На жителя Ленинградской области Дмитрия Скурихина завели сразу два уголовных дела – за дискредитацию армии. Сначала он расписал свой магазин антивоенными лозунгами. А в годовщину российского вторжения публично попросил прощения у Украины. Би-би-си рассказывает, как сельский предприниматель стал одним из самых известных антивоенных активистов в России.
24 февраля – в день годовщины полномасштабной войны России против Украины – 48-летний житель Ленинградской области Дмитрий Скурихин сфотографировался на коленях с плакатом, прося прощения у украинцев. На следующий день он стал первым фигурантом сразу двух параллельных дел о дискредитации российских вооруженных сил. Его отправили в СИЗО.
Одно дело на сельского активиста завели за извинение перед украинцами. Второе (точнее, первое) – еще раньше, в сентябре. Тогда Скурихин протестовал против объявленной Путиным мобилизации. Но это – лишь два плаката из десятков, с которыми Скурихин выступал и фотографировался много лет.
Гражданскую позицию Дмитрия можно прочитать на его машине: на боку белого минивэна написано “Скажи Путину “НЕТ”. Фраза “Не признаю Путина президентом” красуется на его кепке. А его магазин – сельская достопримечательность: на крыше нарисован большой пацифик, на стенах – названия разбомбленных украинских городов.
Герой или предатель
Дмитрий Скурихин пошел в политику еще в 2009 году: самовыдвиженцем он был избран в сельский совет депутатов
“Там человек десять было единороссов и он один. Очень хотел повлиять на ситуацию в поселке, но он против, а десять – за. Против него такая была конфронтация”, – вспоминает его жена Татьяна.
В 2014-м депутат разоблачал скупку голосов в поселке, о чем написал красочный репортаж в местную газету “Новый красносел”:
“…Я уже у двери, дверь открывается, навстречу мне – Женя, первый черно-белый парень. Он тоже делает попытку пообниматься, боксерским нырком ухожу от объятий, втроем бежим по фойе к выходу из клуба. Они мне в один голос, с обеих сторон хватая за рукава: “Верни договор”. Вываливаюсь из дверей клуба на улицу, прямо на остолбеневшую компанию из четырех односельчан: “Ах, договор тебе, сволочь ..росовая, я тебе сейчас по роже этим договором”. И, не давая мирным избирателям опомниться, отойдя на три-четыре шага от дверей, говорю им: “Голоса идете продавать?! Да они потом из ваших карманов сто раз по столько высосут!”
Политическая жизнь в России контролировалась все жестче, и то, что было возможно в 2009 году, стало невозможно в 2014-м. Больше Скурихина депутатом не избрали. Хотя он даже выдвигался в Госдуму от оппозиционной Партии народной свободы (ПАРНАС) в 2016-м. На тех выборах 2016 года его оппонентом оказался видный единорос Сергей Нарышкин, который был спикером в Думе предыдущего созыва. Нарышкин предсказуемо победил, но от мандата отказался, так как был назначен главой Службы внешней разведки.
“[Скурихин] перестал быть депутатом, но политика его не оставляла в покое, – вспоминает Татьяна. – Сначала начал на своей машине писать. Очень по-разному реагировали. Как-то мы ехали из театра – [прохожие] бутылкой запустили в машину. Но было и наоборот, когда люди с машиной фотографировались”.
Уже в 2014 году – после аннексии Крыма – Дмитрий Скурихин написал на своем магазине огромными буквами: “Мир Украине, свободу России”. За годы надпись стала только актуальнее.
В семье Скурихиных – пять дочерей: старшие уже взрослые, близняшкам 11 лет, самой младшей – 9. Когда я спрашиваю 19-летнюю дочь Ульяну, как к их семье относились односельчане – ведь такую яркую политагитацию не замечать было сложно, – она вспоминает: “Папа хвастался: иногда приезжали люди просто посмотреть, сфотографироваться возле магазина”.
В школе, по ее воспоминаниям, девочек не травили: одноклассники обычно не интересовались политикой. Зато классная руководительница однажды резко высказалась об отце Ульяны: якобы он “считает, что имеет право оскорблять Путина”. “Хотя папа никого не оскорблял, а просто писал на стене свои мысли”, – настаивает девушка.
В 2022 году, когда лозунги Скурихина стали жестко антивоенными, однажды ночью кто-то написал на двери магазина “предатель”. Дверь стала чем-то вроде места для дискуссий: позже там появилась надпись “Спасибо, ты герой”.
“Мы вас отвезем до финской границы”
Участие Скурихина в политике можно отследить по административкам, которые на него оформляли. В феврале 2020 года он пришел на марш памяти Бориса Немцова в Петербурге с плакатом «Нет – Путинскому конституционному режиму» (орфография и пунктуация автора сохранены – Би-би-си). Полиция сочла плакат не соответствующим заявленной теме акции.
