Мы познакомились на семинаре, читаемом на факультете журналистики Московского университета европейским корреспондентом одной из главных советских газет. Высокий спортивный парень приехал на этот семинар из другого института на противоположном конце Москвы. В его искренней увлечённости Европой по другую сторону уже почти истлевшего «железного занавеса» не было бы ничего удивительного – все мы в те времена грезили «настоящим» миром, – если бы не одна географическая особенность.
Он был из Пхеньяна. Был из Пхеньяна и одновременно знал и понимал Европу лучше многих из нас. Но и Корею, которую мы совсем не понимали, тоже знал и понимал вопреки пропагандистским наслоениям.
До определенного момента я старался не говорить с ним о корейской политике – тем более что он объяснил мне, что происходит из простой семьи. Но в какой-то момент я вспомнил в разговоре прочитанную (а скорее услышанную по какому-то западному радио) новость о таинственном исчезновении одного из северокорейских чиновников. И он как-то невольно ответил, что этот чиновник, по крайней мере, еще несколько месяцев назад, никуда не исчезал – это какая-то выдумка. Я, конечно, спросил, откуда он может это знать, и получил ответ, что этот чиновник (кстати, член политбюро ЦК партии) – товарищ его отца.
– Но ты сказал, что из простой семьи! – не выдержал я.
– Конечно, простой, – удивился он. – У нас одна непростая семья – семья Ким Ир Сена. Династия…
Авторитаризм создает множество вариантов несчастий, поэтому его, как и всякое болезненное состояние, изучать гораздо интереснее, чем разнообразную, но повторяющуюся демократию. Во времена демократии происходят подъемы и кризисы, строятся микрорайоны и роддома, политики до охриплости дебатируют о налогах, но ты всегда знаешь финал – будут новые выборы, смена власти, новые люди, новые подъемы и кризисы… А в авторитаризме лицо, как правило, одно и финал непредсказуем – вот где настоящая античная драма, вот где повороты темных дорог! Кто в конце 1940-х, когда Сталин устанавливал коммунистические режимы в Европе и Азии, мог вообразить, что маленький советский офицер создаст на части Корейского полуострова настоящую наследственную монархию под красным флагом!
Хотя предпосылки для этого были, кстати, уже тогда. Ни Сталин, ни Мао не воспринимали Северную Корею как подлинное государство, потому что надеялись установить свою власть над всем Корейским полуостровом. Правительство в Пхеньяне, таким образом, было именно правительством оккупированной территории – и кто знает, какова судьба его руководителей, если бы им удалось выполнить приказ Москвы и Пекина и зафиксировать власть над всей Кореей. Как бы то ни было, Сталин не стал назначать лидером части Кореи главу корейских коммунистов Ким Ду Бона, а доверил власть бывшему партизанскому главарю и советскому офицеру, капитану Красной армии Ким Ир Сену – примерно так, как после оккупации части Донбасса Путин доверил руководство Александру Захарченко. И, вероятнее всего, Ким Ир Сена ожидала бы судьба этого «полевого командира», если бы не его проигрыш в Корейской войне. Этот проигрыш, с одной стороны, снизил значение Кима в глазах Сталина и Мао – а с другой, создал условия для полного контроля товарища капитана (теперь уже, конечно, маршала) над захваченным Красной Армией куском корейской земли. И опять-таки: Ким Ир Сен не был партийным функционером, чиновником из Коминтерна, идеологическим догматиком. Он был простым крестьянским парнем, завоевавшим свое будущее с оружием в руках. Не знаю, читал ли он какие-нибудь коммунистические книги – хотя его мемуары убеждают, что не очень. Но он хотел стать настоящим корейским монархом – и он стал им. Стал вопреки самой системе коммунистической номенклатуры, которая все же предусматривала все это коллективное руководство, пленумы, заседания – а передачи власти от отца к сыну не предусматривала. Стал вопреки откровенному презрению со стороны «старших товарищей», которые продолжали воспринимать его как наемника во главе оккупированной ими некогда территории и даже с визитами не наведывались – никогда за все время существования Советского Союза не прилетел ни один из генсеков, готовых ехать по всем европейским столицам соцлагеря», лететь на Кубу и целоваться в десны с Фиделем, даже в Монголию – но только не в КНДР! Но никому же среди всех этих лидеров, приветствовавших Хрущева или Брежнева, стать монархами и создать династию так и не удалось.
На это удосужился только маленький капитан, который превратил своих освобожденных от японской оккупации соотечественников в стадо запуганных холопов и заставил их поверить в непостижимую божественность своего катапультированного из Хабаровского края семейства.
Хотя и он наверняка удивился бы, если бы узнал, что теперь хозяин кремлевского кабинета гостит у его внука – копия дедушки, наша радость – и выпрашивает снаряды и солдат для украинского фронта.
Так ведь может быть только тогда, когда маленький советский капитан становится маршалом украденного мира, а страной советских маршалов начинает руководить маленький тщедушный подполковник.
Источник: Виталий Портников, Zbruc
