Мобилизацию многие уже называли жестом отчаяния: слишком поздно и слишком неумело. Российская армия, заточенная на региональные победоносные войны, толком не имеет необходимых мобилизационных структур, а сами мобилизованные не могут за короткое время превратиться в действующую армию. Такие военные вряд ли смогут составить серьезную конкуренцию ВСУ на поле боя.
“Во вторник 27-го числа забрали, с 27-го на 29-е переночевали в 32-м военном городке. И вчера в полвторого увезли на границу в Ростовскую область. Сейчас ждут технику для перевозки в Луганскую область. Никакой подготовки, получается, нету”, – мать мобилизованного из Екатеринбурга рассказала URA.ru историю своего сына, который из-за астигматизма не служил в армии, но был отправлен, судя по всему, на войну.
Другой мобилизованный – 26-летний Кирилл, сибирский драм-н-бейс музыкант, в начале сентября выступал на томском рейве, а уже 29 числа ехал в поезде в Украину. В армии он тоже не служил.
Эти две истории довольно типичны для мобилизации, объявленной Владимиром Путиным 21 сентября. От избыточного усердия на местах (повестки вручают всем подряд без разбора) и отсутствия хорошо работающей системы мобилизации, военкоматы не справляются с нагрузкой, мобилизованных размещают в неподготовленных для жизни зданиях, часто без отопления и туалетов, а некоторые и вовсе вынуждены ночевать под открытым небом.
России срочно нужна живая сила на фронте. Армия, не успев укрепить оборону после прорыва ВСУ в Харьковской области, потерпела еще одно поражение в районе Лимана, а теперь отступает и в Херсонской области.
Эксперты говорят, что главной причиной этих поражений стала нехватка военных в передовых частях. Мобилизация, по замыслу российского президента, очевидно, призвана решить эту проблему, и поэтому два молодых человека из Сибири, никогда не стрелявшие из “Калашникова”, едут на фронт, чтобы помочь регулярной армии.
Наследие СССР
О том, что мобилизация в России вряд ли поднимет боеспособность армии, военные эксперты говорили чуть ли не с первого месяца войны. Российские вооруженные силы готовились не к большой войне, а к локальным спецоперациям.
Российская армия считает себя наследницей советской, но отличается от нее и количественно, и, главное, качественно.
После развала Советского Союза вооруженные силы Российской Федерации сильно сократились, причем дело тут не только в отсутствии возможности содержать большую армию, но и в отсутствии необходимости – перед Россией больше не стояла задача быть готовой к третьей мировой войне с НАТО.
Реформа, которую проводил министр обороны Анатолий Сердюков, была призвана оптимизировать вооруженные силы под задачи, которые казались тогда актуальными – борьбу с терроризмом и урегулирование небольших региональных конфликтов.
Блок НАТО перевозил через территорию России грузы для своих и дружественных сил в Афганистане, использовал военные базы в соседних государствах, а недовольные таким положением казались маргиналами, застрявшими в далеком прошлом.
К началу 1988 года численность вооруженных Сил СССР составляла 4,2 млн человек. К 2008 году, когда в России началась реформа вооруженных сил, численность армии составляла 1,2 млн человек, а после сокращения в ней осталось менее миллиона военнослужащих.
Реформа, как писали многие военные эксперты, во многом так и не была доведена до конца. Например, в 2012 году военный эксперт Александр Храмчихин отмечал, что в армии не был восстановлен институт сержантов, на которых во многом возложена обязанность подготовки рядовых: “Большинство нынешних сержантов крайне слабо мотивированы, не обладают необходимыми лидерскими качествами, имеют низкие психологическую устойчивость и образовательный уровень”.
Американские военные эксперты – старший научный сотрудник Института внешнеполитических исследований Роб Ли и директор программы по изучению России в CNA Майкл Кофман в статье, опубликованной в журнале New Times в июле 2022 года, писали, что в результате российскому минобороны пришлось пойти на компромисс, сохраняя в сухопутных войсках и плохо подготовленных призывников, и контрактников.
