Роботизация российского производства могла бы высвободить от 12 до 15 миллионов работников и ликвидировать хроническое отставание в производительности труда между Россией и технологически развитыми странами. Такие оценки приводит Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП).
Об этом в своем докладе на проходящем в Геленджике форуме “Профсоюзы. XXI век. Образ будущего” рассказал руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов центра Дмитрий Белоусов. Массовая роботизация промышленности остудила бы перегретый рынок труда, который вернулся бы в “нормальное” для него состояние, когда условия диктуют те, кто работу предлагают, а не те, кто ее ищет, как это происходит сейчас.
В том, насколько уместно было все это рассказывать на форуме профсоюзов, которые защищают именно права работников перед работодателями, возникают некоторые сомнения. Но уж больно тема животрепещущая. И на войне, и на производстве острый дефицит кадров. Демография только ухудшается, и без системного решения российской экономике не обойтись. Роботизация могла бы стать таким решением.
А там, глядишь, и перестали бы потешаться над бывшим президентом и бывшим главой кабинета министров Дмитрием Медведевым, который в далеком 2019 году, занимая еще премьерское кресло, объявил о скором переходе России к четырехдневной рабочей неделе. Случись такое в действительности, и работники (а значит, и профсоюзы) были бы довольны.
Если бы доклад ЦМАКП ограничивался перечислением всех прелестей массовой роботизации, о нем не стоило бы и упоминать. Но аналитики Центра пошли дальше и попытались выяснить, что препятствует внедрению современной техники на производстве. Первое, что приходит в голову всякому здравомыслящему человеку, – технологические ограничения, связанные с международными санкциями. Они в докладе тоже упоминаются, но не в качестве основного фактора. И это понятно.
Во-первых, и до войны (а значит, и санкций) Россия особыми успехами на ниве роботизации похвастаться не могла. А во-вторых, говорить сейчас об эффективности международных санкций в стране не принято. Так что авторы доклада выявили основную причину, которой оказалась дешевая рабочая сила.
Вывод тянет на премию – если не Нобелевскую, то хотя бы государственную. Все-то были уверены, что за два года дефицита кадров и – как следствие – “зарплатной гонки” труд в стране подорожал достаточно. По крайней мере, достаточно для того, чтобы ряд предприятий гражданского сектора начали работать на грани рентабельности, а то и себе в убыток. Но, оказывается, недостаточно для того, чтобы предприниматели начали менять людей на роботов.
Тут, пожалуй, стоит разобраться, поскольку “дорогой” и “дешевый” – понятия относительные. И в этом россияне за последние пару лет могли убедиться на собственном опыте. Зарплаты, пенсии и пособия вроде бы как растут, а денег все равно не хватает. Хуже того, раньше они заканчивались за три дня до зарплаты, а теперь – за неделю.
Но вернемся к роботам. С ними почти та же история, что и с солнечными панелями или ветрогенераторами. Стоят они, на первый взгляд, дорого. Зато экономить начинают сразу. В случае с возобновляемыми источниками – экономия за счет того, что не нужно покупать уголь, нефть и газ, чтобы их сжигать. Проблема возникает, только когда ветер перестает дуть или солнца нет. С роботом, который метеозависимостью не страдает, еще лучше. Зарплату ему платить не нужно, больничный оплачивать – тоже.
Он не уйдет в декрет, не будет приходить на работу с больной головой и неутолимой жаждой, не будет полдня гнать брак, пока в обеденный перерыв не “поправит здоровье”. Никаких социальных пакетов, детских садов, санаториев-профилакториев, никакого тимбилдинга. Так что инвестиция в “бездушную машину” рано или поздно окупится, сколько бы та ни стоила. Дополнительным бонусом – резкое снижение себестоимости с того момента, как робот заменил человека. Так что берешь длинный инвестиционный кредит или размещаешь под необременительный процент облигации с погашением лет через десять (а лучше – двадцать) и завоевываешь рынок.
Вот мы и дошли до настоящих причин. Во-первых, никакого “рано или поздно” в России сейчас нет. Есть только “сейчас” и, может быть, в “следующем году”. Дальше горизонт планирования не распространяется ни у бизнеса, ни у населения. Совсем недавно в РБК попытались выяснить, почему россияне отказываются нести деньги в рассчитанную на 15 лет программу долгосрочных сбережений. Хотя правительство чуть ли не прямым текстом говорит, что сегодняшние 30–40-летние на полноценную пенсию могут не надеяться.
Но 15 лет для россиянина сейчас – это тот срок, по истечении которого страна, в которой он живет, точно не останется такой, как сейчас. Причем эта трансформация почти наверняка будет сопровождаться такими потрясениями, которые все сегодняшние гарантии и обещания превратят в пустое сотрясение воздуха. А предприниматели – такие же россияне, с тем же горизонтом планирования. Более того, для них риски уже начали реализовываться. Передел собственности в стране идет полным ходом. И перспектива остаться ни с чем, а то и с долгами, если твое прекрасное модернизированное предприятие приглянется какому-нибудь майору или прокурору, вовсе не призрачная.
Во-вторых, о дешевом кредите сейчас в разговоре с предпринимателями лучше не заикаться – могут и ударить в ответ. Так что в чем-то аналитики ЦМАКП правы. Даже если завтра санкции волшебным образом сами собой отменятся, никакой массовой роботизации не начнется. Вот только дешевый труд здесь совершенно ни при чем.
Источник: Максим Блант, «Радио Свобода».
