Второго июня 2014 года Луганская область, где еще весной того же года провозгласили так называемую “ЛНР”, была окончательно оккупирована: в четыре утра сепаратисты начали штурм Луганского погранотряда. Двое суток луганские пограничники сдерживали наступление, но, так и не дождавшись подкрепления, были вынуждены покинуть территорию. В этот же день произошел взрыв возле захваченной сепаратистами Луганской обладминистрации, жертвами которого стали гражданские жители города, проходившие мимо. Луганские сепаратисты обвиняли Киев в авиаударе по зданию, украинские власти отрицали это. Дискуссии о том, что же произошло в тот день – авиаудар или неудачный выстрел из ПЗРК – продолжаются до сих пор. Однако именно в этот день стало понятно, что украинская власть не контролирует город.
К десятилетию с начала боевых действий в Украине Настоящее Время подготовило проект об украинских регионах, ситуацию в которых в 2014 году Россия пыталась дестабилизировать и которые Владимир Путин назвал “Новороссией”.
В этом материале мы рассказываем о появлении так называемой “Луганской народной республики” и о том, что этому предшествовало: почему руководство области называли “комсомольцами” и как они были связаны с Москвой, как закрытие шахт и появление копанок влияло на жизнь и настроения на Луганщине, как протестовали шахтеры, а “Беркут” их разгонял.
Бескровное противостояние
“У меня, как и у большинства моих друзей из Луганска, была обида на Киев, что власть сделала недостаточно, чтобы защитить наш город, – вспоминает Марина Воротынцева, основательницы луганского интернет-издания “Восточный вариант”, соавторка книги “Как Украина теряла Донбасс”. – Эта обида была очень токсичной и оставалась до полномасштабного вторжения. Когда 24 февраля 2022 года я видела, как люди уезжают из Киева, стоят в этой пробке, я вспоминала и думала: “А вы же мне в 2014 году говорили, что я предательница, что я должна была защищать Луганск с оружием в руках. А куда вы все сейчас сваливаете?” И только когда мы увидели, как проявили себя украинская армия и добровольцы, отношение поменялось. Мы увидели, что защищаться можно и нужно. Что это нелегко, но возможно. Киев же защитили. Так же сейчас я смотрю на Харьков и вижу, что люди отчаянно стоят за свой город. И вот теперь в моем окружении обиды на Киев больше нет”.
Всю зиму 2014 года, когда в Киеве проходили массовые протесты, ситуация в Луганске оставалась относительно спокойной. Здесь было не очень много и сторонников Евромайдана, и его противников.
“Луганский Майдан был очень небольшой – человек сто, которые выходили в поддержку, – рассказывает Марина Воротынцева. – А “антимайдана” как такового вообще не существовало, была лишь группа маргиналов, политических “титушек”, которых нанимали, чтобы атаковать Евромайдан, срывать мероприятия и устраивать мелкие провокации. Это был процесс, который проходил в очень ограниченном кругу. И активными в основном были те, кто поддерживал Майдан. Они ходили с флагами, устраивали что-то, а на них натравливали местных “титушек”. Но это проходило бескровно”.
“В то время в Луганске продолжали раздуваться все эти мифы про европейскую толерантность, что вот теперь, мол, “всех нас сделают пидорасами”. Помню, как во время одной небольшой проукраинской акции на Театральной площади к выступающему евромайдановцу подошел пророссийский активист и попытался дать ему мячик в цветах радуги, – вспоминает доктор исторических наук Александр Набока, который до оккупации города был завкафедрой истории Украины Луганского национального университета. – И на все эти старые дрожжи накладывались идеи про нацизм, какую-то местную даже не российскую, а имперскую идентичность, появлялись все эти донские казаки, которые уже ходили с нагайками и все фотографировали”.
В ночь на 22 февраля 2014 года Виктор Янукович бежал из Киева. В тот же день Верховная Рада поддержала постановление о назначении внеочередных выборов. Исполняющим обязанности президента Украины стал Александр Турчинов. После бегства Януковича и на фоне аннексии Крыма ситуация в Луганске начала обостряться. Местные политики стали организовывать антиукраинские протесты. А митинги в поддержку Евромайдана переросли в демонстрации за сохранение целостности Украины.