При новом министре Сергее Шойгу российская армия стала восстанавливать дивизии и армии. В конце концов нехватка опытных контрактников на фоне попытки сохранить общую структуру армии обернулась недоукомплектованностью частей, и после начала войны в Украине в подразделениях оказался серьезный некомплект военнослужащих – неопытных призывников редко отправляли на фронт, а контрактников просто не хватало.
В результате Россия вступила в войну, имея армию с избытком военной техники и острой нехваткой личного состава, говорилось в статье Кофмана и Ли.
Действительно, на войне в Украине нередки случаи, когда офицеры командуют небольшими подразделениями, численность которых составляет около взвода и даже меньше.
Этим можно объяснить высокие потери среди офицеров. По данным Би-би-си на 2 сентября, из 6024 установленных российских военных, погибших в Украине, 1025 человек – то есть 17% – являются офицерами, среди них четыре генерала и 35 полковников.
Гибель офицера на поле боя часто означает, что он был вынужден командовать в бою солдатами как сержант, лично вести их в атаку или держать с ними оборону вместо того, чтобы руководить боевыми действиями через подчиненных.
В советской армии существовали кадрированные части, которые комплектовались по штатам мирного времени. В них служили преимущественно офицеры. Предполагалось, что в военное время в части будут поступать солдаты-резервисты, быстро восстанавливать военные навыки, проходить боевое слаживание, и армия получит более-менее готовое подразделение. Такие части были ликвидированы в ходе реформ 2008 года.
Вероятно, сейчас из мобилизованных будут либо создавать новые части, либо отправлять их на фронт для пополнения уже существующих, которые испытывают нехватку солдат. Возможно, что оба процесса будут протекать одновременно.
Как воюют неподготовленные солдаты?
Для российских военных понять, насколько боеспособными могут быть необученные новобранцы, несложно – в подконтрольных Кремлю ЛНР и ДНР вот уже несколько месяцев происходит не просто массовая мобилизация, а настоящая охота за мужчинами. Их забирают на фронт прямо с улиц, из автобусов и маршруток.
Как рассказал Би-би-си боец, воевавший на стороне сил так называемой народной милиции ДНР и российской армии, в ходе массовой мобилизации на фронт попадали самые разные люди. Среди них были те, кто вел себя спокойно, но очень часто попадались совсем пуганные.
“Некоторые при взрывах просто забивались в угол окопа и лежали там как парализованные. Другие начинали истерить. Приходилось приводить в себя и возвращать в строй”, – рассказал он.
О том, как воевала донецкая “милиция”, состоящая из необученных солдат, написал в своем блоге 7 сентября бывший “министр обороны ДНР” Игорь Гиркин (Стрелков). По его словам, в этом подразделении “даже командиры рот нередко не умели даже магазин к автомату снаряжать в начале кампании”.
“Как-то в конце лета противник вдруг открывает по окопам роты шквальный артиллерийский огонь. Поскольку все позиции – давно им пристреляны – КП роты уничтожен сразу. Вместе с единственным “тапиком” [полевой телефон]. Один взвод роты, где не оказалось командира (слёг неделю назад, его забрали на службу с сахарным диабетом) – побежал сразу, как только обстрел прекратился. Другой взвод, выбравшись из укрытия, обнаружил на бруствере окопа группу до зубов вооруженных людей в чужой форме и с синими повязками на рукавах. Пара человек дернулась – их тут-же застрелили. Остальные попали в плен. Третий взвод сумел собраться и целый день отстреливался от противника и даже сумел (наверное) нанести ему какие-то потери”, – написал он.
Гиркин, правда, отметил, что неподготовленное подразделение не обеспечили инженерными средствами и поставили оборонять слишком большой участок.
