К концу 2023 года доля россиян, поддерживающих вывод войск из Украины «без достижения целей» войны, впервые превысила процент противников такого решения. Граждане считают войну важнейшим и негативным обстоятельством своей жизни и хотят, чтобы она побыстрее закончилась. К такому выводу пришли не только независимые социологи, работающие для проектов «Хроники» и «Лаборатория публичной социологии», но и люди, занимающиеся замерами общественного мнения для Кремля.
Отсутствие массовой поддержки боевых действий наблюдают и другие исследователи — от z‑блогеров до клинических психологов. Все они отмечают: протестовать ради прекращения войны россияне не готовы, а завершения её ждут от Владимира Путина. Кремлевские политтехнологи накануне мартовских выборов президента этому запросу, похоже, стараются соответствовать.
«Желание закончить войну сейчас на пике»
«Возможно, будет переворот ультраправых несогласных»; «Придёт [после войны — „Вёрстка“] страх, что Украина придёт к нам — как Наполеон до Москвы»; «Станет хуже — потому что санкции работают всё сильнее и сильнее»; «Если война закончится в следующем году, то через два года начнется восстановление экономики»; «Дайте нам мир — и всё!». Это не высказывания оппозиционных политиков или пишущих о войне журналистов, а цитаты далеких от мира медиа участников фокус-групп. Их осенью нынешнего года провели исследователи из «Хроник» и «Лаборатории публичной социологии» в четырех российских городах.
«Мы посмотрели, как люди в живом разговоре друг с другом выражают отношение к войне. Уже в декабре данные наших интервью и фокус-групп были дополнены новыми — от наших этнографов-волонтёров. Они приезжали в разные регионы, деревни и города, в том числе и прифронтовые. Несколько недель жили там, интегрировались в местное сообщество и пытались понять, как люди переживают военное время в России. Вывод: желание как можно скорее закончить войну сейчас на пике за всё время с её начала. А доля людей, поддерживающих эскалацию, падает», — рассказывает «Вёрстке» исследователь «Лаборатории», социолог Олег Журавлев. По его словам, это желание крепнет несмотря на то, что «люди свыклись с войной, и она живет вместе с ними».
Журавлёву есть с чем сравнивать. «В самом начале войны мы увидели цифры массовых опросов о безоговорочной поддержке СВО. И начали делать то, что обычно делаем — проводить качественные исследования, чтобы понять, что стоит за этими цифрами», — объяснил он. Весной 2022 года социологи, сотрудничающие с «Лабораторией», по собственным данным организации, провели около двухсот глубинных интервью «с людьми различных взглядов», а осенью и зимой прошлого года — ещё сотню интервью с лоялистами и сторонниками войны.
Судя по отчетам о фокус-группах, с которыми ознакомилась «Вёрстка», причины усталости от войны у россиян, в основном, материальные. По их наблюдениям экономическое положение страны ухудшается, а инфляция разгоняется. «Цены растут, а реальный доход рушится. И очень многое, порой даже минимально важное, ты себе позволить уже не можешь», — выражал типичную оценку один из респондентов.
Другой отмечал, что «из-за повышения цен зарплата как бы не изменилась, но ощущается, что как будто бы изменилась». Кроме того, респонденты считают, что «санкции работают и усиливаются», а успехов в импортозамещении, наоборот, не наблюдают. Но самое главное — они, пока идёт война, не видят никакого будущего. Частотный ответ на вопрос о планах на будущее звучит примерно так: «Планы зависят от войны, поэтому я далеко не планирую».
Это не единичные мнения и цифры. По данным социологов из проекта «Хроники», в октябре 2023 года доля россиян, желающих окончания войны без достижения её целей, впервые превысила число сторонников её продолжения: 40% респондентов против 33%. «Доля тех, кто не поддержал бы вывод войск, последовательно падает. В феврале 2023 года их было 49%, в июле — уже 39%», — отмечают в «Хрониках».
