Совсем молодая невысокая женщина в форме, с авоськой в правой руке и с карабином на левом плече…
Карабин висит вниз дулом, он неподвижен, хотя рука размахивает в такт шагам – правда, не широким, не броским.
Не сказать, что они везде и всюду, такие женщины в Ахтырке, но их оказалось достаточно, чтобы горожане к ним привыкли и не обращали на них внимания.
Рослых, то, что называется спортивных, среди них я не видел. Обычно они даже чуть ниже среднего роста, но явно крепенькие и очень спокойные или кажутся мне такими.
Представительниц некогда слабого пола, набрасывающихся на мужчину, посмевшего открыть женщине дверь или подать ей руку при выходе из автобуса, в Украине пока нет, хотя они, конечно, появятся – куда ей деться? А пока что война наглядно увеличила другого толка равенство полов, не такое театральное.
Лишний раз убеждаешься, что естественным, не показным равенством “ж” и “м” жизнь больше обязана женщине, чем мужчине, а ещё больше – необходимости. Но не какой-нибудь, а осознанной.
Сразу после капитуляции Германии в 1945 году один из учёных американцев, занимавшихся изучением всего, что делалось в этой стране во время войны, обратил внимание на особенности тамошней трудовой занятости. Не было, оказывается, мобилизации женщин! Гитлеровский режим даже не думал выводить женщину из её привычного мира трёх “К”: Kinder, Küche, Kirche, дети, кухня, церковь. “Это ж сколько мужчин они могли заменить у станков! Это ж какое пополнение могла получить действующая армия!” – воскликнул он, сделав вполне научный вывод, что это явилось одной из существенных причин поражения Германии. При всём уме её Герингов и Шпееров, впоследствии почти воспетом западными победителями…
В отличие от них, красный Кремль жизненную необходимость участия женщин в строительстве социализма, укреплении обороноспособности Страны Советов и в будущей войне в самой полной мере осознал задолго до того, как Гитлер с его Герингами-Шпеерами пришёл к власти. “Девушки, на трактор!”, “…К станку!”, “…За штурвал самолёта!”, “…В шахту!” – звучало из каждого утюга с утра до вечера.
Моя старшая сестра Маруся перед войной (Второй мировой) 15-летней юницей успела выучиться на токаря и все четыре года войны вытачивала снаряды на заводе в Казахстане, в Семипалатинске, часто не различая, когда заканчивается её дневная смена и начинается ночная. В Германии в это время ночные смены были редкостью даже на военных заводах. Перед возвращением в Украину сестра выточила себе медаль в виде стального сердечка. До самой пенсии, с перерывом на три года ГУЛАГа (строила Волго-Донской канал), она проработала в колхозе дояркой. Та медаль оказалась её единственной наградой.
В действующей советской армии доля женщин тоже была неизмеримо выше, чем в какой-либо другой в истории человечества.
После Победы женская трудовая занятость в СССР не уменьшилась, а скорее увеличилась: нужно было восстанавливать народное хозяйство в условиях невосполнимой потери миллионов мужских рабочих рук.
На Донбасі я була,
Вугілля копала.
Ото якби не пи-да,
З голоду б пропала.
Это украинская послевоенная частушка. Народная, разумеется. А вот – от казённого украинского поэта того же времени:
Я шахтарочка мала,
Звуть мене Маруся.
В мене чорних брів нема,
Та я не журюся.
“Я маленькая шахтёрочка, звать меня Маруся. Чёрных бровей у меня нет, но я не горюю”.
Гинекология отмечала резкий рост внематочной беременности в стране как следствие непомерных физических нагрузок на женщин.
К Украине и Белоруссии это всё относилось больше, чем к другим советским республикам, из-за их географического положения.
В нынешней Украине женщин никто никуда не агитирует и не мобилизует. Они сами… Пока что даже большое армейское начальство, думаю, точно не знает, сколько под его командованием женщин-офицеров, сержантов (в украинской армии это серьёзное звание), тем более – рядовых, но после войны цифры могут поразить воображение.
Непрямое женское участие в войне тоже явилось само собой в силу всё той же осознанной необходимости. В данном случае о ней недвусмысленно сигнализирует рынок. Все отрасли остро нуждаются в рабочей силе взамен убывающей в армию и на Запад. Во многих фирмах и фирмочках, в ячейках “гаражной экономики” неплохо платят. Женщины становятся охранницами, водителями автобусов и грузовиков, в том числе самых тяжёлых, авторемонтницами, даже грузчицами, ускоренно обучаются новым для себя профессиям.
Никакого сравнения с временами юности моей сестры пока, конечно, нет, и речь у меня здесь не о женской внедомашней занятости как таковой, а о реальном равенстве полов и о некоторых истоках этого явления в Украине, исторических и социально-психологических, как они будут именоваться в соответствующих диссертациях. С чем с чем, а с этими продуктами как мужской, так и женской занятости промедления здесь не будет. Не исключено, что будут открыты и какие-нибудь другие истоки, географические – наверняка, а там и до геологических недалеко.
Что-то из этих истоков, кстати, уходит даже дальше советского социализма с Гражданской и Второй мировой войнами, и намного дальше. Первым делом, естественно, вспоминается украинская литературная классика, а в ней, например, “Боярыня” – запрещённая в советское время пьеса Леси Украинки. Написана она была в 1910 году, действие происходит в конце 17-го века. Юная украинка Оксана влюбилась в украинца-москвича, да не простого, а новоиспечённого боярина, вышла за него замуж, стала жить в его семье в Москве.
Эта жизнь ей сильно не понравилась. Невесте, например, не положено видеться с женихом до свадьбы, а жене после свадьбы – присутствовать при разговорах мужа с гостями мужского пола. “Я как татарка сижу здесь в неволе!” – восклицает она. А что это за одежда у москвичек, и притом обязательная? Что-то нелепо бахромчатое и длинное, как поповская ряса, называется “шарафаном”… А это сито для водружения на голову, чтобы нельзя было разглядеть лицо женщины?! И, конечно, политика: “Всюду колья, кунчуки, продают холопов…”
В Украине сейчас не проходит дня, чтобы в угоду то ли населению, то ли западным укроскептикам не возбуждалось дело, а то и несколько, против кого-нибудь из чиновников, не самых, конечно, крупных, но всё-таки заметных: взятки, откаты, схематозы, договорняки. Среди подследственных почти нет женщин, даже налоговичек.
Диспропорция, нуждающаяся в отдельном исследовании.
Источник: Анатолий Стреляный, «Радио Свобода»