“Русская весна”
Первого марта на востоке Украины прошли масштабные антиукраинские митинги, которые российские пропагандисты назвали началом “русской весны”. Митингующие в Луганске выступали за предоставление русскому языку статуса государственного и называли новую украинскую власть “нелегитимной”. Выкрикивая лозунги против “фашистов”, они сожгли чучела тогдашнего премьер-министра Арсения Яценюка и депутатов Рады Олега Тягнибока и Виталия Кличко.
Очевидцы тех событий вспоминают, что многие участники этих акций плохо ориентировались в городе и разговаривали на русском языке с заметным ростовским говором.
“Для участия в таких акциях из Ростовской области России привозили автобусы с людьми. У меня нет доказательств, что это были сотрудники российских спецслужб, но это были люди с оружием. И этот факт очень хорошо задокументирован, – рассказывает Марина Воротынцева. – Если вы поедете из Луганска в Ростов, то вы услышите большую разницу, как они и как мы говорим на русском. Я, например, своих слышу за километр. И вот эти люди говорили с ростовским акцентом и выглядели очень характерно – молодые мужчины, которые тусуются группами, в хорошей спортивной форме. Они и были движущими элементами таких акций. Они реально организовывали этот движ, на который приходили и местные сторонники России, противники Майдана, или те, кто просто ненавидел Порошенко и Турчинова. Но местные не захватывали ничего, они ничего не громили, и у них реально было право протестовать”.
Второго марта пророссийские активисты оцепили здание Луганского облсовета, где проходила сессия, и потребовали принять несколько антигосударственных решений: в частности, провести референдум о федерализации страны, не предусмотренный законами Украины. Первая часть сессии закончилась безрезультатно. Однако, когда депутаты попытались покинуть здание, им это не удалось, поскольку толпа заблокировала выходы. Депутатам и представителям СМИ начали угрожать. Часть журналистов заставили пройти через “коридор позора”: освистывали и выкрикивали оскорбления. Депутаты же были вынуждены вернуться в зал и продолжить работу фактически без прессы.
Под угрозой штурма здания луганские депутаты приняли обращение к Верховной Раде, в котором заявлялось, что в случае эскалации конфликта они оставляют за собой право “обратиться за помощью к братскому народу Российской Федерации”, а также требуют проведения референдума по вопросу федерализации Украины и предоставления официального статуса русскому языку.
Девятого марта проукраинские активисты собрались в центре Луганска возле памятника Тарасу Шевченко, чтобы отметить его 200-летие. Активисты с украинской символикой пели гимн Украины, дети читали стихи Шевченко. В это время напротив собирались представители “антимайдана”. Сначала они избрали “народного губернатора” – лидера движения “Луганская гвардия” Александра Харитонова. Антимайдановцы включили громкую музыку, пытаясь заглушить исполнение гимна Украины, а далее толпа, скандируя “Россия”, двинулась через дорогу – в сторону митинга проукраинских активистов. Уже через пару минут на площади возле памятника Шевченко началась массовая драка. Антимайдановцы срывали сине-желтую символику и пытались вытеснить проукраинских активистов из парка.
“У нас были поданы заявки заранее на проведение этого митинга, – вспоминает участник тех событий, фотограф Александр Волчанский. – Они прекрасно знали, что в этот день соберутся патриотически настроенные люди на день рождения Шевченко. Фактически был создан искусственный конфликт. Кульминация – на одну из главных улиц подъехали автобусы из области. Так были завезены “боевые группы”, которые и начали атаку на нас. И, кстати, в первых рядах, если посмотреть на фотографии, можно увидеть одного из местных представителей Партии регионов Арсена Клинчаева”.
