40 лет спустя
Более сорока лет назад меня занесло в совковую армию и как это всегда бывает, спустя время, стирается большая часть той сплошной дичи, которая там была и память сохраняет какие-то веселые моменты, которых было не так уж и много. Но все же помню начальный период этого этапа, который назывался «до присяги». Собственно говоря, в это время порциями прибывали новобранцы и поскольку присягу принимают после полного комплекта подразделений, больше месяца была армия на минималках. То есть, в ожидании «комплекта», занимались дикой дичью.
Оно и понятно, поскольку обучение начинать нельзя, оружие получать нельзя, все – после присяги. А раз так, то даже в наряды ходить нельзя, кроме наряда по кухне. Во всех остальных случаях наряды были обусловлены получением оружия. В караул – огнестрельное, а в остальные – штык-нож. Поэтому большая часть времени проходила в строевых занятиях и промывке мозгов, которую по очереди проводили ротные замполиты, а иногда появлялся и замполит батальона. В отличие от своих младших товарищей, этот был прожженный и циничный тип и что самое главное, речи толкал без конспекта.
Так вот, именно в его исполнении мы услышали о том, что американские солдаты развращены комфортом и что без душа и теплого туалета они воевать не станут в принципе. Из этого сразу делался вывод о том, что у нас такого точно не будет, случись война. Потом он рассказывал о том, как экипируют американского солдата, который идет на передовую. Нам усердно показывали слайды с паршивыми фотографиями о том, чем забит его рюкзак.
Замполит пояснял, что на этих фото запечатлена одна только жратва и какие-то бинты с ненужными примочками. Нам же он пояснил, что у нас тоже предусмотрен сухпаек, но если дело дойдет до войны, вместо него в рюкзаке будет боекомплект – цинки с патронами, гранаты и прочее. Никакой жратвы. Судя по тому, что новобранцы как-то не впечатлились его речью, поскольку постоянное чувство голода в первые дни службы просто выматывало, он пояснил, что жратва будет обеспечиваться централизованно – посредством полевой кухни. Ну а в случае чего – каждый обязан добыть себе еду своими силами.
Как именно должна происходить эта добыча, он тоже пояснил: все способы разрешены. Тут шепотом стали пояснять друг другу, что мол, разрешается грабить местных и такая постановка вопроса оказалась приятной и положительной. Потом он плавно перешел на вражеское оружие и опять же подчеркнул, что наше оружие – лучшее и его много. Лучшее оно потому, что там все подчинено его смертоносности, а не комфорту. Поэтому-то и выпускается его больше, без этих сортиров в самолетах и прочих мягких сидений в танках. Такое пояснение вызвало ржание и одобрительные возгласы присутствующих.
Мне до армии уже пришлось поработать на производстве и там уже наслушался и насмотрелся на принцип, который только что озвучил замполит. Выглядел он просто: да, мы выпускаеи го*но, зато мы его можем наштамповать очень много. Ну а сама работа была связана со строительством газопровода. Того самого, по которому газ шел в Европу. Тогда еще не было Газпрома и это хозяйство, на стадии строительства, курировал миннефтегазстрой, а эксплуатировал миннефтегазпром. И на финальной стадии совка эти трубы усиленно тянулись к западным границам совка, являя собой гигантские системы с месторождениями газа и нефти, огромными компрессорными станциями, которые загоняли все это добро в магистральные трубопроводы и собственно тысячи километров самих труб.
И вот что тут интересно. В те самые времена, а именно – в 80-е годы прошлого века, уже полным ходом развивались технологии транспортировки сжиженного природного газа. Газопроводы тоже были, но они прокладывались до соответствующих терминалов, где газ очищался, сжижался и уже в таком виде его грузили в танкеры. Очевидно, что таким образом газ можно было доставлять потребителю в любую точку мира, а не только туда, где заканчивается трубопровод. Но совок этой темой не интересовался, поскольку в таком случае надо было опираться на технологии следующего поколения, а там действовал тот самый армейский принцип, который описан выше: да, это – го*но, но оно дешевое и его много.
Трубное окоченение
Совок решил использовать доступные ему технологии, без вот этого выпендрежа, который демонстрировала передовая газовая индустрия Запада. Плюс к тому, изначально газовый экспорт рассматривался как инструмент экономического давления на тех, кто по глупости или по алчности, решит нахлобучить свою экономику на русскую трубу. В конце концов, именно эта идея стала главной и потому газотранспортная система, даром доставшаяся Газпрому, развивалась именно в этом направлении.
Просто представим себе, что совок, а потом и Газпром, пошли бы по тому пути, который уже проложили западные лидеры отрасли. Условно, город Архангельск можно было превратить в подобие южного побережья Техаса, в огромный газовый хаб с цепочкой газовых заводов и терминалов на побережье незамерзающего моря. Или если оно там что-то и замерзает, то до открытой воды танкеры можно было доводить относительно дешево и сердито, без особого надрыва. Если же это было критично, можно было продлить трубу до Мурманска, где концовка Гольфстрима не дает замерзнуть морю круглый год.
