Украина и Россия в середине июля в очередной раз обменялись пленными. На этот раз были освобождены лишь военные, хотя во время прежних обменов порой удавалось вызволить и гражданских лиц. На днях украинский Центр гражданских свобод (получивший Нобелевскую премию мира вместе с российским “Мемориалом”) на сессии Совета по правам человека ООН рассказал о случаях, когда российская армия захватывала и без суда и следствия держала в заключении мирных жителей на оккупированных территориях. В селе Ягодное Черниговской области 360 человек весной 2022 года примерно месяц провели в подвале местной школы. То же самое происходило и в Гостомеле Киевской области в феврале и марте 2022 года: российские военные захватили 38 человек, в том числе 16 детей, и месяц продержали в подвале многоэтажного дома.
Так начиналась практика захвата мирных граждан Украины. Их стали вывозить в Россию или на оккупированную территорию Донецкой области, где либо без обвинения, либо по сфабрикованным обвинениям держат в тюрьмах. Центр гражданских свобод считает, что таких заключенных примерно 7 тысяч (официальные данные, обнародованные украинским омбудсменом, ниже – 1700 гражданских заложников). На карте, созданной Центром гражданских свобод, отмечены некоторые случаи таких исчезновений: время и место задержания, а также освобожден заложник или нет. Здесь можно найти упоминание об Ирине Данилович из Феодосии, которая поехала на работу 29 мая 2022 года и домой не вернулась. Данилович – медсестра, но она писала колонки и вела блог в соцсетях, рассказывала о правах медицинских работников и проблемах системы здравоохранения в Крыму. Она находится в плену и пока не обменяна, ей предъявили, по словам родственников, “обвинения в связях с иностранным государством”, после задержания ее внесли в список “иностранных агентов” и приговорили к семи годам лишения свободы.
Родственникам далеко не всегда сообщают о том, где находятся их исчезнувшие близкие. Масштабы таких захватов настолько велики, что на украинском телевидении идет сериал – свидетельства людей, ждущих дома своих близких. Он называется “Ищи своих”, и в нем собраны рассказы почти ста человек (в одной серии бывает один рассказ, а бывает два, всего вышло уже более 60 серий). Благодаря сериалу родственники собирают по крупицам свидетельства о своих исчезнувших близких. Например, мать Дмитрия Лаптева Валентина узнала, что ее сын, возможно, жив, когда женщина, тоже родом из Волчанска, рассказала, что она была увезена вместе с Дмитрием в Шебекино – там задержанных содержали в палатках. Женщину отпустили, а сына Валентины – нет. Дмитрий пропал во время оккупации города – вооруженные люди увезли его в неизвестном направлении. Когда мать стала искать сына, в комендатуре ей сказали только, что он злостный националист. Она ответила: “Мы живем в Украине и любим нашу страну”. С тех пор она не знает, где находится сын. Неизвестно, предъявлены ли Дмитрию обвинения и что с ним происходит. Валентина Лаптева направила запрос в Международный комитет Красного Креста, но ответа пока не получила.
Насильственные исчезновения могут расцениваться как военное преступление. Согласно Римскому статуту Международного уголовного суда, насильственное исчезновение считается таковым тогда, когда произошли арест, задержание или похищение, а сторона, совершившая это, отказывается признавать факт лишения свободы или скрывает местонахождение человека. Например, родственникам не сообщают, что несовершеннолетний ребенок, находящийся под опекой или в доме ребенка, увезен в Россию с оккупированных украинских территорий. Такие случаи лежат в основе обвинений, выдвинутых против Владимира Путина и Марии Львовой-Беловой. С другими гражданскими заложниками намного сложнее. Александра Романцова, исполнительный директор Центра гражданских свобод, говорит, что привлечь к ответственности виновных будет непросто: “Захват гражданских лиц Россией – это уникальная ситуация и вызов для международного гуманитарного права, потому что оно не указывает, что делать в таком случае”. Романцова имеет в виду, что механизмов обмена гражданских лиц во время войны в международном праве не существует. В цивилизованном мире таких обменов быть не должно. Таких заложников нет у Украины, поэтому Россия использует их для того, чтобы потом обменять на своих оказавшихся в плену военных.
Гражданскими заложниками становятся обычные мирные жители, захваченные военными, как в Ягодном, нарушившие комендантский час и оказавшиеся за это за решеткой, как волонтер Сергей Недосека из Лимана Донецкой области, и те, кому предъявлены необъективные обвинения в терроризме, как, например, крымскому художнику Богдану Зизе, облившему желтой и синей краской крыльцо администрации в Евпатории. Вадим Голда, Максим Петров и Дмитрий Шабанов приговорены к длительным тюремным срокам, несмотря на то что они были сотрудниками мониторинговой миссии ОБСЕ и имели международный мандат на работу в Донбассе.
Войны прошлого таких методов насилия, какие сегодня применяет к жителям Украины Россия, не знали, поэтому нет в международном праве положений, регулирующих эти негуманные действия. Ужасно, что это происходит на наших глазах, но не менее ужасно и понимание невозможности немедленно остановить насилие. Остается надежда на то, что, если трагические истории таких людей станут достоянием гласности и получат широкий резонанс, подобное удастся предотвратить в будущем.
Источник: Александра Вагнер, «Радио Свобода».
