Посттравматическим синдромом могут страдать до четверти военных РФ, участвовавших во вторжении в Украину. Без лечения они могут представлять угрозу для общества – говорят как эксперты, так и криминальная сводка в России.
Российские власти запустили программу реабилитации для тех, кто участвовал во вторжении РФ в Украину, вернулся с фронта и страдает от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Но они признают, что масштабы таковы, что не могут закрыть все потребности, а многие военные с посттравматическим синдромом отказываются от помощи.
ПТСР как причина совершенного преступления
Часто вернувшиеся с войны совершают преступления в состоянии алкогольного опьянения. Так было в случае сержанта Станислава Ионкина, который в прошлом году решил отметить свой отпуск в местном ночном клубе. Там, по его словам, у него случился конфликт: контрактник пустил в ход ракетницу, а сигнальный патрон спровоцировал пожар. В результате погибли 13 человек. Трагедией завершилось и возвращение домой 44-летнего Александра Мамаева в городе Заволжье Нижегородской области. Во время застолья Мамаев напился и убил свою жену на глазах у детей – ему показалось, что супруга потянулась к его карману с деньгами. Знакомые Мамаева уверяли суд, что до участия в войне в Украине он был спокойным и “грамотным” человеком, который “мухи не обидит”.
Также криминальная хроника полна сообщений о преступлениях, совершенных бывшими наемниками ЧВК “Вагнер”. По подсчетам издания “Верстка”, участниками войны в Украине за два года было совершено не менее 190 преступлений, 55 из которых – убийства людей. Большинство преступников были в состоянии алкогольного опьянения и позже говорили о вспышках агрессии, с которыми они не могли справиться. Психологи говорят, что неконтролируемая агрессия – одно из проявлений ПТСР.
Вернувшиеся с фронта рассказывают о регулярных психических проблемах
Одна из самых распространенных проблем, о которой рассказывают военные в соцсетях: ночные кошмары и постоянные флешбэки – травмирующий опыт, в который они постоянно возвращаются. Например, некоторые из них, находясь вдали от военных действий, ожидают “очередного прилета”, где, как им кажется, “опасно скучковались люди и машины”, другие теряют самообладание при взрыве фейерверков или опасаются выходить на улицу без оружия. “Там (на войне. – Ред.) ты думаешь, что с тобой все в порядке. Но потом приезжаешь на гражданку и понимаешь, насколько тут другая жизнь. Со временем понимаешь, что в тебе что-то поменялось”, – рассказал россиянин, участвовавший в войне против Украины.
23-летний Андрей (имя изменено) – молодой человек Светланы и российский контрактник, участвующий в полномасштабном вторжении России в Украину с самого начала. За два года войны, по словам Светланы, Андрей кардинально изменился: из болтливого весельчака он превратился в замкнутого и агрессивного человека: “Раньше мы созванивались по видео – тогда он уже говорил, что у него едет крыша”. Со временем, говорит девушка, они все меньше созванивались по видео, а на ее сообщения Андрей теперь отвечает короткими и односложными сообщениями. В этом году у них родилась девочка, но в свой отпуск контрактник даже не заехал к Светлане домой.
“Иногда могут быть очень грубые сообщения. В одно из увольнений он мне очень много неприятных вещей наговорил, и в отношении ребенка. Я думала, что это уже точка в наших отношениях. На следующий день он присылает голосовое, в котором извинился и сказал, что у него просто едет крыша”, – говорит Светлана. Девушка надеется, что отцовский инстинкт поможет Андрею вернуться к мирной жизни. Впрочем, недавно ее молодой человек сообщил ей, что подписал новый контракт на пять лет. Девушка сомневается, что это правда, и предполагает, что он мог это сделать под давлением: “Он уверял, что хочет вернуться, когда закончится контракт. А тут недавно написал, что он самый счастливый человек, и работа у него самая лучшая”.
Военных РФ отправляют обратно на фронт даже с ПТСР
Согласно исследованию НМИЦ им. В.М. Бехтерева, ПТСР может развиться у 3-11% участников боевых действий. В прошлом году этот центр разослал подведомственным учреждениям методику лечения, а российские власти заявили, что организовали сеть центров для психологической реабилитации военных. Согласно отчету Минздрава за 2023 год, консультациями с психологами за полгода воспользовались 11 тысяч российских военных, участвовавших в войне в Украине, и членов их семей. В основном это демобилизованные по состоянию здоровья или родственники погибших. Впрочем, министр здравоохранения Михаил Мурашко сообщил, что в 2023 году обеспеченность психологической помощью в России составила всего 15%. Кроме того, некоторых солдат, которым диагностировали ПТСР, все равно отправляют на фронт. Так произошло с 25-летним мобилизованным Александром Стребковым. Несмотря на заключение врачей о том, что военному нельзя доверять оружие, его отправили обратно в зону боевых действий.
В таких масштабных военных конфликтах, как вторжение России в Украину, количество психических расстройств среди военнослужащих может быть значительно больше, чем указано в исследовании НМИЦ Бехтерева, считает врач-психотерапевт из России. Он ссылается на исследования, опубликованные на странице департамента США по делам ветеранов, где количество случаев ПТСР в различных военных конфликтах оценивается до 29%, в зависимости от конкретного конфликта. Вероятность роста количества преступлений в России с проявлением ПТСР у участников войны в Украине может наблюдаться, но для окончательных выводов необходимы точные данные. “Стоит учитывать, что некоторые участники войны (например, ЧВК “Вагнер”) и так имели криминальное прошлое, при этом их психика могла еще больше травмироваться за время участия в боевых действиях”, – говорит специалист.
Отсутствие лечения ПТСР может спровоцировать вторичные расстройства, отмечает он: “Появляется зависимость от алкоголя или психоактивных веществ. Это тоже влечет за собой какие-то социальные проблемы в обществе”. Сильнее всего последствия будут сказываться на родных и близких, прогнозирует психотерапевт, например, “у детей вернувшихся военных с ПТСР может сформироваться деформированная психика”.
В РФ пытаются героизировать опыт российских военных
Процесс реабилитации, рассказывает специалист (у него есть опыт психологической помощи ветеранам афганской и чеченской войн) строится на воспроизведении травматического опыта пациента: “Такое повторное проживание называется пролонгированная экспозиция, она помогает клиенту несколько раз пройти через такие истории”. Восстановление в среднем занимает от 10 психотерапевтических сессий в течение полугода, говорит психотерапевт: “В результате комбатант (участник боевых действий) все равно воспринимает это как боль, но это не та боль, которая его парализует, загоняет в депрессивное состояние или провоцирует на агрессию. Это остается болезненным воспоминанием, но не мешающим строить жизнь, наполненную положительными эмоциями и смыслом”.
Некоторые специалисты, оказывающие психологическую помощь военным с ПТСР, пытаются героизировать их опыт, отмечает психотерапевт: “Тут есть подмена. С точки зрения эмоциональной поддержки, такое обоснование обладает терапевтическим эффектом, но с точки зрения человеческих ценностей, так они нормализуют насилие и агрессию”. Вместо иллюзорной героизации, по его словам, специалисты должны помочь военным осознать ситуацию, в которую их вовлекли, а затем проработать чувство вины. В качестве примера специалист приводит опыт послевоенной Германии: тогда еще не существовало практики лечения ПТСР, как и самого понятия, но в масштабах страны немецкое общество смогло пересмотреть свои взгляды. “Это основная задача терапии, нормализации жизни пациента, с признанием им своих ошибок и с построением новой жизни, на которую имеет право любой человек”, – заключил врач-психотерапевт.
Источник: Алексей Стрельников, Deutsche Welle.