Увидев, что луганская милиция бездействует, антимайдановцы направились к зданию областной государственной администрации. Силовики, которые находились в помещении, тоже не стали препятствовать им. Пророссийские активисты зашли в кабинет главы Луганской ОГА Михаила Болотских, назначенного новой киевской властью, и заставили его написать заявление об отставке. В этот же день над зданием Луганской администрации впервые вывесили российский триколор. Участие в захвате ОГА принимали активисты “Луганской гвардии”, “Молодой гвардии”, а также граждане России, прибывшие в Луганск накануне митинга.
На следующий день сотрудники СБУ арестовали Арсена Клинчаева, депутата облсовета от Партии регионов, занимавшегося организацией антиукраинских митингов. А 13 марта был задержан и “народный губернатор” Александр Харитонов. Также стало ясно, что президент России Владимир Путин не спешит вводить в Луганск и Донецк “зеленых человечков”, как этот было в Крыму. Это немного охладило местных сепаратистов.
Председатель Луганского облсовета Валерий Голенко заявил, что не собирается объявлять местный референдум, которым ранее угрожал облсовет. “В Украине нет закона о местном референдуме. Объявить его мы просто не можем”, – сказал он.
Отстранился от происходящего и заместитель мэра Луганска Александр Ткаченко. “Сначала гражданские формирования типа “Луганской гвардии” возникли как противовес ультранационалистическим движениям. На этом этапе я поддерживал их создание и отстаивал возможность граждан мирным способом высказывать свою позицию. Но события 9 и 10 марта, связанные с захватом админзданий, вывешиванием российских флагов, открытым противостоянием и призывам к введению российских войск, поставили эти формирования на грань закона, а много в чем и за эту грань”, – заявил он.
15 марта окружной админсуд Луганска запретил проведение в городе любых митингов до конца месяца. Однако уже на следующий день сепаратисты организовали в самом центре Луганска “народный референдум”, во время которого прохожим предлагали “проголосовать” за федерализацию и вступление в Таможенный союз.
Захват СБУ как точка невозврата
В конце марта 2014 года на ютубе начали появляться видеоролики “луганских партизан”, называвших себя “Армией юго-востока”. На видео они были в масках, с оружием и обещали начать на Луганщине вооруженную борьбу против Киева.
Пятого апреля в Стаханове сотрудники луганской СБУ задержали группу диверсантов, планировавших силовой захват власти в регионе. Речь шла именно о “луганских партизанах”. У задержанных изъяли около 300 автоматов, гранаты и противотанковый гранатомет. Однако задержаны были не все. Лидер “партизан” Валерий Болотов остался на свободе и записал очередное видеообращение с призывом выходить на улицы. В конце ролика он снял маску и назвал свое имя.
“Шестого апреля у здания Луганской администрации началось массовое мероприятие. Участники митинга пошли от администрации к СБУ, где начали требовать освобождения арестованных представителей “Армии юго-востока”, – вспоминает Марина Воротынцева. – Тогдашний руководитель ГУВД Луганской области Владимир Гуславский пошел к главе местной СБУ Александру Петрулевичу и предложил ему освободить их. Он сказал, что если Петрулевич это сделает, то не будет никаких штурмов. Петрулевич освободил из СИЗО этих лидеров “Армии юго-востока”. Они вышли, пришли под здание СБУ и возглавили штурм”.
Митингующие выломали двери, разбили стекла и ворвались в здание областного управления, после чего захватили оружейную комнату с большим арсеналом оружия.
“Важный момент, что тогда в здание Луганской СБУ свезли оружие со всех управлений Службы безопасности в регионе. Там были тысячи автоматов, огнеметы, гранатометы, тротил, пластид, пулеметы… Там было все. После этого все поменялось – у чуваков из ютуба с закрытыми лицами появилось оружие понятного происхождения. Сейчас мы, конечно, уже понимаем, что поставки оружия тогда уже были налажены, и что все эти банды, которые с мая начали захватывать админздания в Луганской области, были вооружены, и что это оружие, скорее всего, приехало из России. Но тогда это выглядело как переломный момент. Украинские спецслужбы и полиция так и не смогли очистить здание СБУ, поскольку, по мне известной версии, они все подозревали друг друга в сливе информации россиянам. Тогда никто никому не доверял, а информация просачивалась”, – говорит Воротынцева.
