Если подвести некоторые итоги войны за зимний период, то очевидны три результата – Залужный обыграл Герасимова, Москва проиграла газовую войну ЕС, война глобализуется и в неё постепенно втягиваются Китай и Африка. Комбинация этих и других факторов будет определять ситуацию в ближайшие месяцы, в том числе и на фронте.
Вопреки естественному желанию, усилившемуся после освобождения 11 ноября Херсона, что наша армия зимой погонит оккупантов по мёрзлому грунту до Азовского моря, Залужный поставил наступление на паузу. Причин было несколько. Среди них та, что наступать можно, но рыть окопы в мёрзлой степи под надзором дронов врага и непрерывным огнём занятие не самое приятное. Закрепляться на позициях в сёлах, где кроме руин ничего нет, тоже сложно. Поэтому в Генштабе ЗСУ логично решили, пусть этим занимаются рашисты и вагнеровцы, если им в тепле в Сибири не сидится.
В результате за три месяца боёв с 1 декабря по 1 марта, по данным Генштаба, рашисты потеряли свыше 60 тыс. своих вояк убитыми. До 1 декабря их потери за девять месяцев боёв составляли около 90 тыс. вояк. Эти потери врага за зиму равны 2/3 его потерь за предыдущий период. Зима явно была “урожайной”. Наши потери в 5-7 раз меньше. В случае, если бы ЗСУ ходило зимой в наступления, то это соотношение выглядело бы иначе и сомнительно, что мы смогли бы закрепиться на новых позициях.
За зиму оккупанты потеряли также 480 танков, что составляет 16,5% от уровня потерь танков к 1 декабря, и 761 бронемашину или 13% от достигнутого уровня. Потери артсистем более высокие – 489 штук или 25,6% от уровня на 1 декабря. В реальности они очевидно ещё выше и являются показателем напряжённых артиллерийских дуэлей. Наши потери в танках и другой бронетехнике многократно меньше по той причине, что в контратаки ходили редко.
Фактически зимой война вошла в состояние, в котором она была после второго минского перемирия и до вторжения 24 февраля за исключение редких затиший на пасхальное или на хлебное прекращение огня. Но есть три существенных отличия.
Первое – многократно выросла интенсивность огня, стала применяться авиация, а также крупнокалиберная и дальнобойная артиллерия, включая реактивные системы залпового огня, что запрещали оба минские перемирия. Второе – линия огня расширилась и районы вдоль границы в Черниговской, Сумской и Харьковской областях де-факто прифронтовые, а не приграничные. Российская армия обстреливает их ежедневно и считает это нормальным. Точно также она до 24 февраля обстреливала Донецкую и Луганскую область в зоне АТО – ООС. Аббревиатуры АТО и ООС для того и были придуманы, чтобы не позволить войне расползаться за районы ОРДЛО. Снаряд, выпущенный тогда по Украине с территории РФ, де-юре становился фактом нападения и начала войны. Поэтому Москва и воздерживалась от таких действий.
Третье отличие – армия РФ пытается упорно наступать с разной интенсивностью по всему фронту от Угледара до Дворечной. Численность её сил, штурмующих Бахмут, можно оценить в 20-25 тыс. или в две дивизии по советскому штату. Могли бы добавить ещё две, но новые методы войны в виде дальнобойной артиллерии, которой координаты целей передают дроны, не позволяют сделать это. После попадания по Макеевке российские генералы окончательно поняли, что собираться на полянке и в здании числом больше взвода не рекомендуется, тем более совсем близко возле линии фронта. Поэтому и не ведут на Бахмут десять дивизий, как сделал бы Жуков, чем вызывают негодование у российской публики, непонимающей, почему город до сих пор не взят. Единственное, что утешает генералов, – ЗСУ вблизи фронта тоже не могут собираться в полки и дивизии.
В генштабе РФ грызут карандаши над картой, но понимают, что у них пока есть всего два варианта – или наступать так, или прорывать фронт дивизиями и остаться без армии после прорыва. Из истории там знают, второе называется Пиррова победа. Так же знают, что новые армии у них тоже быстро не появятся.