Полевой командир самопровозглашенной ДНР Александр Ходаковский, получивший известность в 2014 году как глава батальона “Восток”, тоже описывал в своем телеграм-канале действия неподготовленного подразделения, очевидно, с неопытным же командиром.
“Заходят сформированные ещё до объявления мобилизации подразделения – и их поведение напоминает поведение выпущенного на волю зверька, родившегося и выросшего в зоопарке. Одна рота зашла в населённый пункт на позиции рядом с нами, расположилась, выложила БК в правильную геометрическую форму, поставила технику рядом – для удобства. Хорошо, наши офицеры прибыли для увязки, увидели эту картину и давай заталкивать всех в подвал – едва успели, как всех накрыло артой”, – писал он.
“Сегодня из той же самой гвардии колонна решила проехать из пункта А в пункт Б и заперлась прямо на позиции противника – мало кто выскочил из огня”, – говорилось в тексте Ходаковского.
Судя по комментариям в соцсетях и прессе, часть мобилизованных, как правило, но не всегда с опытом воинской службы, отправляют сразу на фронт. Скорее всего, ими будут пополнять уже действующие части.
Других отправляют в учебные центры, где, вероятно, из них будут формировать новые боевые части. Эти подразделения могут столкнуться с нехваткой опытных офицеров, вооружения и оснащения.
Министерство обороны России обещает не отправлять неподготовленных солдат на передовую.
“Граждане, призванные из запаса в рамках частичной мобилизации и добровольцы приступили к боевому слаживанию в составе подразделений на полигонах в непосредственной близости к районам выполнения боевых задач, – говорилось в сообщении минобороны 29 сентября. – После проведения боевого слаживания, подразделения, укомплектованные отмобилизованными гражданами и добровольцами, приступят к выполнению задач по контролю и обороне освобожденных территорий, а также действуя в составе подразделений резерва и усиления”.
“Мобилизованных можно на КПП с блокпостами и складами поставить, очень много войск несет гарнизонную и караульную службу. Их можно отправить в Сирию с Карабахом, где сейчас контрактники [несут службу]. Сахалин с Курилами от японцев тоже контрактники сторожат и так далее”, – сказал Би-би-си российский военный эксперт, попросивший об анонимности. “Ну и на фронт попадут, конечно”, – добавил он.
Между тем в социальных сетях есть немало сообщений о том, что мобилизованных отправляют на передовую даже без опыта службы.
“Автомат в руках пару раз держал”
“Брат служил в армии. Пришел три года назад. Он рядовой стрелок. В понедельник их отвезли якобы на сборы. Одели там, обули. И сказали, что через пару дней уже отправят на фронт. Никакого обучения, ничего. Он автомат в руках пару раз держал за время службы в армии”, – рассказала в интервью изданию “Медиазона” (объявлено в России СМИ-“иноагентом”) жительница Омской области Татьяна.
Кирилл в мирное время проходил “учебку” в Еланском гарнизоне, новости о котором попали в СМИ в первые дни мобилизации. Мобилизованных размещали на земле в палатках под снегом. “Мобиков” ничему обучать не будут, нет таких мощностей, чтоб обучить”, – считает Кирилл. Он объясняет, что на такой огромный “размером с город” гарнизон не хватит инструкторов и добавляет, что “пехота и не требует обучения”.
“В среднем одна учебная рота – это 120 человек молодого призыва, ими управляют 12 младших сержантов, – вспоминает Кирилл свою учебу в гарнизоне. – Вся эта банда управляется четырьмя офицерами, половина из которых постоянно в отпуске, и один командир роты. Обучение это длится четыре месяца и по итогу никто *** [ничего] не знает и не может. Это отработанная схема учебок, а слепить новую под мобиков просто невозможно, да и не нужно никому”.
