Ровно 10 лет назад – 20 февраля 2014 года – украинские силовики попытались «зачистить» центр Киева, изгнав протестующих, которые требовали отставки президента Виктора Януковича и изменения внешнеполитического курса страны с пророссийского на проевропейский. Милицейскому спецназу удалось захватить и уничтожить несколько баррикад на Крещатике и соседних улицах, но вскоре протестующие перехватили инициативу и вернули себе потерянные территории. В ответ милиция открыла огонь по безоружным людям. В тот день в украинской столице от милицейских пуль погибло около 50 человек. К 22 февраля – дню бегства из Украины Януковича и фактического его отречения от власти – число погибших протестующих достигло 98.
От металлического столба пули рикошетят с мягким музыкальным звоном. Ты успеваешь услышать «дзинь» на высокой ноте и тихий свист пули, стремительно теряющей скорость после удара о сталь. Этот звук обманчиво приятный, почти успокаивающий. Но никакого покоя за ним не следует. Наоборот. Услышать рикошетящие пули в мирном городе – значит оказаться внутри реактора радикальных исторических перемен. Потому что с момента изобретения огнестрельного оружия этот мягкий «дзинь» служил сигналом к началу революций, войн, бунтов и восстаний.
Сотни и тысячи шли под пули
Киевский Майдан стал Революцией достоинства именно тогда, когда на спускающейся к нему Институтской улице начали рикошетить пули отправленных Виктором Януковичем на подавление протестов силовиков. И первая же ударившаяся о столб напротив гостиницы «Украина» пуля свистела, уходя в небо, не просто так. Она предвещала крах правления Януковича в тот самый момент, когда это правление должно было переродиться в настоящий авторитарный режим.
Когда эта первая пуля прозвенела, я упал на асфальт недалеко от входа на станцию метро «Крещатик». Рядом со мной был фотограф из Кыргызстана и парень-санитар в медицинском халате поверх куртки, пластиковой строительной каске и с жестяным милицейским щитом в руках – скорее всего, трофейным, доставшимся после рукопашных еще боев силовиков с митингующими в центре Киева. Десятки людей вокруг нас, услышав этот выстрел и множество последовавших за ним, тоже упали на землю. Кто-то прятался от пуль за деревьями, кто-то – за рекламными щитами или пластиковыми будками биотуалетов.
Засевшие на крышах домов снайперы и милиционеры, вооруженными группами стоявшие наверху поднимающейся в гору улицы, на время прекратили огонь. Похоже, они считали, что нескольких залпов будет достаточно, что перед лицом реальной смертельной опасности люди остановятся и не пойдут дальше. Но они пошли. Сначала медленно, по одному, с кусками уличной брусчатки или палками в руках уставшие замерзшие люди вставали и шли в сторону направленных в них автоматов. А потом, когда по этим одиночкам открыли огонь, уже сотни и тысячи шли под пули – вытаскивать раненых и гнать силовиков.
В этом противостоянии было что-то эпическое, что-то абсолютно нереальное. Толпа людей в мотоциклетных шлемах, в хоккейной защите, в щитках для единоборств, с самодельными битами в руках шла сквозь дым горящих покрышек под пули отлично вооруженных, грамотно организованных «беркутовцев». Шла, и побеждала. Тяжело, кроваво, но побеждала. На место убитых и раненых тут же вставали новые.
СПРАВКА В Украине до сих пор расследуют преступления, совершенные во время протестов в центре Киева зимой 2013−2014 года. Они начались из-за отказа тогдашнего президента Виктора Януковича подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. 18−20 февраля 2014 года на Майдане Незалежности и прилегающих к нему улицах силовики попытались разогнать демонстрантов, применяя в том числе огнестрельное оружие. Тогда, по официальным данным, погибли 71 демонстрант и 11 силовиков. Обвинения по этому эпизоду выдвинуты Януковичу, экс-руководителям силовых ведомств, экс-заместителю главы МИД и бывшему командиру спецподразделения МВД «Беркут». Решения суда пока нет. Всего за время Евромайдана в разных регионах Украины погибли 106 протестующих. Их называют «Небесной сотней».
