого плана у него нет. Проблемой воспользовался один из проектов – Пригожин, который хотел захватить Бахмут, чтобы продемонстрировать Путину результат. Все у них пошло не так: боевые действия затянулись, а конфликт между Пригожиным и Минобороны из-за боеприпасов стал публичным.
Противостояние проектов проявилось и в минировании Каховской ГЭС, подрыв которой, очевидно, лишает Крым пресной воды. Те, кто минировал ГЭС, состоят в одном проекте, а ответственные за воду – работают в другом. Друг о друге они узнают, когда уже что-то произошло.
Все это мы наблюдаем в течение последних 6-8 месяцев войны, которую ведет Кремль. Чем все закончится? Пожалуй, лучше спросить у сценаристов киносериалов. Обстановка напоминает сюжеты из фильмов братьев Коэнов, где события развиваются в русле фантасмагории и хаоса. Нет никакой рациональной логики ни среди лиц, которые ведут военную кампанию, ни в гражданской администрации.
Источник: Александр Морозов, «Главред».
