Спрос на типаж “хорошего русского, немного было поутихший, оказался подогрет последними событиями. Сначала историей взлёта и приземления, пока ещё без посадки, “альтернативного и антивоенного кандидата” Бориса Надеждина, затем — интервью постаревшего Малыша Путина Такеру Карлсону, и, наконец, смертью Навального. Аллюзия с романом Астрид Линдгрен уместна вдвойне: Путин в интервью оправдывал Гитлера, мечтавшего о мире, но ставшего жертвой мерзких поляков, спровоцировавших его начать Вторую Мировую войну, а прообразом Карлсона, хотя и не Такера, был герой-летчик Первой Мировой Герман Геринг, гастролировавший в поисках заработка по скучной Швеции с показательными полетами. Юная Астрид по уши в него влюбилась, но, будучи барышней благоразумной, сублимировала некстати возникшие чувства в ироничном образе жизнерадостного толстячка с пропеллером. Впрочем, вернемся к хорошим русским, тем более что этот апокриф о рождении Карлсона тоже имеет российский след.
Итак, спрос на них был воссоздан, и вот уже New York Times приступила к активному поиску кандидатов, публикуя на эту тему колонку хорошего русского Михаила Зыгаря. Тем временем, толпы аферистов, расплодившихся на “русской теме” — от Арестовича с Латыниной, до Ксюши Собчак с экс-гаулятером оккупированного Севастополя Овсянниковым — стали шить себе карнавальные образы хороших русских, каждый – по мерке собственных фантазий. Не имея ничего общего с реальностью, эти образы давали каждому из них неиллюзорную надежду получить на Западе ангажемент. В исполнении Латыниной и Арестовича этот процесс был особенно забавным, явственно напомнив известную песенку про Элис. Зыгарь же, в статье в NYT признался в дружбе с Собчак — хорошей русской, в отличие от сомнительного Надеждина, и тоже претендовавшей некогда на пост президента РФ, замкнув, таким образом, круг. Мог ли Алексей Навальный, со своим максимализмом, остаться в стороне от столь горячей темы?
Разумеется нет, и он мощно выступил, поставив всем мат в один ход. Никто теперь не усомнится в том, что Навальный стал безусловно хорошим русским — даже те, кто, как автор этой статьи, настаивают на обязательном прохождении всеми претендентами тепловизорного теста. Тем не менее, ряд вопросов остается.
Конкретные причины смерти Навального, которые выявят или не выявят при вскрытии, не имеют значения. Его убили непрерывным содержанием в ШИЗО, где он проводил большую часть времени – выжить в таких условиях невозможно, и его смерть была неизбежной. Убил Навального плохой русский Путин, притом, публично. Копнув чуть глубже, мы обнаружим, что все хорошие русские – публичные персоны, поскольку быть хорошим русским не на публику не имеет ни малейшего смысла. При этом переход между состояниями “хороший русский” – плохой русский” носит технический характер, и определяется окружающей средой, как два возможных состояния 0-1 однобитовой ячейки памяти.
Путин начинал как хороший, либеральный русский. Навальный, напротив, как плохой русский, зигующий антимигрант и нацист. Плохой русский Сергей Марков, заявил, что Навальный сам виноват в своей смерти. Мол, ему же предлагали прекратить работать на американские и британские спецслужбы и даже с нарушением российских норм срочно отправили лечиться в Германию – то есть, давали выбор: либо перейти на сторону Зла в России, либо остаться в Европе, не нарушая суверенность Зла на российской территории. Но ныне плохой русский Марков был выращен как хороший русский на деньги Запада в американских пробирках Национального демократического Института и университета Висконсин-Мэдисон, а затем Московского офиса Фонда Карнеги. И лишь потом, под действием среды, Марков поплохел. Ксюша Собчак постоянно переключается 0-1 и 1-0. И даже покойный Евгений Пригожин, не сверни он с марша на Москву и свергни Путина, мог стать хорошим русским, вполне рукопожатным на Западе.
Таким образом дальнейшие переключения Навального, останься он жив, были бы непредсказуемы. На посту президента России, к примеру, он вполне мог продолжить воевать за надкушенный Путиным крымский бутерброд, став, таким образом, плохим русским и идейно-духовным наследником своего палача. Но история сослагательного наклонения не знает, ячейка Навального перегорела в положении 1, и его запомнят, как хорошего русского, пока не забудут окончательно.