Зимой 2021 года, когда посадили Алексея Навального, Скурихин выходил на акции за свободу оппозиционера – за что и и отправился на 20 суток в спецприемник.
После начала вторжения в Украину он сразу начал высказываться против войны: например, в апреле 2022 года его штрафовали на 45 тысяч рублей за видео, на котором Скурихин протестует против войны в Украине и призывает россиян остановить “эту заразу”.
Административное дело завели по новой статье – за дискредитацию армии, которую приняли уже после начала войны, и с тех пор она широко используется для того, чтобы наказывать несогласных.
Особенность этой статьи в том, что при повторном нарушении в течение года административка превращается в уголовное дело. Так и случилось с Дмитрием Скурихиным.
В сентябре, после начала мобилизации, к нему впервые пришли с обыском. Правоохранители среагировали на плакат против мобилизации, которую Скурихин назвал “могилизацией”. Плакат он повесил на свой магазин.
Следователи обыскивали частный дом семьи 11 часов: сломали дверь, разбили окно, изъяли телефоны и компьютеры, в том числе дочерей Дмитрия, а также деньги – 3 500 евро, 2 500 долларов, 150 фунтов и 100 тысяч рублей. Тогда Скурихина не стали арестовывать: назначили ему запрет определенных действий, а именно – запретили пользоваться средствами связи, в том числе интернетом.
Скурихин привык писать в соцсетях много и регулярно. Вынужденное молчание давалось ему тяжело, рассказывает дочь Ульяна.
Впрочем, желающие пообщаться с активистом стали приезжать в гости из Петербурга, вспоминает жена Татьяна: принимать гостей-то следователи не запретили. Семье предлагали помощь. “Люди приезжали и говорили: продавайте машину, меняйте валюту, и мы вас отвезем до финской границы. Уезжайте, на вас же такое давление”, – рассказывает она.
В декабре 2022-го у семьи прошел еще один обыск: частный дом снова перевернули вверх дном. После этого Татьяна подняла тему эмиграции. “После второго обыска я говорю: я уже не могу, когда тебя по прихоти лишают телефона. Давай уедем. Дети говорят: поехали! А Дмитрий говорит: я себя там не представляю, не вижу. И вот мы здесь”.
В связи с плакатом про мобилизацию, который стал поводом для заведения первого дела, у Татьяны были плохие предчувствия. “Я просила: не вешай. Но я ж не могу ему на горло наступить. Я не диктую ему условия, он сам принимает решение. Про последний плакат я тоже попросила, и оба раза оказались плачевные результаты для нашей семьи”, – говорит она.
“Подождите, пусть с детьми попрощается”
“Он решительный человек, когда нужно действовать решительно. Мягкий, когда нужно проявить мягкость. Строгий, когда мы балуемся и нужно нас призвать к порядку. Мне часто говорят, что я говорю о нем слишком высокопарно, но он заслуживает этого восхищения”, – говорит об отце Ульяна.
Она часто помогала отцу: фотографировала его, после начала войны вместе с ним рисовала пацифик на крыше магазина. “Три-четыре года назад он попросил сфоткать его с плакатом против Путина, и это было 31 декабря прямо перед тем, как ехать к родным праздновать Новый год. Меня тогда впечатлило, насколько он отдавался этому. Даже в такой момент он вышел и сфоткался”.
На суд по мере пресечения семью не пустили. Зато им удалось увидеть Дмитрия, когда его выводили с допроса.
Ульяну тоже вызвали на допрос – как свидетеля, а отделение полиции в округе есть только в поселке Анино, до дома Скурихиных оттуда нужно ехать на машине. Татьяна поехала забирать дочь, с ней в автомобиле были и трое младших девочек. “Подъезжаю и вижу, что слева стоит машина, в нее садится полицейский – и Диму сажают. Я говорю: девчонки, побежали к папе, – вспоминает Татьяна. – Кричу: подождите, пусть с детьми попрощается. Дима вышел, обнял дочерей. А полицейский смеется и говорит: “Да вы через два дня его получите назад”.
Полицейский, видимо, недооценил суд: Дмитрия не вернули домой, а отправили в СИЗО.
“Папа передал через адвоката, что он совершенно ни о чем не жалеет, чувствует себя хорошо, на сердце у него стало только легче от того, что он сделал этот плакат, – рассказывает Ульяна. – Его очень выбило из колеи, когда ему запретили пользоваться интернетом, он хотел выражать свои мысли. И вот – высказался”.
Источник: Наталия Зотова, BBC