Александр Петрулевич обвинил Владимира Гуславского в том, что тот действовал на стороне сепаратистов. А Гуславский, в свою очередь, заявил, что здание СБУ было недостаточно защищено, – и обвинил в этом Петрулевича.
“Дальше уже начался политический процесс, – продолжает Марина Воротынцева. – Они начали торговаться с Болотовым за должности и распределение сфер влияния. Но на тот момент из Крыма уже прибыли те люди, которые принимали участие в захвате полуострова. Еще какое-то время Болотов вел какие-то переговоры, но это было безнадежно. В конце апреля он переехал в здание администрации и провозгласил себя губернатором”.
26 апреля соратники Валерия Болотова потребовали от Киева признать его “легитимным исполняющим обязанности губернатора Луганской области”. А уже на следующий день, 27 апреля, была провозглашена “Луганская народная республика”.
“Финальным аккордом “русской весны” в Луганске стал сбитый самолет в Луганском аэропорту. Это произошло 14 июня 2014 года. Сбить из ПЗРК самолет – это задача, которую может выполнить только профессиональный военный, а не шахтер. Было уже видно, что вошли профессиональные войска”, – подытоживает Марина Воротынцева.
От поддержки независимости к шахтерским протестам
В декабре 1991 года на Всеукраинском референдуме за провозглашение независимости Украины проголосовало почти 84% населения Луганской области.
“Много кто оставался настроен на сохранение СССР, но вместе с тем был и определенный экономический прагматизм местного населения, – вспоминает Александр Набока. – Мы жили на границе с Россией, где в 1991 году уже не было товаров, а в Украине еще сохранялось определенное благополучие. В своих экономических неурядицах Украина тогда отставала от России где-то на полгода. И вот я помню, как появилась определенная риторика, что мы должны отгородиться, поскольку голодная Россия угрожает этому относительному благополучию”.
Однако экономические проблемы вскоре начались и в Украине. Особенно остро это ощущалось в индустриальных регионах на востоке страны.
“Где-то в начале 1993 года против власти очень активно начали выступать профсоюзы. Именно они организовали шахтерские протесты (лидирующими были три области – Харьковская, Донецкая и Луганская), которыми по факту руководили из России. Леонид Кучма (с октября 1992 по сентябрь 1993 был премьер-министром – НВ) во время этих событий занял выжидательную позицию”, – вспоминал первый президент Украины Леонид Кравчук в своей книге “Первый про власть”.
Напряжение в стране нарастало. На фоне этого Леонид Кравчук в 1994 году добровольно согласился на внеочередные выборы, на которых представитель промышленного востока Леонид Кучма выиграл у уроженца Волыни Кравчука. Во время этих выборов Кучма позиционировался как пророссийский кандидат, который будет держать курс на сближение с Москвой. Однако уже во время выборов 1999 года он, выйдя во второй тур с коммунистом Петром Симоненко, выиграл на прозападном электоральном поле.
“Комсомольская команда” и курс на Москву
Придя к власти, Леонид Кучма сделал ставку на взращивание крупного бизнеса. Луганскую область он “закрепил” за местными “комсомольцами” – Александром Ефремовым и Виктором Тихоновым. Они правили здесь, занимая различные руководящие государственные посты, вплоть до 2014 года. Таким образом Кучме удавалось удерживать этот протестный регион на протяжении двух президентских сроков.
“Это люди, которые были воспитаны не просто Советским Союзом, а комсомолом и партией, – говорит Марина Воротынцева. – Ментально они никогда не воспринимали Киев как столицу на одном уровне с Москвой. Они всегда считали Москву столицей великой империи, а Киев – райцентром. Они считали, что Москва – это что-то большое, а Киев – это вышиванки, сало, горилка и вареники. Россия также очень много инвестировала в поддержание этого мифа. Потому что представители луганской политической элиты стали миллионерами, торгуя российским газом, они были экономически связаны с российскими газовыми компаниями”.
“Комсомольцами” Виктора Тихонова и Александра Ефремова называли потому, что в советские годы они были комсомольскими и партийными функционерами.