Устранение Путиным Навального, выставленного в положение 1, также носило утилитарную цель обнуления максимального числа обитателей Московии, относительно легко переключаемых, в силу внешних обстоятельств, путем привития им сильнейшего страха. В целом, сторонники Навального ничем не отличаются от сторонников Путина, за исключением, может быть, большей тяги к материальным составляющим западного образа жизни и радикализма. В этом плане убийство Навального определенно напоминает убийство Гитлером Эрнста Рема, который тоже был сам виноват в излишней склонности к социалистическим идеям, которая сделала его популярность сравнимой с популярностью фюрера. Если бы Навального все забыли, он спокойно сидел бы, и, скорее всего, даже вышел бы по УДО, лет через 15 – детский срок по нынешним российским временам: столько дают школьникам, взорвавшим здание ФСБ в компьютерной игре. Но Навальный отрастил себе слишком большой рейтинг. К тому же настаивал на том, чтобы находиться вместе с ним на территории именно России, пусть и в тюрьме. Это было прямым покушением на суверенитет Путина над этой территорией. И его ячейку пришлось сжечь. Теперь Путин стал единственным центром Русской Ойкумены, и может чувствовать себя в полной безопасности.
Во всех этих маневрах “добро” и “зло” существует исключительно в воображении стороннего наблюдателя. В действительности все ячейки российского социума, способны существовать в обоих состояниях, и эти состояния находятся вне морали. Они, по большому счету, равноценны, и определяются технологией работы Большого Кремлевского Биокомпьютера — БКБ.
“Хороший” в настоящее время, и в воображении редакции NYT, Михаил Зыгарь назвал это переключение 0-1-0-1… и далее, пока ячейка не сгорит, состоянием “марионетки Путина” и приписал его Надеждину. Мысль верная, но Зыгарь не додумал её до конца. Ведь марионетками, переключаемыми в зависимости от ситуации между двумя, и только двумя, состояниями, притом, любое число раз, являются все ячейки БКБ, как в России, так и за её пределами. Иными словами, русский нацизм и русский либерализм способны мгновенно переходить друг в друга под влиянием короткого внешнего импульса, а утверждения о том, что “нет для России более близкой страны, чем Украина”, одинаково подходили и Навальному и Путину. Более того, они несли, в обоих случаях, один и тот же смысловой набор! И никакая “неведомая сила” как утверждал Марков, не влекла Навального “к краю пропасти”. Просто при наложении социальных процессов, идущих в БКБ на его архитектуру, ячейка “Навальный” была обречена сгореть. Ничего особенного и нисколько не жаль, поскольку все ячейки похожи друг на друга. Любой русский может быть и Навальным, и Путиным, и даже Ксюшей Собчак.
Каковы будут последствия перегорания Навального? В России – никаких. Сотню-другую полоумных, переключенных на единичку (“хороший”), показательно свинтят у импровизированных мемориалов Навального, и этим все окончится. Большую часть из них вскоре обнулят. Протестный потенциал в России пребывает на многолетних минимумах. По данным Левада-центра, только 11% россиян готовы принять участие в протестах с экономическими требованиями; а с политическими — всего 8%. Возможными такие протесты считают 17% и 15% россиян соответственно, и они неправы. Таких низких показателей не было с начала 2018 года, когда заканчивался “крымский консенсус”. В 2020-2021 на фоне пандемии и локдаунов доля опрошенных, считающих протесты вероятными, периодами превышала 40%. Так что “СВО”, в сочетании с уголовными статьями за дискредитацию отлично работает и уверенно держит ячейки БКБ под контролем.
Каких-либо потрясений можно ждать разве что извне – вот, Джо Байден в 2021 году обещал Путину “разрушительные последствия”, если Навальный умрёт в тюрьме. Сейчас мы увидим, что бы это могло быть? Вероятно, глубина озабоченности Белого дома превысит глубину затопления “Титаника” – но и она не преодолеет республиканского вето в Палате представителей. Похоже на то, что в виртуальном режиме ячейки 0-1, вне добра и зла, существуют не только русские. Во всяком случае реакции Мюнхенской конференции, где уже выступила вдова Навального, никак не сказались, к примеру, на снабжении ВСУ, испытывающих жесточайший снарядный голод под Авдеевкой. Но это уже другая тема.
Новое состояние Навального имеет и минусы, и плюсы. Плюс – надежность: он уже не сможет включить “плохого русского”, и может быть безопасно канонизирован. Минус – с ним нельзя вести диалогов о будущем “новой, демократической России”. Для диалогов теперь нужен кто-то другой. А где этот другой? Да вот же они, их в России огромный выбор. Любая ячейка/марионетка БКБ прекрасно подойдет на эту роль, поскольку все они, в общем-то одинаковы: легко переключаемы туда-обратно за небольшое вознаграждение, надеваются на любую руку, и никакими сложностями, вроде кантовского императива, не парятся. И правильно делают. Взять с однобитовой ячейки, которая либо 0, либо 1, в общем-то нечего.
Источник: Сергей Ильченко, «Деловая столица»
