После православного Рождества российское МВД в очередной раз опубликовало обобщенную цифру числа посетителей ночных служб, которая неожиданно вызвало бурное обсуждение в социальных сетях. Оказалось, что их посетило всего 1,4 млн граждан — ровно 1% от населения огромной страны. Ну и где, спрашивается, скрепы и духовность? Чего в таком случае стоят все рассуждения о православной стране?
Ковидный спад
Огорчительно для РПЦ и действующей российской власти эти цифры смотрятся в динамике. За 20 лет — с 2004 по 2024 год — по тем же данным МВД, посещаемость рождественских служб упала более чем в полтора раза — с 3 до 1,4 млн. Последняя цифра низка не по причине сильных морозов (как пытались объяснить сочувствующие РПЦ), а стабильно отмечается с 2022 года. В 2023 году она была еще ниже — 1,3 млн человек.
На самом деле годовые колебания посещаемости были и раньше. Например, с 2007 по 2020 год число посетителей служб составляло от 2,3 до «более 2,6» млн, их причины, прямо скажем, объяснить непросто, однако диапазон колебаний был неширок — в пределах 15%. А вот резкое падение посещаемости после ковидного 2021 года, когда консолидированные данные МВД даже не сообщало, несомненно и нуждается в объяснениях.
РПЦ в России после ковида потеряло, получается, порядка миллиона человек. Эти данные подтверждает и собираемая МВД статистика по ночным богослужениям на Пасху. По этому показателю падение между 2004 и 2023 годом составляет 43% (с 4,9 до 2,8 млн; цифры рассчитаны автором на основании официальных данных МВД РФ).
При этом в 2021 году — 1,6 млн, в доковидном 2019 — 4,3 млн, в 2018-м — 4,4 млн. Консолидированные данные за 2020-й и 2022-й годы МВД не публиковало. Таким образом, как скептически не относись к российскому МВД и его способности проконтролировать все богослужения (а сотрудники полиции в реальности присутствуют на любом массовом мероприятии, тем более ночном, и отчитываются наверх, сколько народу они охраняли), данные ведомства последовательны и ясно показывают динамику происходящего. Другой вопрос, как их интерпретировать.
Прихожане и «захожане»
Те, кто объявили всех пришедших на ночную Рождественскую службу прихожанами РПЦ и на этом основании говорят об одном проценте православных верующих в РФ, мягко говоря, поспешили. Это в советский период многие верующие считали своим долгом прийти на ночные службы (из тех, кто вообще мог добраться до редких храмов).
В современной православной среде происходит ослабление старых обрядовых практик и многие даже на такие большие праздники, как Пасха и Рождество, ходят в храмы на литургии в куда более удобное и привычное утреннее время.
Кроме того, РПЦ просто не может обеспечить единовременные ночные службы во всех имеющихся приходах, поскольку многие сельские храмы являются «приписными». То есть один священник из более крупного храма обслуживает до пяти церквей округи. Соответственно, в рождественскую неделю он, возможно, будет служить по всем храмам округи по одному разу — и на каждой службе будет какое-то количество людей, которые не смогли или не захотели ехать в Рождественскую ночь в райцентр (впрочем, обычно таких никак не больше двух-трех десятков на подобный приход).
Для оценки общего количества посетителей православных церковных служб гораздо более существенным показателем остаются данные того же МВД или региональных властей по «посещению пасхальных мероприятий». Например, в 2019 году в Саратовской области 27 тысяч человек приняли участие в ночных пасхальных службах, а за два дня, субботу и воскресенье, храмы области посетили 113,5 тысячи верующих. Примерно таков же, пятикратный, разрыв цифр и по Москве. Но так не везде. В Новосибирске на 2021 год на Пасху 1 и 2 мая храмы посетили более 22 тысяч человек: 14,5 тысяч и — ночные службы, свыше 8 тысяч — 2 мая днем.
Таким образом, в доковидный период максимальная посещаемость ночных служб составляла около 3% населения России, а вообще на Пасху храм в некоторых регионах, по всей видимости, посещало до 15% населения. Да, многие из них приходили отстоять не всю литургию, а только «посвятить куличи», но и этот жест означал, что церковные практики для них не чужие. А значит, скорее всего, и в течение года кто-то из этих людей заглянет в храм, чтобы набрать святой воды, поставить свечку, написать поминальную записку, приложиться к иконе или просто постоять часть службы.
Этих временных посетителей в церковной среде именуют «захожанами». И это для существования РПЦ не менее важный контингент, чем относительно немногочисленные «воцерковленные», поскольку «захожане» своими свечками и записками обеспечивают РПЦ не только значительную часть доходов, но и относительную массовость, а значит, востребованность и поддержку в обществе и структурах власти.
Священники в роли агитаторов
Резкий спад посещаемости ночных служб на Рождество и Пасху означает сразу две тенденции — налицо, например, сокращение части «воцерковленных». Вполне вероятно, что в значительной мере это связано с ковидом, который ударил прежде всего по пожилым людям, не желавшим соблюдать санитарно-гигиенические нормы, и противникам прививок. Это прежде всего была значительная часть православных, равно как и активистов других христианских конфессий и религий.