В этом случае отпадал вопрос о транзите газа до потребителя через третьи страны и что самое главное, плечо газопровода было бы достаточно коротким и что главное – проходило бы внутри страны, где география была бы самым надежным средством защиты этой инфраструктуры. Мало того, что труба нигде не подходит к чужой границе, так еще и полностью проходит по безлюдной местности. Ну а в случае с терминалами в Мурманске, все было бы под уже существующей защитой военной инфраструктуры, которая прикрывает базу самого мощного – северного флота. 140 военных объектов, от баз подводного и надводного флота до баз стратегической авиации и ядерных арсеналов, все было бы щитом и для концовки газовой инфраструктуры. Но было принято решение вкладываться в длинные трубы, чтобы из них сплести газовую удавку для Европы, что и было сделано.
Где тонко, там и рвется
Но как известно, у медали имеется две стороны. В одном раскладе сильной будет одна из них, а в другой, она же окажется слабой. Сейчас мы наблюдаем регулярные удары наших дронов по вражеским НПЗ и это оказалось неожиданным и крайне болезненным открытием для противника. С учетом того, что удары наносятся по установкам первичной переработки нефти, то после ее выхода из строя, останавливается и весь технологический «хвост» предприятия, поскольку он не работает на сырой нефти.
Таким образом, наши военные как бы пресекают имеющийся технологический процесс в конкретном месте, что приводит к полной либо частичной остановке работы завода. Если там имеется еще одна установка первичной переработки нефти, то завод может функционировать только в том объеме, который может обеспечить оставшееся в строю оборудование. Если же прилетит по обеим установкам или она на предприятии одна, то оно полностью выходит из чата до того момента, пока первичные установки не будут восстановлены.
И тут возникает вопрос о том, что за оборудование там использовано. Если в тучные годы его закупили у немцев, американцев или японцев, то с этим будут проблемы. Аналогичное оборудование будет очень сложно, если вообще возможно, получить у производителя. А кроме того, пуско-наладочные работы обычно проводят представители изготовителя оборудования и это – тоже проблема. Высокотехнологичные производства требуют прямых рук для того, чтобы все работало так, как задумано.
Конечно же, все можно привезти от китайцев и собственными руками слепить гибрид, но как оно будет работать и будет ли работать – большой вопрос. А если случится авария после такого ремонта, и тех, кто это ремонтировал арестуют как диверсантов, как сейчас бодро сажают разработчиков «гиперзвуковых ракет», то желания играть в такие игры будет решительно меньше. Ведь не зря же раньше выписывали ремонтников и наладчиков от изготовителя. В случае чего он будет разбираться с проблемами быстро и качественно.
И вот просто допустим, что противник нашел как прикрыть свои НПЗ системами ПВО. Здесь не будем обсуждать, как оно может выглядеть, а просто посчитаем, что прикрыл и все тут. Но принцип отсечения от нефти или газа так никуда и не делся. Прикрытие НПЗ будет представлять собой радиус в 5-10, в лучшем случае 20-25 км и на том – все. А ведь на большинство НПЗ нефть приходит по трубопроводу. Она же идет и в места, где осуществляется ее отгрузка на морской транспорт.
Более того, на все предприятия, производящие взрывчатые вещества, идут газопроводы, поскольку из газа получаются компоненты взрывчатки. Таких заводов немного и каждый имеет свою собственную газовую трубу, которая берет свое начало в том самом магистральном трубопроводе, о котором было сказано выше. А как мы помним, это – тысячи километров самих трубопроводов и что еще хуже – десятки компрессорных станций, которые поддерживают нужное давление того же газа в трубах.
А все это прикрыть ПВО или защитить каким-то другим образом, физически невозможно. Любое повреждение газопровода или нефтепровода безусловно и полностью отсекает соответствующее предприятие от сырья. Скажем так, если НПЗ имеет 2 или 3 установки первичной очистки нефти, а также какую-то систему ПВО, он все равно остановится, если на завод перестанет поступать нефть ввиду взрыва на нефтепроводе. И тоже самое можно сказать о заводе, выпускающем взрывчатку, в случае подрыва газопровода или компрессорной станции. И вот буквально только что мы наблюдали «пробу пера» именно в этом плане.
Уже неизвестно как, но был организован взрыв нефтепровода, по которому нефть доставлялась к месту погрузки на морской транспорт. А ведь эту или любую другую трубу можно подорвать разными способами и в сотнях, если не тысячах мест. Реагировать же на это можно только «на звук» или по факту падения давления в трубе у потребителя. Причем, при правильной постановке вопроса, подобные вещи можно делать дешево и сердито, не пугая лаптей сигналами воздушной тревоги. Противник сам создал гигантскую сеть этих трубопроводов и теперь она стала самым его уязвимым местом. Не воспользоваться этим обстоятельством просто непростительно.
Источник: Anti-Colorados, Defence-Line