При этом 44% респондентов сообщают об ухудшении своего материального положения, а больше половины россиян (52%), по данным «Хроник», сталкивались с приступами тревоги. Последовательных «ястребов войны» среди респондентов всего 12% — это люди, которые выступают против вывода войск «без достижения целей СВО», а также выражают поддержку войне и считают правильным приоритет на расходование бюджетных средств на армию. Этот телефонный опрос «Хроники» проводили 17 – 22 октября 2023 года. В финальной выборке — 1199 россиян, распределенных по социально-демографической и географической выборке согласно данным Росстата.
Динамика отношения к войне, которую отмечают «Хроники» и «Лаборатория публичной социологии» сочетаются с итогами социологических исследований, выполнявшихся в интересах администрации президента (АП), которые также показывают падение поддержки войны гражданами и усиление их желания мира. «Поддержка СВО — более 60%, при этом за её продолжение выступает уже меньше 50% опрошенных, а больше 30% высказываются за переход к мирным переговорам», — говорит собеседник «Вёрстки» в одной из подконтрольных АП организаций, занимающихся работой с общественным мнением.
«Ястребиное ядро» он оценил «примерно в 15%». Косвенно о том, что поддержка войны в России еще более маргинальна говорят цифры декабрьского опроса компании Russian Field. На открытый вопрос (респондент не выбирает ответ из предложенных, а называет свой) о пожеланиях россиянам на 2024 год, 50% опрошенных ответили, что желают мира, мирного неба и «окончания СВО». И лишь 6% пожелали согражданам «победы».
Источник утверждает, что тенденция «известна „аптеке“ (жаргонное название администрации президента), и меры принимаются». Если посмотреть на поведение Владимира Путина, то эти меры трудно не заметить.
«Они против новогоднего настроения»
Российский президент, и правда, на публике старается не акцентировать внимание непосредственно на боевых действиях, как это было раньше. Даже 14 декабря во время «Итогов года» — совмещённых ежегодных «Прямой линии» и пресс-конференции, Путин рассказывал о событиях на фронте только в связи с судьбой мобилизованных. Президент заявил, что они «отлично воюют», и среди них есть 14 Героев России.
Но даже такое упоминание вызвало у «целевой аудитории» — родственников мобилизованных возмущение: ожидавшихся ими решений о возвращении бойцов домой они от Путина не услышали. В остальном во время «Итогов года» глава государства упоминал Украину лишь в связи с «национальным героем Бандерой» и конфронтацией с Западом. Значимых публичных выступлений, основной темой которых были боевые действия в Украине, за последние месяцы у Путина было всего два.
Первое — его официальное заявление о выдвижении в президенты, о котором 8 декабря Путина попросил «герой Донбасса» Артем Жога после церемонии награждения новых Героев России. Оба участника диалога при этом говорили не о победе в войне, а о «таком времени», когда Путин «нужен новым территориям» для их интеграции в мирную жизнь. Второй раз — на расширенном заседании коллегии Минобороны РФ, но и там Путин говорил больше не о самой войне, а о «геополитике». Даже в ходе мероприятий, напрямую связанных с военными, президент обращался к украинской теме далеко не всегда. Например, в середине декабря в Северодвинске он участвовал в торжественном поднятии флагов на новых атомных подлодках Северного флота. И говорил на публику только об усилении российского подводного флота, а не о происходящем в Украине.
По всей видимости, установки не упоминать её были спущены из АП и главам регионов. Те сразу после завершения мероприятия начали в своих телеграм-каналах выкладывать видеоролики с рассказом о том, как много важного они узнали из «Итогов года». Но даже милитаризированные главы Приморья Олег Кожемяко и Курганской области Вадим Шумков ничего не сказали о боевых действиях в Украине по итогам выступления Путина.
«Стали спокойнее» и российские телевизионные пропагандисты, рассказывает «Вёрстке» их исследовательница, журналистка Мария Борзунова. По её словам, «настроение „ни шагу назад“ по телевизору никуда не делось», но стало гораздо более уверенным и спокойным, чем год назад. Этому, по мнению Борзуновой, способствовали события на фронте, не принесшее успеха украинское контрнаступление, а также появление в мире других конфликтов, в которые оказались вовлечены союзники Украины. В первую очередь, речь идёт о терактах в Израиле и ответной операции израильской армии в Секторе Газа.