“Виктор Тихонов стал первым секретарем горкома Компартии в Луганске в 1990 году. На тот момент ему было около сорока, за плечами у него был опыт работы в парткоме самого большого предприятия Луганска – “Лугансктепловоз”. Другой титан луганской политики – Александр Ефремов – успел сделать стремительную карьеру до развала СССР. После должности первого секретаря городского комсомола он стал секретарем парткома Луганского станкостроительного завода, а в 1989 уже был кандидатом в народные депутаты СССР – ему было 35 лет. После развала Союза Ефремов пошел в бизнес и строил его именно на своих политических связях”, – отмечают в книге “Как Украина теряла Донбасс” Марина Воротынцева и Денис Казанский.
“После победы Леонида Кучмы руководители его предвыборного штаба в Луганской области Геннадий Фоменко и Виктор Тихонов стали руководителями Луганской ОГА. В 1997 году заместителем главы ОГА становится Александр Ефремов, а в 1998 Кучма увольняет Фоменко и назначает Ефремова губернатором. Виктор Тихонов на тот момент – уже глава Луганского облсовета. Во второй половине 90-х Тихонов и Ефремов за пару лет сформировали в регионе монолитную “комсомольскую команду”, в которой была четкая субординация и наследственность. Это был реанимированный комсомол, где стать “первым секретарем обкома” можно было только после “первого секретаря горкома”, имея “партийный стаж”, правильное происхождение и наследственность”, – продолжают авторы книги.
В 1994 году мэром Луганска стал тогда 32-летний Александр Данилов (тот самый Данилов, который в момент начала полномасштабного вторжения России и до марта 2024 года был секретарем СНБО Украины). Именно он в 1997 году стал первой жертвой “комсомольцев” – в Луганском горсовете сформировалась коалиция против Данилова, которая отправила его в отставку.
“Формальным поводом для высказывания недоверия Данилову стали уголовные дела, расследованием которых занимались СБУ и налоговая. Они были связаны с собственностью Данилова и его семьи. Однако настоящей причиной отставки, конечно же, стала не коррупция, а его чужеродность компании “комсомольцев”. Сразу после отставки он пытался обжаловать решение горсовета в суде, но проиграл процесс. Планировал Данилов принять участие и в парламентских выборах 1998 года. Бывший мэр баллотировался по одному из мажоритарных округов, но его кандидатуру сняли незадолго до выборов по решению суда (конечно же из-за политических причин), после чего он переехал в Киев и вернулся уже в статусе руководителя предвыборного штаба Виктора Ющенко”, – отмечают Марина Воротынцева и Денис Казанский.
Как уже писало Настоящее Время, президентская кампания 2004 года, борьба во время которой велась между Виктором Ющенко и Виктором Януковичем, стала самой грязной за всю историю независимой Украины. Донецкая и луганская политическая элита для победы своего кандидата пыталась расколоть страну. Однако Виктор Ющенко, как и Леонид Кучма, отдал Донецкую область на откуп местным олигархам, а Луганскую – “комсомольцам”. Никто из чиновников, разжигавших в стране сепаратизм, не предстал перед судом. Александр Данилов после победы Ющенко был назначен главой Луганской ОГА, однако пробыл в должности меньше года и отправился в отставку вслед за правительством Юлии Тимошенко. Представители Партии регионов сумели взять реванш на парламентских выборах 2006 года. В этом же году Виктор Янукович стал премьер-министром уже при президенте Ющенко, а в 2010-м победил на президентских выборах.
Риторику, сводившуюся к тому, что во всех бедах региона виноват Киев, руководство Луганской и Донецкой областей продолжало использовать, даже когда президентом был Виктор Янукович из поддержанной местными элитами “Партии регионов”.
“Было много акций, на которые сгоняли студентов, – вспоминает Александр Набока. – Помню, в 2012 году проходил митинг. Янукович уже сидел в президентском кресле, вся местная элита тоже пророссийская из “Партии регионов” – а они согнали столпотворение на Театральную площадь и загробными голосами говорят, мол, “мы в такой опасности, фашизм наступает”. Это был просто абсурдный пафос. Они доминировали во всем, на Закарпатье забирали предприятия и в то же время орали про опасность фашизма, который наступает, разжигая вражду”.
