Выиграет ли Россия от того, что Северная Корея вступит в войну?
Тема Северной Кореи в украинских медиа стала в последние недели едва ли не магистральной. Эту закрытую страну вспоминали все: от президента Владимира Зеленского и руководителей военной разведки до аналитиков, блогеров, военных и тому подобное. Хотя северокорейская тема на самом деле состоит из трех самостоятельных составляющих, которые частично связаны между собой, а частично развиваются по собственной логике. И для того, чтобы спрогнозировать тот путь, которым в дальнейшем будет развиваться ситуация, вероятно лучше рассмотреть их все последовательно.
Путин и «всеобъемлющее партнерство»
Итак, первой важной новостью, которая широко обсуждалась в украинских медиа, стала передача Владимиром Путиным на ратификацию в Госдуму договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве с КНДР, подписанного во время июньского вояжа в Пхеньян. Как известно, этот договор содержит положение об оказании взаимной помощи в случае «агрессии» против одного из его участников. Подобное положение содержалось когда-то в договоре о дружбе еще советских времен, действовавшем с 1961 по 1997 год, но в 2000 году с подписанием нового договора было изъято (кстати, тем же новоизбранным президентом Путиным). Тот факт, что обязанность взаимной защиты снова возвращается к этому документу, да еще и в разгар российской агрессии, понятно насторожил Киев.
Стоит отметить, что российская агрессия в Украине и стала тем триггером, который реанимировал «дружбу» между двумя государствами, отношения между которыми на момент прихода Владимира Путина к власти были практически на нуле. Более того, путинский режим довольно придирчиво выполнял все торговые ограничения в отношении Северной Кореи: в 2010-м «временный» президент РФ Дмитрий Медведев присоединился к санкциям на запрет импорта военной продукции из КНДР, в 2017 году за секторальные санкции голосовал и российский представитель в ООН, а в РФ заморозили северокорейские активы на $70 млн. Создавалось впечатление, что в Кремле пытались образцово придерживаться всех наложенных на КНДР ограничений (тем более, что экономически страна ничего от этого не теряла), но одновременно с этим нарушала любые взятые на себя обязательства сначала в Грузии, потом в Крыму.
Снарядный голод, нехватка боеприпасов, потребность в артиллерийских системах и системах залпового огня заставила Россию обратить внимание на своего соседа, который очень быстро стал одним из главных поставщиков вооружения для агрессии против Украины. Лидеры обоих режимов поближе присмотрелись друг к другу, обнаружив очень много общего: именно этим можно объяснить ту пышность, с которой встречали Путина в Пхеньяне, да и самому Путину, вероятно, понравился визит в государство, где его точно не достанет ни один ордер Международного суда. О ранее взятых на себя обязательства соблюдать санкции в Кремле просто забыли. Нет, Россия не вышла из подписанных договоров, не дезавуировала свои подписи, а просто ведет себя так, словно этих санкций и нет.
Конечно, такая вольная трактовка своих обязанностей по принципу «слово дал – слово и забрал» не может не вызвать вопрос: а насколько готовы в Кремле придерживаться взятых на себя «всеобъемлющих обязательств»? В принципе, оба лидера не выглядят людьми, готовыми выполнять что-либо подписанное ими, если это покажется им нецелесообразным. Собственно говоря, украинцы сами имели возможность увидеть, как Путин придерживается международных договоров о границах Украины или о Черноморском флоте. С другой стороны, снаряды у Северной Кореи можно было покупать и без всякого договора. В таком случае зачем этот договор?
В Украине распространено мнение, что таким образом создается законодательная база для отправки северокорейских солдат на Украину. Чуть ниже «Главком» рассмотрит аргументы как «за», так и «против» этой версии. Автору кажется ближе другая гипотеза: что ратификацию соглашения нужно рассматривать в комплексе с последними ядерными угрозами Кремля. Как известно, в конце сентября Путин анонсировал обновление ядерной доктрины России, согласно которой атомное оружие сможет применяться при непосредственной атаке на российскую или белорусскую границу, или при массированном запуске ракет и БпЛА в сторону российской границы. Угрозы так и остались угрозами, так как РФ так и не ответила ни на вторжение Вооруженных сил Украины в Курскую область, ни на несколько массированных атак российской территории беспилотными аппаратами. В таком случае, этот договор может служить очередной «пугалкой» для осторожных западных политиков типа Байдена или Шольца с их известным страхом эскалации. Какая из версий правильная – можем узнать по тому, появятся в Украине северокорейские солдаты или не появятся.
