Российские пропагандисты и чиновники, начиная с Владимира Путина, любят повторять, что война в Украине “очищает” российское общество. По их словам, страну покидают только предатели, тогда как оставшиеся, напротив, получают уникальный шанс выстроить не только “новую Россию”, но и “новый постколониальный мир”. В одном они правы: Россия действительно меняется на глазах. Однако на практике, вместо формирования высокоморальных патриотов-альтруистов, страна все больше превращается в бандитский анклав с неконтролируемым ростом преступности и полным размытием моральных норм у населения.
В середине октября украинские военные эксперты отмечали, что активное привлечение на фронт уголовников разлагает российскую армию, подрывая ее моральный уровень, дисциплину и боеспособность. К слову, теперь отправкой уголовников на войну занимаются не только структуры вроде ЧВК “Вагнера”, но и Министерство обороны России. В самом конце октября Госдума России окончательно приняла закон, отменяющий запрет призывать на военную службу по мобилизации граждан, имеющих неснятую или непогашенную судимость за совершение тяжкого преступления.
Это означает, что теперь на войну могут отправляться преступники, осужденные за убийства, грабежи, наркоторговлю и другие серьезные преступления. Независимые журналисты и правозащитники проанализировали приговоры по делам завербованных заключенных на сайтах судов северокавказских республик и аннексированного Крыма. Оказалось, что на фронт попали, к примеру, человек, забивший до смерти женщину, или лицо, признанное виновным в убийстве и незаконном распространении порнографии, и так далее.
Правозащитники подчеркивают, что на войну в Украину из колоний отправляют “целенаправленных убийств и насильников”. По словам юриста фонда “В защиту прав заключенных” Яны Гельмель, ей известны случаи вербовки в “ЧВК Вагнера” осужденных по нескольким эпизодам сексуальных насильственных действий в отношении детей. Также есть пример с осужденным за изнасилование и убийство жертвы.
Вполне логично, что люди, привыкшие грабить, убивать и насиловать, не оставляют свои привычки и на фронте. В последние недели в прессе все чаще стали появляться сообщения о том, что некоторым из бывших заключенных удается сбежать с позиций и вернуться в Россию. Часть этих сообщений затем опровергается российскими властями, но некоторые из них не решается комментировать даже кремлевская пропаганда.
Так, по сообщениям украинских СМИ, в начале октября с фронта сбежала часть взвода, участвовавшая в попытках захвата Бахмута. Из 12 беглецов поймали только троих. Их нашли в Донецке уже после того, как они убили и ограбили двух мужчин, а также совершили ряд изнасилований. Другие беглецы скрываются в России, и их поиск затруднен тем, что группа “Вагнера” не передает правоохранителям сведений о завербованных ими преступниках.
Помимо зэков, сбежавших с фронта, российское общество неизбежно столкнется с феноменом возвращающихся с войны ветеранов – как из числа осужденных, так и обычных военных. Даже лояльные Кремлю Телеграм-каналы предупреждают, что одним из последствий войны станет “проявление у большинства участников боевых действий посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), которое окажет серьезное влияние на социальную и экономическую жизнь в будущем”.
Авторы сравнивают ситуацию с последствиями 10-летней войны Советского Союза в Афганистане. После ее завершения выяснилось, что тысячи участников “интернациональной кампании” попали в тюрьмы, 75% семей “афганцев” распалось, а 60% злоупотребляли алкоголем или наркотиками. Напомним, речь идет не о преступниках, а о самых обычных призывниках и кадровых военных. На основании этих данных эксперты прогнозируют, что возвращение с фронта участников нынешней войны приведет к возрастанию уровня бытового насилия и насильственной преступности, созданию организованных преступных сообществ и росту потребления алкоголя и наркотиков.
Впрочем, российское общество начинает криминализироваться, и не дожидаясь возвращения комбатантов. Еще в середине мая статистика показывала, что за три месяца войны количество краж в магазинах увеличилось на 18%, а в продуктовых магазинах – на 27%. В конце мая эксперты отмечали всплеск экономических преступлений, связанных с введенными против России санкциями. Сюда относится рост хищений бюджетных средств, связанных с системой госзакупок, мошенничеств и налоговых преступлений.
Кроме этого, бизнес, чтобы выжить, будет вынужден снижать расходы и увеличивать доходы. Эта оптимизация, по мнению адвокатов, может обернуться возвратом к схемам по уклонению от уплаты налогов, серым зарплатам, различным механизмам обналичивания. Также это может привести к появлению случаев невыплаты заработной платы. Юрист Марк Фейгин и социальный психолог Алексей Рощин также отмечают, что “агрессивная война такого типа ломает людей и высвобождает их самые темные инстинкты”, и предсказывают рост насильственных преступлений.
Частично рост преступности проявляется и сейчас. В то время, как заместитель секретаря Совбеза России Александр Гребенкин в своем интервью уверяет, что война не повлияла на криминогенную ситуацию, а количество преступлений снижается, даже данные, приводимые официальными российскими СМИ, говорят об обратном. В частности, Следственный комитет фиксирует рост количества тяжких и экстремистских преступлений, совершенных мигрантами в первом полугодии 2022 года.
По словам главы СК Александра Бастрыкина, участились случаи тяжких и особо тяжких преступлений – убийств, изнасилований и похищений людей, а также экстремистские настроения. Генеральная прокуратура России, в свою очередь, заявила о росте преступности среди женщин. Наиболее ярким показателем является ущерб от преступлений. По материалам МВД России о состоянии преступности за январь-май 2022 года, она составила 420 млрд руб. По сравнению с показателями 2021 года за аналогичный период, это почти на 114% больше.
Большую роль в криминализации российского общества играет и пропаганда. Длящееся долгое время расчеловечивание противника, будь то украинцы или жители стран Запада, привело к тому, что россияне стали намного толерантнее относиться к любым видам насилия и беспощадности. Это видно и по изменению тональности пропагандистских сайтов. Если в начале полномасштабной войны пропагандисты пытались подчеркнуть, что воюют с “нацистским меньшинством” в Украине и “глобалистскими правительствами Запада”, сейчас они не скрывают, что заставляют страдать обычных людей.
В частности, топовые российские пропагандисты вроде Владимира Соловьева и Маргариты Симоньян уже давно призывали бомбить гражданскую инфраструктуру Украины, включая электростанции. Сейчас пропагандисты открыто злорадствуют, хвастаясь нанесением “самого мощного удара по украинской энергетике”, вызвавшего веерные отключения электроэнергии. При этом они признают, что “удары по инфраструктуре напрямую не повлияют на линию фронта”, однако России следует продолжать уничтожать гидроэлектростанции.
Российские военные эксперты открыто рассуждают о том, какие города следует захватывать в первую очередь, а пропагандистские Телеграм-каналы глумятся над замерзающими беженцами и жертвами изнасилований. Подобная пропаганда культа насилия и жестокости способна стереть не только остатки нравственных норм, но и любое понятие о законности. Сейчас соблюдение закона в России обеспечивается только репрессивной полицейской машиной, но любое ослабление режима неминуемо будет связано с новым всплеском криминальной активности.
Источник: Ксения Кириллова, CEPA