Уголь на костях
В 1996 году в Луганской области массово начали закрывать угольные шахты. Было ликвидировано 48 рудников – практически каждый второй. Земли начали подтапливаться, жилищно-коммунальное хозяйство приходило в упадок, а главное – не стало работы.
После массового закрытия шахт на Донбассе работу потеряли десятки тысяч горняков. Отсутствие заработка способствовало развитию в регионе нелегальных шахт-копанок. В 2012 году, по подсчетам экспертов, количество копанок доходило до шести тысяч. Большинство из них – в Луганской области. За день в такой копанке можно было заработать около $50. Однако условия труда там не отвечали минимальным требованиям безопасности. Часто случалось, что работали несовершеннолетние. А местные жители не хотели говорить об этом открыто, так как боялись, что власти просто закроют нелегальные копанки и они останутся без средств к существованию.
Валерий работал на нелегальных копанках Луганщины четыре года, начал еще подростком. Сначала четыре месяца разгружал уголь наверху, а в 15 лет “полез в лаву” – то есть стал работать под землей. Говорит, что около 40% жителей его поселка трудятся на нелегальных копанках.
“Люди работать туда идут из-за безысходности, – рассказывал он. – Больше нигде нельзя заработать. Техники безопасности там нет никакой, только укрепительные работы – деревом. Это так, только для самоуспокоения”.
По словам Валерия, время от времени на копанке проходили проверки, но руководство знало о них заранее: “Потому что есть свои люди в налоговой и повсюду. Руководителя предупреждали заранее. Не говорили точную дату, а говорили, что приехала комиссия из Киева или области. Мы продолжали работать, а неподалеку от шахты в лесу стояла будка, где был человек. Если он замечал чужую машину, то сразу звонил по телефону”.
Официальной статистики по смертности на нелегальных копанках в Украине никто не вел. В целом же смертность на украинских шахтах была одной из самых высоких в мире: на два миллиона тонн угля приходилось три смерти. А учитывая несоблюдение техники безопасности на нелегальных копанках, смертность и травматизм там были намного выше, чем на легальных шахтах. К тому же если на нелегальной шахте случались аварии, спасательных работ там фактически не проводили.
“Если не достали тело, то крест поставили. Уже много крестов стоит, – рассказывал в 2012 году тогдашний глава независимого профсоюза горняков Михаил Волынец. – Если же тело достали, то сотрудник милиции и медицинский работник констатируют, что смерть произошла “естественным путем”.
Как “Беркут” избивал луганских шахтеров
30 ноября 2013 года спецподразделение “Беркут” в Киеве разогнало студентов, протестовавших против неподписания соглашения об ассоциации с ЕС. Это спровоцировало массовые выступления в украинской столице и других городах, что привело к бегству тогдашнего президента Виктора Януковича. Однако это было не первое использование властью беркутовцев для разгона мирных протестов. За 15 лет до этого, 24 августа 1998 года, в День независимости Украины в Луганске произошел кровавый инцидент: спецподразделение “Беркут” атаковало шахтеров, требовавших выплаты задолженностей по зарплате у здания Луганской ОДА. Главой областной администрации тогда был Александр Ефремов, а Виктор Тихонов – председателем областного совета.
“Вышли мы в июле 1998 года. У нас возникла более чем годовая задолженность по зарплате”, – вспоминал участник тех событий Михаил Микерин.
“Ничего криминального мы не делали, – рассказывал он. – В восемь утра, когда начинался рабочий день в Луганской ОГА, мы садились у главного входа в здание, у нас были пластиковые бутылки с камнями, и мы ими лупили по асфальту – это была такая рок-музыка, приветствие власти, чтобы она не забывала, что мы здесь находимся. Такой же “концерт” мы проводили и по завершении работы администрации. Устраивали мы походы по городу, но не мешали движению общественного транспорта. Мы считали, что причин быть нами недовольными нет. Хотя провокации со стороны милиции были постоянно. Они то кого-то заберут, то кого-то найдут пьяным, начнут руки выкручивать, везут в вытрезвитель, а оказывается, что человек трезвый – может за руль садиться”.
