В то время как генпрокуратура Пятой республики поддержала инициативу Киева и включилась в работу над созданием специального трибунала по преступлению российской агрессии, президент все той же Пятой республики 3 декабря в интервью телеканалу TF1 заговорил о готовности к переговорам с Путиным и безопасности гарантии для России “в тот день, когда она вернется за стол переговоров”. Как будто этого мало, 4 декабря он сказал в интервью CBS, что “прежде всего надо собрать все доказательства этих военных преступлений”. А “параллельно мы должны начать все правовые инициативы, чтобы иметь такой результат (трибунал)”. Словом, Макрон стал ходячей цитатой классики советского кино: сначала намечались торжества, потом аресты, потом решили совместить. А гвардия – макроновская – обходит с флангов. Сразу всех.
К сожалению, в случае с президентом Франции то, что выглядит как расстройство, скорее результатом сознательной политики. Политики, которая, в частности, диктует, что сразу за его визитом в Вашингтон должен идти визит в Пекин.
Во-первых, Макрон догоняет европейских коллег. Он дал слишком большую фору приятелю-сопернику канцлеру Шольцу. Тот первым из европейских лидеров отправился в Си после его переизбрания Мао-style – продемонстрировать лояльность и застолбить для Германии место в новой китайской политике и экономике. Затем в гости Си отправился глава Европейского совета Шарль Мишель – выразить уважение и продемонстрировать готовность к более глубокому пониманию. Очевидно, Макрону мало почетного третьего места. Ему нужно несколько больше – статус локомотива европейской политики. Парижу, как и Берлину с Брюсселем, не очень нравится идея возвращения в биполярный мир. ЕС имеет амбицию быть третьим полюсом, а Париж, как и Берлин, имеет амбицию быть его проводником. И, соответственно, проводить свою собственную китайскую политику. Здесь примечательно, что во всем сиропно-пряничном визите Макрона в Вашингтон, а особенно в совместном коммюнике по его результатам, так и не нашлось места ни одной строчке относительно общей позиции по сдерживанию КНР. Можно, конечно, предположить, что Макрон не хотел портить отношения с Си накануне встречи и отчасти это так. Но гораздо важнее то, что Франция не просто не заинтересована в конфронтации с Китаем, но и готова воспользоваться напряженными отношениями Пекина и Вашингтона.
Особенно, если – и это второе – эта позиция имеет точки соприкосновения с китайской. В частности, в вопросе российско-украинской войны. Си говорит, что война имеет только дипломатическое разрешение – и Макрон говорит. Следовательно, нужны переговоры. И нужны мирители, которые могут найти общий язык между собой. Как Си с Макроном, например.
В-третьих, следует понимать, что Франция – это “Россия с человеческим лицом”. Бывшая владелица колоний, не сумевшая расстаться с ними хотя бы отчасти столь же мирно, как Британия. Пораженное социализмом государство, которое уж который цикл подряд не справляется с либеральными реформами. Бывшая империя, которая до сих пор переживает приступы фанаберий и с огромным трудом преодолевает ресентимент. Все это в купе создает парадигму, которой неизменно руководствуется во внешней политике Париж: великие державы имеют великие интересы и как члены элитарного клуба должны находить общий язык. Остальные должны с ними считаться. Следствием этой парадигмы является практическая неистребимость голлизма и вечность “особой позиции” в отношениях Франции с внешним миром, независимо от того, какая партия имеет власть в конкретный момент.
В-четвертых, французы до сих пор не поняли, что такое Украина – и не слишком пытались. В отличие от англоязычного мира, Франция до сих пор не создала серьезную школу украинистики, свободную от российских влияний. Похоже, впрочем, это куда меньшая проблема для Парижа, чем тот факт, что Украина, как и остальные государства Восточно-Центральной Европы (за исключением Венгрии эпохи Орбана) является выраженно проамериканской и пробританской. То есть, ее победа неизбежно усиливает позиции “британского мира” на континенте. А это противоречит интересам Франции не меньше, чем Китая.
Очень символично, что в ближайшее время в Париже пройдет международная конференция касаемо поддержки и восстановления Украины. В январе 1919 г. в Париже тоже проходила международная конференция, непосредственно касавшаяся Украины — мирная. Тогда один из предшественников Макрона – президент Клемансо – вопреки позиции Лондона и Вашингтона приложил немало усилий для исчезновения УНР. Желая создать надежную буферную зону между большевистской Россией и цивилизованной Европой, он поддержал территориальные аппетиты чехов и поляков, а не укрепление нового украинского государства. Сегодня ситуация в известной степени повторяется. Разве что теперь Парижу нужна не буферная зона, а ослабленная, но уцелевшая Россия. Именно поэтому Макрон так легко говорил о гарантиях безопасности для страны-агрессора, “забыв”, что в этих гарантиях нуждается именно жертва агрессии.
… Исчерпывающим ответом французскому президенту стала сегодняшняя – уже восьмая – ракетная атака по украинской энергетической инфраструктуре. И – путинские или покатушки по крымскому мосту, или их имитация: мол, правильно, Маню, Россия очень боится потерять отжатые территории.
Источник: Алексей Кафтан, «Деловая столица»
