В результате подрыва 6 июня плотины Каховской ГЭС в Херсонской и Николаевской областях затоплено около 80 населенных пунктов. По официальным данным, количество погибших пока невелико, но украинские власти считают, что масштаб катастрофы можно будет оценить только после того, как вода сойдет.
Спутники-шпионы США зафиксировали взрыв на плотине Каховской гидроэлектростанции в ночь на 6 июня непосредственно перед ее разрушением, рассказал The New York Times высокопоставленный чиновник Белого дома.
По его словам, незадолго до прорыва плотины инфракрасные датчики, которыми оснащены американские разведывательные спутники, обнаружили тепловой след, характерный для сильного взрыва.
Аналитики американской разведки подозревают Россию в разрушении плотины, сообщил источник газеты. При этом он добавил, что у спецслужб США пока нет веских доказательств для обвинений.
Многие эксперты считают, что в любом случае бенефициаром потопа стала армия РФ, затруднившая таким образом контрнаступление ВСУ.
Сибирь.Реалии собрали историю гидротехнических преступлений, рассказывающую о том, как разные полководцы, от персидского царя Кира до Саддама Хусейна, пытались использовать “гидрооружие” в военных целях.
“У меня нет армии лебедей!”
В марте 2003 года по приказу Саддама Хусейна в Ираке открыли шлюзы на плотине “Кутейбан” к северу от Басры, чтобы остановить продвижение сил коалиции в направлении северных районов страны. Помогло ли им это? Ничуть. Вода, которая должна была превратить пустыню в глинистое месиво под гусеницами американских танков, быстро ушла в почву, и путь на Багдад остался открытым.
Повелевать водой – мечта древних и средневековых полководцев, ведь как стихия она может быть впечатляюще безжалостной. Недаром один из первых мифов об оружии массового уничтожения – история Моисея, который утопил под сомкнувшимися водами Красного моря войско фараона. Даже на Ближнем Востоке, где вода всегда была на вес золота, ее не раз старались сделать своим военным союзником. Еще 25 веков назад во время осады Вавилона персидский царь Кир распорядился отвести от него воды Евфрата, и персы вошли в город через “речные ворота” – по пересохшему руслу. Эту военную хитрость с “перебрасыванием” русла реки позднее повторяли десятки, а может, и сотни раз – чтобы лишить осажденных воды, чтобы затопить минные подкопы, и в разных других целях.
В 1607 году царь Василий Шуйский долго и неудачно осаждал Тулу, где за крепостными стенами засели повстанческие отряды Болотникова. Наконец, как гласит летопись, по совету “хитроделательца” Ивана Кравкова (по прозванию “Мешок”) решили применить затопление. На реке Упе ниже города возвели плотину из леса, рогожных кулей с грунтом и соломы. Река вышла из берегов и затопила город, залив подвалы и попортив там всю провизию. Осажденные долго голодали, даже будто бы ели крыс, но наконец сдались. Одних казнили, других сослали в монастырь, а Болотникову выкололи глаза и утопили в проруби.
Спустя 60 лет после “тульского наводнения” отряды Людовика XIV осадили город Термонде в Восточной Фландрии. На этот раз мощь стихии использовали осажденные, которые во время морского прилива открыли шлюзы на реке Шельда, вынудив французскую армию к поспешной эвакуации. “Проклятый город, – картинно воскликнул Людовик, – не имею же я армии лебедей, чтобы тебя взять!”
Не лучше обошлись в 1796 году с Наполеоном при его попытке штурмовать австрийскую крепость Мантуя, окруженную прудами и болотами. Когда Наполеон решил на легких суденышках перевезти солдат и пушки через пруды, осажденные открыли шлюзы, пруд обмелел, и суда впечатались в илистое дно.
“Ради великого будущего”
Несомненно, самое масштабное применение воды в военных целях началось в XX веке, когда появились исполинские плотины, дамбы и другие гидротехнические сооружения.
В конце октября 1914 года на территории Бельгии было осуществлено грандиозное затопление полосы Ньюпор – Диксмюде длиной в 12 км и шириной до 4,5 км, между рекой Изар и железной дорогой.
К этому моменту войска Бельгии и Франции, несмотря на отчаянную храбрость сражавшихся, потеряли на этом направлении почти треть личного состава и половину артиллерии. Немцы стремительно наступали. И тогда бельгийцы решили прибегнуть к последнему аргументу.