“В тот день, когда возникла стычка с “Беркутом” – это был День Независимости, мы сделали чучело “паразита”. По словарю Даля это тот, “кто мешает вам жить”. Как раньше капиталистов жгли, так мы жгли чучело того, кто “мешает нам жить”. Милиция оцепила палатку, где находилось 25–30 человек, пришли саперы, сказали, что в этом чучеле заложено взрывное устройство, и требовали, чтобы мы его отдали, – вспоминал Михаил Микерин. – Мы отдавать его не собирались. Выходит, что мы сами себя будем взрывать? Мы решили, что это очередная провокация со стороны властей, по крайней мере милиции. От своих планов мы никогда не отказывались, чучело мы никому не отдали, но тут пришел “Беркут”. Была группа, наверное, 50 человек. Они в несколько шеренг стояли. После первой стычки я сразу отключился. Пришел в себя уже в машине скорой. У меня была рассечена бровь, лоб, рана где-то сантиметров 5–6. Было сотрясение мозга. Синяки, ссадины. Как ударили, я не помню и не видел. Мы сразу расступились, беркутовцы начали избивать нас. Затем стоящие позади подключились, взяли турникеты и пошли с турникетами на “Беркут”, и “Беркут” отошел”.
Второго сентября Верховная Рада осудила разгон шахтеров и создала специальную следственную комиссию, которая так и не предоставила результатов своей работы. Третьего декабря парламент принял решение выплатить шахтерам долги до 15 декабря, однако и это затянулось. В знак протеста в ночь на 14 декабря в лагере пикетчиков возле Луганской ОГА поджег себя шахтер Александр Михалевич.
“Не могу больше терпеть и ждать каких-то обещаний, не верю и в выдачу задолженности 15 декабря. Поэтому я решился на этот поступок. Надоели издевательства со стороны руководителей шахты и администрации. Это не выход в жизни, но, может, из-за моего поступка скорее решатся дела. Сам трезвый и нахожусь в нормальном состоянии. Отвечаю за свои действия”, – написал Михалевич в предсмертной записке.
Александр Михалевич примкнул к шахтерским протестам, поскольку ему задерживали выплату около 10 тысяч гривен (по тогдашнему курсу – около двух тысяч долларов), вспоминал Михаил Микерин: “У него было трое детей. Старшему сыну было 15 лет, а младшей дочери лет пять. Он никогда не говорил, что у него есть такие намерения. Там была группа людей, которые писали заявления, что в случае провокации со стороны милиции они могут сделать с собой такие вещи, как самосожжение. А он молчал, он никогда ничего такого не говорил. У нас был такой порядок, что каждый мог раз в течение недели или двух недель вернуться в семью. Как раз перед этим он ездил домой. Но ночью 14 декабря это произошло. Никто этого не ожидал, все люди спали. Услышали, когда кто-то закричал, что человек горит. Выскочили из палаток, начали тушить”.
17 декабря задолженность перед шахтерами была погашена полностью. А Александр Михалевич умер через две недели после самоподжога. С того времени 24 августа и 14 декабря луганские шахтеры ежегодно почитали память событий 1998 года. Крупных шахтерских протестов с тех пор в области не было.
Депрессивная Луганщина
“В Донецкой области большой капитал появился быстрее. И поскольку здесь предприятия довольно быстро получили новых владельцев, то они начали быстрее работать и возобновляться. В Луганской области такого не было, – говорит соавторка книги “Как Украина теряла Донбасс” Марина Воротынцева. – У нас был Алчевск, неплохой городок типа Мариуполя, но без моря, с металлургическим и коксохимическим заводами, и были угольные городки на юге области. И вот там, где было угольное предприятие, там была жизнь, а там, где они позакрывались, – была смерть. Они выглядели как Припять. Дома стоят, но выбиты окна, разбросаны чьи-то детские фото, никто не живет, а через первый этаж прорастают уже деревья. Так реально выглядели некоторые города в Луганской области, где позакрывались шахты”.