От ковида умерло как минимум несколько десятков учтенных автором православных священников и монашествующих, а также не менее двух епископов, а прихожан — уж «кто считал».
Но куда больше пропало «захожан», которые упоминаются священниками и приходскими активистами в социальных сетях для объяснения очевидного спада: «перестала приходить полупьяная толпа», «снизилось число захожан», «пропал литургический энтузиазм неофитов».
То есть ночная служба резко перестала быть интересной людям, культурно ассоциирующим себя с православными, но не являющимся регулярными посетителями храмов. Очевидно, что если не само православие, то посещение храмов «вышло из моды» у значительного количества людей.
Почему же российские власти продолжают вести пропаганду православия в государственных медиа, почему она не работает и почему, несмотря на все перечисленное, российские высшие чиновники пытаются проводить неоконсервативные законы как будто бы с позиций православного морального большинства?
Ответ на это 14 декабря прошлого года при подведении итогов года дал сам Владимир Путин, приведший псевдоцитату Бисмарка о том, что войны выигрывают «учителя и священники». Бисмарк этого не говорил, а тот саксонский публицист, который написал про учителей, ничего не говорил про священников.
Но Путину нравится думать, что от священников тоже зависит патриотизм, мобилизация и здоровые нравы населения. Потому что в том мире, в котором он живет, мире парадных отчетов и непрерывного улучшения, мире «подъема России с колен» священники должны играть роль штатных агитаторов. Даже более того, играют, ведь публичную поддержку ему выражает патриарх перед телекамерами. А если играют, то они должны же кого-то убеждать, ведь по-другому не бывает.
Церковный патриотизм
Путина и его окружение никак не научила ситуация с провластными молодежными организациями, мыльный пузырь которых надувался в нулевые и громко лопнул, когда в 2011 году на протесты против режима вышло больше ста тысяч человек, а на его защиту не явились даже оплаченные функционеры «Наших» и «Идущих вместе», значительное число которых сейчас проживает за рубежом.
Так и с РПЦ. Пропаганда православия по российскому телевидению отнюдь не означает, что у основной массы населения появляется желание с утра пораньше вынуть тело из теплой кровати и без завтрака идти или ехать куда-то, чтобы в плотной толпе постоять часа четыре, слушая не очень понятные слова и песнопения. И все это — до возможности съесть маленький кусочек хлеба и запить его маленькой ложкой разведенного красного вина сомнительного качества, а потом проделать путь домой к обеду, который еще и приготовить надо.
Для того, чтобы такая мотивация появилась, нужна реальная вера, плюс осознание важности события, плюс интерес к коммуникации с другими людьми, входящими в общину. Все это, как правило, возникает не просто так, а благодаря роли духовенства и горизонтальных связей прихожан, прорастающих в общество. И священник всегда балансирует между интересами прихожан (систематически нарушая которые он окажется без масла на куске хлеба, а то и без самого куска) и интересами тех, кто пытается этим священником управлять сверху — будь то его непосредственный епископ, патриарх или президент.
Если священник будет слишком много заниматься агитацией за государство, у него будет мало прихожан. Поэтому основная масса духовенства и даже епископата старается от государства дистанцироваться, сохраняя с ним хорошие отношения — мол, кесарю кесарево. Пусть за нас патриарх перед Путиным отдувается. Но дистанцирование от государства не означает автоматически, что в церковь пойдут те, кто сегодня к ней равнодушен. Или что на ее периферии «захожанами» останутся те, кто имеет к ней ограниченный интерес.
Унижение прихожан
Ни одному христианскому государству не удалось повернуть секуляризацию основной массы населения вспять. Можно только говорить о переформатировании ядра (тех самых прихожан) за счет ухода одних и прихода других групп. В РПЦ за 2000-е годы «бабушек», прежде составлявших основную массу прихожан, сменили другие, куда более разнообразные по половозрастному составу группы верующих. Но значительного численного увеличения основной массы постоянных прихожан не произошло. Городские общины выросли, сельские сильно сократились.
Однако путинская активная поддержка РПЦ со временем стала негативно действовать на отношение к церкви достаточно широкого слоя граждан, находящихся в орбите церкви, а не в общинах. Натужное использование в государственных СМИ и системе образования ранее популярных патриотических идей — что культа Великой Отечественной войны, что православия, что культа советской космонавтики — в условиях негативного отношения основной массы населения к войне заодно убивает и симпатии к этим идеям.
В России за последние два года не только провалилась агитация с использованием Z-символики, но и резко сократился интерес к «георгиевской ленточке», «Бессмертному полку» и другим памятным мероприятиям, посвященным ВОВ. Аналогичным образом неприятие войны и провоенной агитации переносится на РПЦ, о реальной жизни которой «захожане» и тем более широкая публика знают немного, но за которую по телевизору или в соцсетях говорят патриарх и другие священники — сторонники войны.
Искоренение в Москве священников с антивоенной позицией, чем занялся патриарх в рождественский пост, и публичное унижение их прихожан назначением на место «либералов» провоенных неофундаменталистов — для широкой общественности еще один признак того, что в такой церкви им делать нечего. Даже в формате «зайти поставить свечку».
Источник: Николай Митрохин, «ВотТак».