«Беркут» отступал вверх по Институтской, прикрываясь шеренгами невооруженных солдат-срочников в милицейской форме. Из-за их спин силовики стреляли по протестующим. Нескольких этих солдат революционерам удалось захватить. Их привели на Майдан, заставили вывернуть карманы, чтобы продемонстрировать отсутствие оружия. Кто-то пытался ударить одного из этих перепуганных бледных парней, но люди вокруг не дали этого сделать: «Мы ж не они».
В холле гостиницы «Украина» организовали медпункт, который тут же превратился в полевую операционную. Раненых несли туда и передавали дежурившим медикам. Там же, за перегородкой из одеял, был и морг, куда приносили погибших. Центр Киева был засыпан осколками битого стекла, занесен золой от горящих повсюду костров, перерезан баррикадами и окутан едким дымом, но город жил и бился, а вместе с ним жила и билась вся страна.
День, которого было не миновать
Все украинцы живут в той истории, ход которой определило 20 февраля 2014 года. После того дня мир изменился безвозвратно. Власть Януковича закончилась тогда, когда он решился на массовые убийства в центре Киева. То, что должно было спасти эту власть, на самом деле ее погубило. Глупый, слабый и трусливый Янукович не понимал и не чувствовал того народа, президентом которого он себя называл и, наверное, называет до сих пор.
А еще этот день продемонстрировал настоящую ментальную бездну в мироощущениях украинцев и россиян. Среди последних до сих пор распространено мнение, что Майдан стоял за «кружевные трусики и подачки из Евросоюза», как об этом говорили и все еще говорят московские пропагандисты. Россияне в массе своей поверили в то, что украинцы поменяли, как им это видится, общую историю и (на деле вряд ли вообще существовавшие) братские отношения на европейские транши. А потому и оккупацию Крыма, и развязывание гибридной войны на Донбассе, и полномасштабное вторжение в Украину многие в России воспринимают как адекватное наказание украинцев за это «предательство».
Россияне до сих пор злорадствуют – «доскакались на своем Майдане» – как бы намекая, что без Майдана не было бы ни войны, ни оккупации. Но это не так. К 2014 году украинцы давно уже состоялись как политическая нация. Нация, которой тесно в навязываемых Кремлем рамках, отводящих Украине роль младшего брата, всегда и во всем ориентированного на старшего. Запрос на реальную, а не декларативную независимость, на возможность без оглядки на Москву принимать любые государственные решения, к 2014 году давно уже был определяющим в украинской политике. Рано или поздно украинская власть должна была ответить на этот запрос и отказать Кремлю в праве визировать и ветировать свои решения. И тогда в России обязательно бы завели свою песню о «защите прав русскоязычных», федерализации, «исконно русских землях» и прочем шлаке, которым прикрывают украинофобию и имперские замашки и под которую отправляет на захватнические войны свои танки и самолеты.
И потому 20 февраля 2014 года, при всей своей трагичности – это день, которого было не миновать. Это день реальной украинской независимости. Именно 20 февраля украинцы продемонстрировали, что хотят быть хозяевами на своей земле, что у них нет и не может быть никаких старших братьев, с которыми нужно считаться, и что ради всего этого можно даже пойти на смерть.
В Украине часто говорят, что мы все живем в феврале 2022 года, когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину. Но мне кажется, что у украинцев все еще февраль 2014. Главная цель украинцев – жить своим умом и не смотреть в сторону Москвы – с тех пор не изменилась. Только количество людей, осознавших необходимость достижения этой цели, выросло многократно. И те, кто сейчас воюет против российских оккупантов – это прямые продолжатели дела «Небесной сотни». И очень важно помнить, что «Небесная сотня» отдала свои жизни за свободу украинцев, и украинцы не могут осквернить память павших проигрышем в этой войне.
Источник: Юрий Мацарский, «ВотТак».