В начале 2013 года заместитель председателя Луганской облгосадминистрации Анатолий Репицкий заявлял, что 44 населенных пункта в области претендуют на присвоение им статуса “депрессивных”. С начала 2012 года в Украине действовала норма закона, согласно которой к депрессивным территориям должны были относиться населенные пункты, в которых с 1996 года были ликвидированы угольные предприятия. По словам Репицкого, поправка действует, но закон не работал.
“Мы бьем тревогу. В Луганской области с 1996 года закрывается или закрыта 51 шахта, уволены 200 тысяч человек – шахтеры и работники смежных с угольной отраслей. И на сегодняшний день вопрос их трудоустройства практически не решается”, – заявлял Репицкий.
Несмотря на то что на протяжении всех лет независимости Украины при власти в Донецкой области оставались местные олигархи, а в Луганской – “комсомольцы”, все беды населения они списывали на Киев и независимость.
“В конце 90-х – начале 2000-х Россия очень выгодно инвестировала в пропаганду, рассказывая, что это Украина виновата в том, как вы так живете: это бандеровцы сделали так, что позакрывали шахты, что какой-то абстрактный Киев забирает ваши деньги, – отмечает Марина Воротынцева. – И люди тогда читали эти газеты, а в советские времена они действительно жили лучше, и кто-то поверил, что виновата Украина”.
Мертвые и бежавшие коллаборационисты
Через два года после полномасштабного вторжения России в феврале 2022-го многие города Луганской области выглядят хуже, чем заброшенная из-за аварии на Чернобыльской АЭС Припять. Многие жители покинули оккупированные регионы Луганщины еще в 2014 году. А большинство вожаков сепаратистов умерли или были убиты.
27 января 2017 года в Москве от острой сердечной недостаточности умер первый глава “Луганской народной республики” Валерий Болотов. Его жена считает, что Болотова могли отравить.
23 мая 2015 года погиб командир батальона “Призрак” Алексей Мозговой, контролировавший Алчевск Луганской области. Машина, в которой ехал Мозговой, его пресс-секретарь, двое охранников и водитель, подорвалась на фугасе и была расстреляна из пулеметов.
12 декабря 2015 года был убит “атаман” подразделения “Донских казаков”, комендант оккупированного Стаханова (Кадеевки) Павел Дремов. Автомобиль, в котором Дремов ехал на собственную свадьбу, подорвали на трассе Стаханов – Первомайск.
Бывший глава Луганской ОГА, экс-глава франции “Партии регионов” в Верховной Раде Александр Ефремов, обвиняемый в Украине в госизмене, бежал в Москву. Он покинул Украину после начала полномасштабного вторжения через Словакию и с тех пор остается в России.
Экс-председатель Луганского областного совета Виктор Тихонов в 2014 году уехал в Москву, затем жил в аннексированном Крыму. Он умер 29 августа 2020 года в Симферополе. Официальная причина смерти – воспаление легких. СМИ писали, что Тихонов умер от коронавируса.
“Виктор Тихонов умер в Крыму, но его даже не разрешали похоронить в Луганске. Там чуть ли не через Путина решался вопрос, чтобы позволили завезти его тело и похоронить на луганском кладбище, – говорит Марина Воротынцева. – Когда Россия коррумпирует политиков или силовиков, то она их не рассматривает как полноправных партнеров, а лишь как инструмент. Вот все эти провайдеры “русской весны”, депутаты местных советов, которые бегали с российскими флагами, все эти местные чиновники, которые определенным образом поддерживали это, во всяком случае не противодействовали, они насмотрелись на Крым, а их никто не информировал, что будет. Россия бросает всех, кого использует, но в 2014 году они этого еще не знали. Предатель – это предмет одноразового использования. И то, что с ними произошло – наглядный пример, что происходит со всеми коллаборантами”.
Источник: Татьяна Ярмощук, «Радио Свобода»