Северные корейцы в Украине: аргументы «за»
В принципе, северокорейские солдаты в 70-80-х годах действительно участвовали в целом ряде международных конфликтов, преимущественно на африканском континенте, иногда даже воюя друг против друга, а мадагаскарский президент Рацирака с их помощью в 1991 году подавил мятеж в стране. Правда, после смерти Ким Ир Сена и усиления кризиса в стране подобная практика наемничества прекратилась, однако, что мешает Ким Чен Ыну показать себя продолжателем дела своего деда? Фактически, вместе с тем, как Соединенные Штаты понемногу отходили от традиционной своей роли «мирового полицейского», Пхеньян становился более уверенным в собственных силах. Более того: новый союзник в лице России ослабил его зависимость от соседнего Китая, от которого он очень зависит экономически, но не политически. В Китае без энтузиазма относятся к северокорейским авантюрам (а Ким Чен Ын давно уже не встречался с Си Цзиньпином), но вынуждены терпеть КНДР, как буферную страну, располагающуюся между китайской границей и американскими военными базами в Южной Корее.
В конце концов, если Северная Корея помогает России снарядами (которых у нее много), то почему бы ей не помочь заодно и солдатами (которых у нее не меньше). Правда, около 90% миллионной Корейской народной армии – это большой строительный батальон, задействованный в возведении промышленных объектов и аграрном секторе. Однако ей все равно есть, что предложить. Осознавая свое техническое отставание от Южной Кореи, северокорейское военно-политическое руководство сделало ставку на создание в большом количестве диверсионно-штурмовых отрядов и отрядов специального назначения – то есть тех частей, в которых срочно нуждается на фронте Россия.
И, наконец, время от времени в сети появляются сообщения о том, что северных корейцев или видели, или даже убили на Донбассе или в соседних областях РФ. Но даже если эти данные окажутся правдой, это еще не может служить признаком присутствия в регионе регулярных войск. Поскольку в районе линии соприкосновения вероятно находятся какие-то корейские военные наблюдатели (как и наблюдатели из других союзных РФ государств), изучающие опыт боевых действий. Кроме того, как мы уже убедились, северокорейская техника имеет, скажем так, собственную специфику и требует профессионального обслуживания. Поэтому появление на Донбассе северокорейского персонала вполне вероятно, как и вероятность их гибели.
Северные корейцы в Украине: аргументы «против»
Аргументы «против» корейского военного присутствия не менее весомы. Стоит вспомнить, что на протяжении всей войны сообщения о корейских солдатах на фронте звучали не раз – и ни разу не подтвердились. Только в июне сообщалось о намерениях прислать на оккупированную территорию Украины северокорейские «восстановительные бригады» численностью до 20 тыс. солдат инженерных войск. Сообщение было очень странным, поскольку состояние инженерных сооружений в самой КНДР не свидетельствует о высоком уровне профессионализма местных строителей. В итоге, никаких корейских солдат на фронтах так и не появилось, а впоследствии оказалось, что первоисточником сообщения стал пропагандистский южнокорейский канал TV Chosun направленный на северную аудиторию, который не раз был замечен в распространении ложной информации.
Также корееведы со скепсисом оценивают потенциальную возможность выезда за пределы Корейской Народно-Демократической Республики большого количества военных, поскольку это противоречит самой логике режима, который держится только на информационной изоляции. Выезд за границу из Северной Кореи разрешен только определенным категориям проверенных граждан, и это явно не военные. Корейские военнослужащие, работники оборонных предприятий и партийные чиновники, пользующиеся привилегиями внутри страны, являются, по сути, невыездными. Поэтому представляется маловероятным, что Ким Чен Ын рискнет отправить полноценные подразделения (а в сообщениях СМИ звучат цифры от 3 до 50 тыс. личного состава) на войну с той опасностью, что кто-то из них поделится секретами в плену, а кого-то могут «по дороге» завербовать южнокорейские спецслужбы.