Во время прилива в Северном море они открыли затворы шлюзов в устьях каналов в Ньюпоре. Морская вода устремилась в низину и вскоре затопила ее. Глубина затопления была небольшая, чуть больше метра, но немецкие войска оказались по колено (а где и по пояс) в грязи и воде. Боевые действия сразу были прекращены, и успешное наступление немцев остановилось. Генерал Шварте писал об этом так: “Ужасный прием бельгийцев им помог: не сила оружия, а море сорвало германскую победу. Все искусство командования, вся отвага, вся воля к победе войск были сведены на нет ужасной силой воды”.
Через двадцать лет, во время гражданской войны в Испании, “боевые свойства” воды активно использовали и франкисты, и республиканцы. В сентябре 1936 года, неожиданно открыв шлюзы на гидроэлектростанции Темблио (река Альберто), республиканцы застали врасплох отряд противника. Утонуло несколько сот человек, пушки и другая военная амуниция.
А в 1938 году франкисты нанесли ответный удар в долине реки Эбро. Открывая шлюзы, они создавали мощные потоки воды, в которые подбрасывались связанные вместе стволы деревьев. Эти “снаряды”, стремглав летевшие вниз по течению, сносили легкие временные мосты, которые пытались построить через реку республиканцы.
Примерно в это же время в Китае, где Чан Кайши воевал с японцами, произошло, пожалуй, одно из самых драматичных “военных” затоплений XX века. Чтобы задержать японское наступление, китайское командование открыло шлюзы дамб на реке Хуанхэ. Стена воды обрушилась на японские войска, смывая их вместе с техникой и обозами. Вероятно, погибли тысячи японских солдат – и наступление остановилось на несколько месяцев.
Однако для Китая цена этой победы вышла очень высокой. Наводнение затронуло сразу три провинции в междуречье Хуанхэ и Янцзы – Хэнань, Аньхой и Цзянсу. В зоне затопления проживали около 5 миллионов человек, 90 тысяч смыло сразу. Остальные лишились домов и полей, на которых возделывали рис, отчего около полумиллиона крестьян умерли от голода и болезней – некогда плодородный край превратился в заболоченную местность.
Это была настоящая рукотворная катастрофа. Неудивительно, что, пока шла война, китайские руководители не афишировали свою причастность к разрушению дамб на Хуанхэ, обвиняя в произошедшем японских оккупантов. Лишь после победы над Японией Гоминдан признал, что дамба была взорвана китайскими войсками “ради великого будущего всего китайского народа”.
Прыгающая бомба
В Европе во время Второй мировой войны разрушение плотин и дамб не раз сопровождалось подобными катастрофами. Пожалуй, самая знаменитая из них – подрыв англичанами немецких плотин в Рурской долине, так называемая операция Сhastise (“Порка”). И она была проведена столь изощренно, что стоит рассказать о ней подробней.
Дело в том, что англичане с самого начала войны мечтали уничтожить Рурский каскад плотин и электростанций, поскольку там вырабатывалась большая часть электроэнергии для немецких военных предприятий. Но сделать это было почти невозможно. Мощные плотины были неуязвимы даже для тяжелых бомб, которые могли нанести повреждения лишь верхней части дамбы. Да и прицелиться точно в плотину под огнем ПВО было практически невозможно (англичане не раз это пробовали – и потеряли несколько десятков самолетов). Обычные бомбардировки не приносили успеха. Бетонное “тело” плотины следовало поразить ниже уровня воды. Например, торпедой, сброшенной с самолета.
Но немцы и это предусмотрели, установив перед плотинами металлические “противоторпедные” сети. Проблему сумел решить английский военный инженер Барн Уоллес, разработавший “прыгающую” бомбу, которую сбрасывали прямо над водной поверхностью на большой скорости. А затем, словно плоский камушек во время игры “в блинчики”, бомба несколько раз отскакивала от воды, перепрыгивала противоторпедные сети и взрывалась у подножия плотины.
Конечно, осуществить подобную бомбардировку было очень трудно. Английские ВВС потеряли не один самолет во время “репетиций”, ведь бомбу надо было сбрасывать строго на скорости 390 километров в час и на высоте ровно 18 метров. Чтобы выдерживать эти условия, на крыльях самолетов ставились прожектора, лучи которых скользили по воде – и сливались в одно пятно, когда самолет оказывался на нужной высоте. Подобное бомбометание (под ураганным огнем зениток противника) требовало от пилотов железной выдержки. Большая часть самолетов, вылетевших 16 мая 1943 года для бомбардировки самой большой Рурской электростанции на реке Мёне, не вернулась на базу. А те, кто отбомбились, делали это слишком рано или слишком поздно – и бомбы “перескакивали” через плотину. Но двум пилотам удалось добиться успеха.