В Республике Башкортостан стрелок Юрий узнал, что формируется мотострелковый полк из трех батальонов, в каждом по четыре роты из 120 человек. В ближайшие дни, пишет он, ожидается отправка в Украину дополнительно четырех тысяч человек. Призывник оптимистично настроен: “Все служили, все все умеют, будем вспоминать”. Подробностей боевой подготовки он не знает или не рассказывает, но пишет, что “научат всему чтобы победить”.
Юрий объясняет, что победа нужна над всеми, “кто пытается диктовать России свои условия, навязывает свои правила, чего-то требует, чему-то обязывает. Победу над всеми кто против нас. Цена может быть любой, в наших жилах течёт кровь наших дедов и прицениваться мы не будем”.
Имеет ли размер армии значение
Израильский военный Эксперт Давид Гендельман написал в своем “Фейсбуке”, что с учетом того, что примерная численность российской группировки в начале войны составляла 170 тысяч (по оценке Би-би-си – до 200 тысяч с учетом формирований ЛДНР), то 300 тысяч, о которых говорил в своем выступлении Сергей Шойгу, сыграют большую роль.
“Стрелки и прочие простые военно-учетные специальности по опыту мобилизованных ЛДНР и многих российских добровольцев могут отправляться почти без подготовки, пара дней до пары недель максимум. Боеспособность такого стрелка из-за необученности и неопытности будет невысокая, но это еще один ствол, и вообще проблема ВС РФ там не в качестве, а в количестве. В случае танкистов, артиллеристов и т.д. обучение по-хорошему должно быть дольше, но видимо и у них всё будет максимально быстро, по крайней мере в этой волне мобилизации”.
Сколько именно собираются мобилизовать в России, неизвестно. В прессе фигурировала информация о том, что эта цифра содержится в седьмом пункте указа Владимира Путина, который был скрыт. “Новая газета. Европа” со ссылкой на источник сообщила, что по закону о частичной мобилизации могут призвать до миллиона человек. Звучали и более высокие цифры. Кремль официально отвергает эту информацию, но точных данных нет, а в объявленные Шойгу 300 тысяч многие не верят.
Влияние подготовки на боеспособность, например, танкового экипажа, было предметом исследований еще в советское время.
В 1989 году чиновник из комиссии президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам Юрий Костенко написал статью “Влияние квалификации танковых экипажей на боевую эффективность танков”, в которой раскритиковал советскую систему подготовки танкистов.
Он привел конкретные расчеты, из которых следовало, что в танковой дуэли вероятность нанести поражение противнику у экипажа со средней, даже не низкой подготовкой, в три раза ниже, чем у танкистов высокой квалификации.
“По данным опроса выпускников одного из учебных центров, они не обладают необходимыми знаниями по системам и комплексам танка, и их подготовка для эксплуатации БТТ оценивается ими в лучшем случае на 30…40 % (остальные 70…60 % они должны получить в линейных, т. е. боевых, частях). Причиной тому – неоправданная методическая и техническая упрощенность занятий в учебном центре. Таким образом, в линейных частях на каждые три экипажа приходится в среднем только один подготовленный, а два – в стадии обучения”, – говорилось в статье, которая была написана во времена позднего СССР.
Подготовка в учебном центре тогда длилась полгода. При этом тренировались танкисты на танках Т-72 и Т-80, которые сейчас участвуют в войне в Украине.
Как рассказал Би-би-си украинский эксперт в области бронетехники Андрей Тарасенко, даже если на фронт отправят людей, которые служили в российской армии, это не гарантирует их высокой квалификации, поскольку в России еще с советских времен уделялось мало внимания подготовке танкистов.
“Нормы расхода боекомплекта, моторесурса, сводились, максимум, к 20-30 выстрелам с использованием штатного боеприпаса, только один из 10 обучаемых получал реальный пуск одного управляемого снаряда, а пробег на одного обучаемого не превышал полутора тысяч километров. И это было во времена расцвета Советского Союза. И эта неудовлетворительная ситуация никуда не делась, а только усугубилась”, – рассказал он.