Не только у вагнеровцев осталось меньше половины их состава, но и у полков “ЛНР” и “ДНР” свои только аббревиатуры, а наполняют их чмобиками из РФ. Чмобиков в таких полках чмырили лднеровские командиры с “дедами”, а чмобики снимали видео и писали жалобы на них. Из-за этого генералы стали увольнять со службы задедовавших донбасситов и даже уволили Басурина, известного тем, что он каждые полгода объявлял наступление ЗСУ на Донецк. Донбасситы закричали, что не за это они проливали кровь мешками и что они дойдут до кремля и путина. Из Кремля попросили Герасимова не усугублять и разрулить. Он увольнения лдэнерщиков с опытом прекратил, но дедовщина в российской армии бессмертна и умрёт только вместе с ней.
Кремль такой тип наступления Герасимова в целом устраивает, несмотря на критические замечания разных гиркиных и саркастические шпильки из Украины. С середины января, когда Кремль назначил Герасимова командовать всеми оккупационными войсками, ему не мешают наступать по методикам и не гонят со сроками. Назначают их исключительно из приличия и привычки к плановой экономике. В приоритете у Кремля как легализовать уже захваченные территории, а не захватить новые. Поэтому Кремлю без разницы, возьмёт ли Герасимов Бахмут в феврале, в марте или в апреле., и вообще насколько он продвинется.
Ему поставлены пока три основные задачи – не потерять свою армию, измотать нашу и “не проспать” наступление ЗСУ на юге. Герасимову простят потерю Сватово, Кременной и даже Лисичанска, но выход нашей армии к Азовскому морю не простят. Кремль с радостью готов уже вернуть Украине половину Луганской области, Запорожскую АЭС и подарить в придачу от себя Приднестровье, если будет подписано перемирие лет на пять и “коридор” в Крым останется у РФ. Большое наступление для создания царства Медведчука пока отложено на крайний случай. В приоритет у Кремля вышли совсем другие темы, и стратегическая задача Герасимова лишь поддерживать напряжение на должном уровне до лета, а там будет видно. Раньше середины мая, когда появится достаточно зелени, ЗСУ в наступление не пойдут.
Что касается банды Пригожина, то в Кремле её уже списали со счетов и свели её роль к рекрутинговому агентству при армии. Хорошо известно, расцвет пиратства в Карибском море был результатом окончания войны за испанское наследство (1701-1714), когда английские и французские каперы стали безработными, так как им запретили грабить испанские корабли. В Кремле решили не ждать окончания российско-украинской войны и заранее максимально снизить вероятность возникновения сухопутного “пиратства” в РФ. Пригожин свою роль по втягиванию в войну заключенных и криминалитета отыграл и теперь превращается обратно из медийного великана в лилипута.
Сейчас в приоритет у Кремля вышли Приднестровье, грядущее банкротство “Газпрома”, желание Китая прописаться в Африке, проблемы Москвы с самой Африкой и многое другое. Москве, в широком смысле слова, а не только Кремлю, становится всё больше не до войны с Украиной, как бы это парадоксально не звучало. В Москве полгода падает спрос на жильё, при том, что её не бомбят. Но все понимают, что при разрастании войны она – цель № 1 и у москвичей выше шанс попасть в путинский рай, чем у жителей любого населённого пункта в РФ. Орудия ПВО на крышах в Москве это гарантируют.
Разрастание войны Кремль тоже гарантирует, увлечённо занимаясь её глобализацией, и стремясь втянуть в неё Иран, Армению, Сирию, Китай, КНДР, страны Африки и всех, кого может. В результате Кремль не может посвящать всё своё время и ресурсы только Украине и вынужден отвлекать их на другие проекты. У кремлёвцев есть оправдание для себя, что все его проекты так или иначе ведут в Украину, подобно тому, как в одной древней империи все дороги вели в Рим. Поэтому Герасимову поставлены такие задачи, чтобы другие имперские службы успели подтянуть до какого-то уровня свои проекты. Среди таких проектов всё большее значение приобретает организация проведения в РФ летом второго форума Африка – Россия. В какой-то степени Африка для Кремля становится даже важнее Украины, но там у него могут возникнуть новые проблемы с Китаем.