Время для воздушной атаки было выбрано идеально – ночь полнолуния в середине мая, когда водохранилище было переполнено паводком. Первым удачно сбросил бомбу уже поврежденный зенитным огнем “Спитфаир” лейтенанта Янга (он погиб на обратном пути), второе попадание произошло после атаки лейтенанта Найта (ему удалось вернуться на базу). После второго взрыва плотина рухнула.
Электростанция, в которую попала другая бомба, перелетевшая через плотину, также была полностью уничтожена. Англичане могли торжествовать. И они торжествовали – 617-я эскадрилья “Ланкастеров” получила официальное название Dam Busters, “Разрушители дамб”, а на ее самолетах с тех пор писали знаменитое выражение маркизы Помпадур: “Après moi le déluge” – “После меня хоть потоп”.
Но потоп, вызванный англичанами, уничтожил не только электростанцию. Водохранилище в долине Мёне имело объём 132 500 000 кубометров, и вся эта вода немедленно хлынула в долину Рура, затапливая ближайшие деревни. По самым приблизительным подсчетам, в ту ночь погибло около полутора тысяч мирных жителей (причем большинство составляли иностранные рабочие, насильно пригнанные в Германию). Среди них были и русские. Одна из женщин, переживших катастрофу, позднее вспоминала: “Чем мы занимались? Искали погибших в грязи. Потом отмывали их лица, чтобы можно было сфотографировать. Немецкие трупы относили в церковь, русских складывали в фургон и затем хоронили в братских могилах. Два-три месяца потом трупы находили – уже раздутые от воды. Ужасно. Я думаю, много русских было захоронено в немецких могилах, а немцев – в русских”.
Ледяной потоп под Москвой
В январе 1943 года, когда англичане еще только готовились к бомбардировке Рурских плотин, в СССР, в журнале “Наука и жизнь”, появилась статья под заголовком “Война и гидротехника”, в которой приводились многие из рассказанных выше историй, от земляной плотины Шуйского при осаде Тулы до подрыва плотины на Хуанхэ. “Приведенные выше примеры показывают, какое важное значение в войне имеет создание искусственных водных препятствий, – заключал автор статьи, профессор киевского университета Борис Пышкин. – Этот опыт с успехом используется нашими военными гидротехниками при создании водных заграждений на наших рубежах в героической борьбе, которую народы Советского Союза ведут с фашистской Германией”.
Увы, советский опыт был таков, что потом о нем предпочитали не вспоминать.
Зимой 1941 года, когда немецкие войска подошли почти вплотную к Москве, по приказу Сталина были взорваны плотины Истринского водохранилища, чтобы хоть ненадолго остановить наступление танковых дивизий и пехоты немцев. Огромная волна воды с ледяными осколками действительно несколько замедлила продвижение противника, но в первую очередь смыла множество деревень вдоль реки Истры, окраины города Истры и поселок Павловская Слобода. Маршал Шапошников вспоминал:
“24 ноября немцы подошли к рубежу Истринского водохранилища. Когда они приблизились вплотную, взорвали водоспуски, после чего образовался ледяной поток, высотой 2,5 метра, длиной до 50 километров к югу от водохранилища. Немцы попытались закрыть водоспуски, но у них не получилось”.
Однако немцам, которым о происходящем постоянно докладывала разведка, было проще избежать удара стихии, чем местным жителям. А ведь зимой, в 30-градусный мороз, неожиданный удар воды для людей (которых никто, разумеется, не предупредил о происходящем) оказывался вдвойне коварным и смертоносным. Поэтому жертвы среди мирного населения исчислялись тысячами.
Один из крестьян, переживших это страшное зимнее наводнение, впоследствии вспоминал: “Хорошо, наш дом повыше стоял, а те, что ближе к берегу, враз затопило, ломать начало – только бревна трещат. Из людей кто-то смог зацепиться за надежную опору, кто-то успел в сторону убежать, но некоторых вода с собой забрала. Было слышно: кричат, на помощь зовут, да как же им поможешь?”
Неудивительно, что в советских исторических источниках об этом рукотворном потопе вспоминали редко и неохотно. Существовала даже версия, будто это немцы “сами открыли шлюзы, пытаясь затопить Москву”. Но в противовес этой “пропагандистской” версии в народе возникали и совсем другие. Шепотом говорили, будто сам Сталин готовил Москву к затоплению, предполагая взорвать при отступлении Химкинскую дамбу (тогда 40-метровая волна затопила бы город до самого Кремля). Позднее эти планы (со ссылкой на воспоминания Жукова) советская пропаганда стала приписывать Гитлеру. Но точных данных об этом у историков нет, поэтому все эти предположения больше похожи на конспирологические теории.