«Общее настроение — уверенность в том, что теперь-то „мы додавим“ и обязательно победим. Ни про какие мирные переговоры с экрана никто не говорит. Наоборот, та же Маргарита Симоньян рассказывает о русском городе Одессе», — отмечает Борзунова.
Она добавляет, что к концу второго года война перестала быть единственной темой не только для западных, но и для российских СМИ: «Появляются другие процессы, которые в той или иной степени связаны с войной, но это не сама война. В этом смысле интересно будет посмотреть на развлекательный эфир: в прошлом году война проникла даже в него, были непрямые призывы записываться добровольцем на фронт. Интересно, вернутся ли они к своему обычному состоянию».
На отрешенность граждан от войны особенно сильно жалуются z‑блогеры. То есть представители тех самых 12% граждан, выступающих за войну до победы, под которой чаще всего, подразумевается как минимум захват Одессы, Харькова и Киева. «Они против того, что называется новогодним настроением, его быть, с их точки зрения, не должно. А вся страна должна работать только для праздника победы», — рассказывает «Вёрстке» изучающий творчество российских блогеров-«ястребов» писатель Иван Филиппов, автор телеграм-канала «На Zzzzzападном фронте без перемен». По его словам, именно по постам этих блогеров «особенно хорошо видно, насколько сильно россияне устали от войны».
«Они с самого начала жалуются на то, что денег нет, поддержки нет, мало волонтёров. В последнее время прямо-таки оскорбляются из-за этого и указывают, что русский народ их подвел — не жертвует, не умирает, не идёт на фронт. Каждый раз, когда они понимают, что поддержка в лучшем случае маргинальна, что „героев спецоперации“ на самом деле на родине бьют, унижают, не пускают в гостиницы, не пускают в бары, рестораны — они воспринимают это очень болезненно, — объясняет Филиппов. — Это не то, чтобы какое-то повальное явление, но они о нём пишут так, будто это происходит постоянно».
По его словам, изменилась и риторика самих z‑блогеров: «Почти исчезли стратегические тексты. Они всё реже пишут про планы и цели войны. Потому что осознают, что сил на что-то большее, чем продвижение на несколько сот метров, нет. И мобилизации новой нет, и, похоже, не будет. Можно ли в этом увидеть усталость самих авторов от войны? При желании да, но я не готов это утверждать».
К концу года 2023 война в Украине однозначно перестала быть центральной темой для российских интернет-пользователей. По данным сервиса Wordstat Yandex, за период с 24 ноября по 24 декабря российские пользователи в той или иной форме искали новости об СВО около 8,3 миллионов раз, а о войне в Украине — чуть меньше 1,8 миллиона раз. При этом сервис зафиксировал более 14 миллионов запросов по слову «Украина». Политиками россияне также интересовались слабо. По слову «Путин» оказалось 8,5 млн запросов, а по слову «выборы» — 5,8 миллионов. Для сравнения, главный российский сериал «Слово пацана» россияне искали 92 миллиона раз, а на запрос «цены» поисковая система отвечала более 100 миллионов раз.
Слабый интерес аудитории касается не только представителей власти. К примеру, попытавшуюся выдвинуться в президенты Екатерину Дунцову по запросу «Дунцова» искали лишь чуть менее полумиллиона раз. Она уступила запросу «голая вечеринка», по которому пользователи искали информацию о скандальной тусовке со звёздами, организованной в декабре блогером Настей Ивлеевой.
«Бессилие, апатия, нежелание что-то предпринимать самим»
Отношение к кандидатке в президенты Екатерине Дунцовой приводит в пример, чтобы описать эмоциональное состояние оппозиционно настроенной части российского общества, и Полина Грундмане, создательница проекта психологической помощи Without Prejudice.