И наконец наиболее маловероятно, что есть возможность незаметно переправить через Евразийский континент тысячи военных, где-то их разместить и обучать. При этом все сообщения о корейских солдатах, которые звучат в наших СМИ, крайне трудно верифицируются: они не содержат привязки ни к датам, ни к населенным пунктам, в распоряжении журналистов нет никаких артефактов, свидетельствующих о корейском присутствии. Более того: работа с такими большими подразделениями определенно отличалась бы от той практики пополнения личного состава за счет непальцев или африканцев, что мы видели до сих пор. Корейцев нужно было бы сначала интегрировать в российскую систему управления войсками, наладить коммуникации, связь с другими подразделениями, унифицировать огромное количество стандартов – это все должно было бы занять время, и не могло бы остаться незамеченным. К слову, российские власти до сих пор не смогли решить даже вопрос с возвращением в РФ лесорубов, покинувших страну несколько лет назад в связи с эпидемией, из-за чего не очень верится в способность бюрократической машины агрессора оперативно принять и отправить на войну тысячи корейских солдат. Так что будем исходить из того, что пока северокорейские пленные не появятся в программах Золкина, присутствие солдат Корейской народной армии на фронте остается недоказанным.
Взгляд с северокорейской стороны
Надо признать: если в России считают, что подписанный Путиным договор будет действовать в одну сторону, то в Корее могут иметь относительно него свое видение, отличное от российского. Именно об этом на днях спросили у путинского пресс-секретаря Дмитрия Пескова: будет ли Россия воевать на стороне Северной Кореи, если она вступит в войну с Южной. «Формулировки в договоре не нуждаются в уточнении, они недвусмысленны», – абстрактно ответил тогда путинский спикер. Очевидно, вероятность, что не Россия Корею, а именно Корея втянет Россию в свой конфликт в Кремле не рассматривается в принципе. А зря.
Последние дни отмечены серьезным обострением на демаркационной линии между двумя Кореями, где в ответ на совместные южнокорейско-американские учения северные корейцы традиционно провели артиллерийские маневры со стрельбами. Украинцы могли видеть подрыв двух автодорог между Кореями: этот жест был скорее символическим (эти дороги и так уже лет 15 не использовались) и должен был дополнительно продемонстрировать решимость КНДР идти на эскалацию. К тому же в Северной Корее разъярены тем, что южнокорейские правые политики вместо воздушных шаров взялись разбрасывать пропагандистские листовки с дронов и непосредственно над Пхеньяном – это вызвало примерно такой же эффект, как в свое время посадка немецкого пилота Матиаса Руста на Красной площади.
После того, как 18-летний пилот Матиас Руст незамеченным пролетел сквозь всю ПВО СССР в 1987-м году и приземлился на Красной площади, было уволено и осуждено около 200 генералов и офицеров Вооруженных сил СССР. Подал в отставку министр обороны, командующий войсками ПВО, командующий армией, корпусом, дивизией и бригадой ПВО.
Все дело в том, что экономическая и политическая поддержка со стороны Москвы буквально развязывает руки Пхеньяну, который в своих действиях становится все более непредсказуемым. «Стратегический договор» с Россией дает Кин Чен Ыну основания заходить в конфликте с Южной Кореей так далеко, как он раньше никогда себе не позволял. Дружба с Россией, уменьшение контроля со стороны Китая, который до последнего времени пытался тормозить северокорейский авантюризм на украинском направлении (тем более, что он идет в разрез с тем мирным планом, который китайский МИД опубликовал в начале 2023 года), еще и при полном самоустранении Белого Дома от решения мировых конфликтов, все это способствует появлению среди северокорейского руководства собственных «ястребов», выступающих за военное столкновение с Югом. Осознавая невозможность победить Южную Корею самостоятельно, в Пхеньяне рады были бы попытаться втянуть в конфликт Россию – тем более, что под это уже создана международно-правовая база.
Конечно, наиболее вероятный ход Путина в таком случае – просто не выполнить взятые на себя обязательства (как это он сделал при наступлении Азербайджана на Карабах), но это лишь ухудшит имидж Российской Федерации как договороспособного государства, к тому же в руках у Пхеньяна всегда будет осуществление провокаций (например, в российских территориальных водах), которые в любом случае втянут Россию в конфликт. Таким образом Россия от договора ничего не получает, но создает серьезные риски в отношениях с Южной Кореей, Японией и Тайванем, от которых, кстати, критически зависит в импорте микросхем, электроники, кораблей и оборудования для транспортировки сжиженного газа. Не говоря о том, что Северная Корея до сих пор юридически находится в состоянии войны не только с Южной, но и с Соединенными Штатами, и еще с рядом государств, участвовавших в Корейской войне. Фактически, Россия берет на себя обязательства защищать КНДР и от них. Конечно, это лишь формально, но в последнее время мы не раз были свидетелями того, как события, которые казались совершенно невозможными, становились реальностью.
Источник: Николай Полищук, «Главком»