А вот что несомненно было правдой – и оказалось одной из самых страшных катастроф за всю историю мировых войн, так это подрыв плотины Днепрогэса летом 1941 года.
Бессмысленный подрыв Днепрогэса
К середине августа 1941 года силы немецкой группы армий “Юг” вышли к Днепру на всем течении от Херсона до Киева, а 17 августа одна из немецких танковых дивизий стояла на расстоянии около километра от плотины. К тому моменту Днепрогэс был уже заминирован – за это отвечали части НКВД, заложившие в основание плотины 20 тонн взрывчатки. Однако подрыв вечером 18 августа произошел неожиданно для всех. Даже для фронтового командования. “Мы находились в Запорожье, когда вдруг земля качнулась под ногами – взрыв огромной силы потряс воздух”, – писал в своих воспоминаниях командующий Южным фронтом Иван Тюленев. В это время по плотине шел беспрерывный поток людей и машин, переправлявшихся на другой берег, и все они рухнули в разверзшуюся пропасть. Гигантская волна, помчавшаяся вниз по Днепру, накрыла берега, смывая стоявшие в обороне советские части, затапливая деревни и поселки. Разрушения плотины никто не ожидал. Полевая телефонная связь по всему берегу работала, но ни одного звонка, ни одного предупреждения по ней передано не было. Поэтому жертвы исчислялись десятками, а может и сотнями тысяч.
Историки до сих пор не могут точно сказать, кто отдал этот неожиданный приказ и почему взрыв произошел именно вечером 18 августа. Одни считают, что это было личное распоряжение командующего войсками юго-западного направления Семена Буденного (который и правда с начала войны находился в некоторой растерянности и не всегда принимал адекватные решения), другие подозревают, что плотину взорвали без предупреждения по тайному приказу Сталина. В любом случае, военного смысла в этом не было никакого: ущерб для немцев оказался минимальным, а вот свои собственные части и мирные жители оказались под прямым ударом стихии. Существует и более правдоподобная версия, что взрыв произвели запаниковавшие сотрудники 157-го полка НКВД, отвечавшие за подрыв, или он произошел из-за ошибки саперов.
Этот взрыв был столь очевидно нелеп, что поначалу в советских газетах начали писать о “вражеских диверсантах”, взорвавших Днепрогэс, однако вскоре от этой версии пришлось отказаться – особенно после того, как 21 августа на первой полосе The New York Times вышла статья с подробностями о подрыве Депрогэса, сравнивающая СССР со “скорпионом, который ужалил сам себя”.
Разумеется, никаких официальных данных о погибших 18 августа 1941 года советских солдатах и мирных жителях нет, но по оценкам историков, взрыв Днепрогэса лишил жизни от 20 до 100 тысяч человек. Кроме того, несколько тысяч красноармейцев, которые эвакуировались на левый берег Днепра ниже по течению, оказались отрезаны водой, и им пришлось сдаться в плен. Масштаб катастрофы был огромным: “Всю нижнюю часть Запорожья с запасами различных товаров, военных материалов, десятками тысяч тонн пищевых продуктов и прочего снесло за считаные минуты. Десятки судов, вместе с командами, погибли в том ужасном потоке. В Днепровских плавнях на десятки километров до Никополя и дальше стояли на позициях советские военные части. Огромный поток налетел неожиданно. Погибло большое количество красноармейцев и офицеров с артиллерией и военным снаряжением. Кроме военных, погибли в плавнях десятки тысяч голов скота и много людей, которые там были на работе”, – писал один из очевидцев этих событий.
Что же касается плотины, то немцам (с использованием труда пленных) удалось восстановить ее меньше чем за год. В 1942 году электростанция на немецких турбинах уже давала ток. При отступлении немцы пытались снова ее подорвать – но неудачно, и в 1943 году Днепрогэс достался стремительно наступавшим советским частям, с разрушенными машинными залами, но почти целой дамбой. В 1946 году там смонтировали американские турбины General Electric, и они работали еще много лет, помогая СССР противостоять коллективному Западу в “холодной войне”.
Еще недавно казалось, что все это осталось в далеком прошлом, и интересует только историков и авторов школьных учебников. Зачем взрывать плотины? Кому теперь нужно это варварство и бессмысленные жертвы? Кто бы мог подумать, что все это – и непрофессионализм, и презрение к человеческой жизни, и вранье – повторится спустя 80 лет буквально в мельчайших подробностях. Но нынешняя война и проходит под лозунгом “можем повторить”.
Источник: Сергей Ташевский, «Сибирь.Реалии»