“Вопрос не в том, будет ли экипаж восстанавливать боевые навыки, а были ли эти навыки изначально?” – сказал он.
Судя по публикациям в соцсетях и рассказам очевидцев, в российской армии в украинской войне действительно не хватало опытных военных, в частности – экипажей танков. При этом многие из тех, кто выжил в боях, получили необходимый боевой опыт, и стали действовать намного более эффективно.
Многое из этого относится и к другим специалистам, начиная от пехотинцев и кончая операторами ЗРК. Боевой опыт оплачивается жизнями военных, и чтобы необученное пополнение стало хоть немного боеспособным, его нужно отправлять на учения в тыл. Однако такая подготовка требует отзывать с фронта опытных военных, ослабляя боевые части.
“Учиться, как не раз уже было в истории, будут ценой потерь”, – сказал Андрей Тарасенко.
Недостатки плохо обученных, но многочисленных войск – не особенность современности. Их описывал в 1920-х годах в книге “Стратегия” русский и советский военный теоретик Александр Свечин.
“Плохой солдат имеет такой же желудок, занимает в вагоне такое же место, требует такого же хвоста нестроевых, как и хороший солдат. Но он стоит много дороже, раз война уже началась; он расходует огнеприпасы несравненно менее экономно, и автоматическое оружие в его руках является ужасным орудием мотовства. Все предметы снабжения в плохой роте уничтожаются с удивительной беспощадностью; она представляет дырявое решето, всегда оборванное и безоружное, так как торгует снаряжением и теряет шинели, сапоги, оставляет на поле сражения вооружение и телефонные аппараты”, – говорится в книге.
“Она затрачивает такие же усилия, как и хорошая рота, когда месит грязь на дорогах или дрогнет под дождем, но засоряет госпитали своими больными несравненно сильнее, истощает в корне местные средства, отталкивает симпатии местного населения, несет в бою большие потери (включая и самострелов)”, – писал Свечин.
Проблемы с сержантами
В российской армии очень не хватает опытных боевых командиров младшего звена. Эта проблема досталась ей от советской армии.
Трудности с комплектованием младшего командного состава были и в позднем СССР. В послевоенные годы такой проблемы не существовало – подавляющее большинство сержантов и старшин, не говоря уж об офицерах, были фронтовиками, и их авторитет у молодого пополнения был беспрекословным.
По мере ухода в запас военных, прошедших войну, советская армия начала испытывать нехватку опытных младших командиров. Частично эту брешь смогли закрыть сверхсрочники – отслужившие солдаты, решившие остаться в армии. Те же контрактники. Но на все войска их было недостаточно.
И тогда в Советском Союзе возникла новая система военной иерархии – дедовщина. Функцию сержантов взяли на себя старослужащие – “деды”. Этот армейский “институт” заимствовал уголовные традиции, был жесток, уродлив и противоречил принципам военной субординации, но он работал. Офицеры больше полагались на “стариков”, отслуживших год-полтора, чем на молодых сержантов, призванных полгода назад и пришедших в часть по окончании школы младших командиров.
За исключением сверхсрочников (а позже и прапорщиков), институт сержантов в советской армии был фикцией. Никакой реальной властью военнослужащий первого года службы с двумя лычками на погонах не обладал – всем заправляли “деды”, а сержант-первогодок по их понятиям был таким же “духом”, как и другие солдаты его призыва. Разумеется, на втором году сержант становился тем, кем он и должен быть, но его мог заменить любой другой солдат его призыва: “Саня, иди покури, я сам с этим духаном воспитательную работу проведу”.
В боевых условиях – как это было в Афганистане и Чечне – наличие опыта часто ценилось больше, чем лычки и звезды на погонах. “Дед”, конечно, сволочь ещё та, но в бою, если придется туго, выручит, скорее всего, именно он, рассуждали молодые солдаты.