«Люди, которые обращаются к нам за психологической поддержкой сейчас в таком состоянии, что их максимум — это присоединиться к какой-то группе, но при этом только к сильной, — отметила Грундмане в разговоре с „Вёрсткой“. — Например, кандидатку в президенты Дунцову многие из тех, кто состоит в наших чатах поддержки, захейтили — потому что она слабая в их глазах. Им очень нужна сильная рука. Получается, оппозиционно настроенная аудитория по сути ничем не отличается от других групп, которым она как бы противостоит».
Проект Without Prejudice поддерживает русскоговорящих людей, нуждающихся в личной или групповой терапии из-за войны в Украине. За 21 месяц работы психологи проекта провели 4415 часов консультаций, 1300 человек обратились к ним за индивидуальной кризисной помощью, все — с признаками депрессивных состояний, а более 2 тысяч человек — за групповой психотерапией.
Проект позиционирует себя как антивоенный, поэтому обращаются в него россияне, настроенные скептически к правительству РФ и не поддерживающие войну, но в последнее время, по словам Полины Грундмане, они окончательно впали в апатию. При этом большинство из тех, с кем работают специалисты проекта, до войны практически не участвовали в политической жизни, не ходили на протестные митинги, «жили своей жизнью».
После начала войны основной пик обращений пришёлся на мобилизацию. «В основном люди спрашивали, стоит ли им уезжать, как принять решение и взвесить риски, как понять, нужно ли бежать сейчас или успокоиться. После мобилизации у людей наступила апатия», — описывает Грундмане эмоциональные колебания первого года войны.
На второй этот год пик запросов пришёлся на мятеж Пригожина, хотя перед ним был большой спад обращений.
«Во время мятежа личных кризисных обращений было меньше, но был всплеск активности в группах. У нас есть несколько десятков чатов по всем группам, которые проходили с начала проекта, мы никогда их не удаляем, чтобы у людей всегда была возможность вернуться или хотя бы попросить помощи, — объясняет Грундмане. — Эти чаты „проснулись“, когда начался мятеж, и пока мятеж шёл, люди готовились что-то делать и предпринимать. Мятежа не испугались, как, допустим, мобилизации, никто не попросил помощи, чтобы снизить уровень личной тревоги. К мятежу отнеслись как к возможности координироваться со сторонниками. Но сейчас мы снова можно говорить о состоянии бессилия, апатии, нежелании что-то предпринимать самим».
Фраза «Победа Украине! Свобода России!», которая не раз звучала от людей, обращавшихся к Without Prejudice, можно расшифровать как «Мы хотим, чтобы победила Украина и своими руками нас освободила», говорит создательница проекта.
«Это, к сожалению, перекладывание ответственности. Сейчас им стало понятно, что контрнаступление Украины не достигло успехов, и всё вокруг говорит: „У Украины не получилось победить. Придется вам самим попробовать что-то сделать“. И это людей не очень радует, они не хотят ничего делать сами, — констатирует Грундмане. — Они находятся в таком состоянии бессилия, что сами мало на что готовы, даже волонтёрить стали меньше».
В 2022 году волонтёрить и помогать беженцам было достаточно популярной стратегией для возвращения себе субъектности, говорит Грундмане. Среди участников проекта около 7 – 8% говорили, что таким способом они справляются с бессилием. «Люди уходили в волонтерство, чтобы решить свои личные проблемы с виной, стыдом и ответственностью. На второй год все уже просто хотят выжить сами, — говорит собеседница „Вёрстки“. — Сейчас, по нашим опросам, волонтерством занимаются примерно 2%».
«Изменить ситуацию могут только хлебные бунты. Но их не предвидится»
Усталость от войны и явное желание быть от неё подальше неожиданно работает на пользу власти больше, чем ей во вред. По словам источника «Вёрстки», знакомого с собранными в декабре для Кремля социологическими данными, 80% россиян исключают для себя возможность участия в протестах, и лишь 10% допускают для себя это. «По поводу лояльности Путину есть разброс: если брать интернет-аудиторию, то 65% заявляет о доверии к нему. Цифры классических опросов, в зависимости от региона, выше на 10 – 15%», — рассказал он «Вёрстке».