Кто будет командовать массой мобилизованных?
В новой российской армии “дедовские” традиции не исчезли.
“Каким авторитетом будет пользоваться у 40-45-летних мобилизованных мужиков недавний выпускник военного училища – лейтенант, старлей или даже капитан, который под стол пешком ходил в то время, когда они штурмовали чеченские сопки и укрепрайоны?” – задается вопросом служивший в советской армии бывший военный.
“Даже для 30-летнего рядового запаса 23-летний лейтенант – это просто пацан. Тот же “дух”. “Старики” могут уважить офицера, если у него есть боевой опыт. Иначе могут и послать куда подальше, – говорит он. – Где взять боевых офицеров? Только снять с фронта. “Тыловую крысу” быстро раскусят, будь он хоть в каком звании”.
А много ли толку от “дедов”?
Навыки, полученные на одной войне, часто оказываются бесполезными на другой. Во время первой чеченской кампании ветераны Афганистана наставляли военных, направляющихся на Северный Кавказ. Потом получали от выживших сообщения наподобие “ребята, вы настоящей войны не видели”, – вспоминает служивший в Афганистане.
“Советы прошедших войну “афганцев” часто оказывались неуместными, потому что условия боевых действий в горных пустынях Гиндукуша против разрозненных, легковооруженных и чаще всего малообученных моджахедов сильно отличались от войны в лесистых горах Северного Кавказа против бойцов, многие из которых прошли подготовку в советской армии, были хорошо вооружены и экипированы”, – вспоминает военный.
В Украине российская армия столкнулась с намного более грозным противником, где опыт предыдущих боевых действий – будь то Чечня и Грузия, а уж тем более Сирия – может оказаться не просто бесполезным, но и вредным. Современная война технологизировалась: если солдат бездумно следует тактике 20-летней давности, его шансы погибнуть на поле боя высоки. На видео в военных телеграм-каналах часто можно видеть: солдат сидит в окопе, притаившись, не высовывается, не курит, не выдает местоположение, но прилетает дрон и сбрасывает на него гранату.
Уровень физической подготовки
Уровень физической подготовки для мобилизованного солдата очень важен. По сути, профессиональный военный – это спортсмен (для профессиональных спортсменов 35-40 лет, а во многих видах спорта и раньше – предельный возраст, после которого карьера заканчивается). Бывают 50-60-летние спортсмены и военные на передовой, но это, скорее, исключение.
Уровень нагрузок, с которым сталкивается военнослужащий в зоне боевых действий, огромен. Например, носимый на плечах груз пулеметчика десантно-штурмового подразделения может весить 60 и более килограммов. Стандартный боекомплект для пулемета Калашникова – 2 тысячи патронов 7,62х54, каждый весом 22-25 граммов в зависимости от типа. Итого получается около 50 кг. Один такой боекомплект можно легко израсходовать за полчаса интенсивного боя. Сам пулемет – 9 килограммов. Запасной ствол, пулеметные коробки и ленты, саперная лопатка, каска, бронежилет – еще килограммов 15. Плюс обмундирование. А ещё неплохо бы иметь с собой радиостанцию, тепловизор, бинокль, аптечку, сухпаёк, флягу с водой, котелок, спальник, каремат, плащ-накидку и тёплые вещи, не говоря уж о других полезных мелочах.
Половину боекомплекта, пулеметных коробок и лент может нести второй номер расчета. Но и у него есть свой автомат с боекомплектом и то же самое снаряжение, обычно нагрузка распределяется поровну. В Афганистане и Чечне рюкзак десантника перед боевым вылетом весил примерно 60 килограммов. Современное снаряжение стало лучше и легче, но основное – оружие и боеприпасы – не полегчали.
Со всем этим часто надо еще и бегать, и окапываться.
“Война – это прежде всего тяжелая, грязная работа, часто на пределе человеческих сил. Романтикам, насмотревшимся патриотических фильмов и проникшимся пламенными речами из телевизора, там не место. Особенно тем, кто последние пять-десять лет ничего тяжелее кружки с пивом не поднимал”, – говорит бывший военный.
Чем ответит Украина?
Израильский эксперт Давид Гендельман, который убежден, что в современной сухопутной войне решающее значение все еще имеет масса живой силы, отмечает, что у Украины достаточно войск, чтобы сдержать российскую армию даже после пополнения.
“Поэтому оно [украинское руководство] держит миллион человек под ружьем и не пускает мужчин за границу, потому что они понадобятся для следующих мобилизаций. Потому что размер имеет значение. Правильное использование ресурса – это хорошо и прекрасно, но для этого надо сначала иметь этот ресурс. А без этого огромного войска [главнокомандующий ВСУ Валерий] Залужный при всех своих талантах мог бы только журналом “Тайм” отмахиваться, никакие “Хаймарсы” бы не помогли. И украинское руководство это прекрасно знает. Размер имеет значение”, – написал он в “Фейсбуке”.
Украинский журналист Юрий Бутусов, специализирующийся на военной тематике, заявил, что поступление на фронт десятков и сотен тысяч новобранцев позволит российской армии насытить линии обороны и, соответственно, осложнит наступательные действия украинцев. Но в способность подразделений, основу которых будут составлять мобилизованные, проводить активные боевые действия, он не верит.
Советник главы Офиса президента Украины Михаил Подоляк заявил в интервью Би-би-си, что заявление о мобилизации 300 тысяч новобранцев в российскую армию должно было возыметь скорее психологический эффект: мол, призыв в неэффективную армию огромного количества неподготовленных людей не способен значимо повлиять на происходящее “на земле”.
Подоляк напоминает, что мобилизация, формально стартовавшая в Украине в первый день вторжения, 24 февраля, до сих пор продолжается – хоть и не такими форсированными темпами, как в первые недели войны.
“Мы будем наблюдать за математикой, которая будет на поле боя, и вносить те или иные коррективы, если будет нужно. Но еще раз подчеркиваю, у нас программа мобилизации уже давно выполнена. Сегодня мобилизация идет в основном по каким-то конкретным, редким учетным военным специальностям”, – сказал он в интервью Би-би-си.
Украина до сих пор запрещает выезд за границу страны мужчинам возрастом от 18 до 60 лет – за редкими исключениями. Недавно одно из таких исключений было вычеркнуто: пограничники перестали выпускать из Украины студентов зарубежных вузов, якобы из-за частых подделок документов.
Очевидно, такие ограничения власти сохраняют из-за вероятности такого развития событий, при котором под ружье нужно будет призвать очень много людей.
В свежем интервью агентству Интерфакс-Украина министр обороны Алексей Резников отказался дать прямой ответ на вопрос, может ли российская мобилизация привести к дополнительной мобилизации в Украине, напомнив лишь, что Киев предпринимает заранее определенные шаги по формированию и подготовке резервов.
Например, сказал он, Великобритания взяла на себя обязательство подготовить для украинской армии 30 тысяч солдат – “мотивированных людей, а не загнанных, как стадо баранов”. Примеру Лондона, по словам министра, собираются последовать еще несколько западных стран.
Четкий ответ на вопрос о дополнительной мобилизации в Украине, говорит Резников, может дать только генштаб вооруженных сил.
Украинское военное руководство пока не предавало огласке свои планы в ответ на российскую мобилизацию.
Разве что в первый день ее проведения с лаконичным обращением выступил главнокомандующий ВСУ генерал Валерий Залужный. “Мы уничтожим всех, кто с оружием придет на нашу землю, – добровольно ли, или по мобилизации”, – заявил он.
Авторы: Павел Аксенов, Илья Абишев, Екатерина Седлярова и Святослав Хоменко, BBC.