«Вторым политиком страны» при этом, по его словам, является не кто-то из военных и даже не министр обороны Сергей Шойгу, а старательно избегающий прямых высказываний по «украинскому вопросу» премьер Михаил Мишустин. «Его рейтинг поддержки — 52% при 19% отрицательных оценок», — добавил собеседник «Вёрстки».
Схожие цифры выдают и официально работающие в России социологические компании. Например, по данным ВЦИОМ на 17 декабря, Путин пользовался доверием 79,7% респондентов при 62% у Мишустина и 40% у зампреда Совбеза РФ Дмитрия Медведева. Шойгу в рейтинге ВЦИОМ нет вообще. У «Левада-центра» декабрьские цифры еще более «убедительные»: об одобрении деятельности Путина им заявили 83% опрошенных при 14% думающих обратное, у Мишустина — 69% на 22% соответственно.
Насколько «невоенные» эти цифры можно понять в сравнении с Украиной. Там на декабрьской двухчасовой пресс-конференции Владимира Зеленского практически все вопросы были связаны либо с боевыми действиями, либо с их обеспечением. А в начале декабря, по данным украинских социологов из агентства «Рейтинг», Зеленский стал вторым по уровню доверия политиком страны с рейтингом в 72%. А самым популярным политиком Украины стал не кто-то из гражданских министров, а главком ВСУ Валерий Залужный (82%).
Столь высокие рейтинги развязавшего войну российского президента и его премьера вовсе не означают отсутствие недовольства боевыми действиями. «Просто моральное осуждение войны в обществе хоть и сильно, но пока не переходит в антивоенную политическую позицию. Возможное исключение — родственники мобилизованных, которые активно протестуют — это новое движение. Посмотрим, сможет ли оно повлиять на общественные настроения и политику», — рассказывает «Вёрстке» социолог Журавлёв.
По его словам, на фокус-группах разделение этих двух сфер выглядит примерно так: интервьюируемые готовы говорить об отдельных проблемах, вызванных войной — инфляции, или, например, «гибели наших парней». «Но когда наш волонтёр спрашивает: „Так может не надо было и начинать?“ — ему отвечают что не надо, мол, тут либеральную пропаганду разводить. Они повторяют пропагандистский тезис о неизбежности войны и о том что Россия защищается от Запада. Люди не возлагают вину за войну на Путина и Кремль. А сам Путин повторяет что война — не выбор России, а выбор Запада», — объясняет Журавлев.
Судя по отчетам с фокус-групп «Лаборатории публичной социологии», именно с Путиным россияне связывают надежды на завершение конфликта. «Коней на переправе не меняют. Во время СВО менять президента? Вы меня простите, но человек пока держит ситуацию, пока ещё нас не разбомбили», — говорил, например, один из респондентов. Другой утверждал, что «кто заварил кашу, тот должен расхлебать её до конца», а россияне уже потом «всем скопом вынесут свой вердикт».
Альтернатив Путину во главе государства они не видят, а мартовские выборы не считают каким-то важным событием и в большинстве своём либо готовы голосовать за Путина, либо вовсе не планируют участвовать в голосовании. «Если там будет один Путин, то смысл идти?» — задался вопросом один из респондентов. Сценарий исчезновения Путина с главенствующих ролей для опрошенных выглядят чем-то экстремальным и связан он, например, со «смертью Путина».
Высокопоставленный источник «Вёрстки», близкий к администрации президента, говорит что там убеждены: «изменить ситуацию могут хлебные бунты, которых не предвидится».
«Россияне ведь чемпионы по страху будущего и боязни перемен. Попробуй сменить классного руководителя или директора в школе — скорее всего, нарвешься на противодействие: пусть лучше этот неказистый, а то ведь непонятно, кто вместо придёт. Что говорить об уровне президента? Тем более, опыт нам подсказывает, что перемены в России происходят, когда совсем невмоготу, и в форме разрушительной бури. И эта боязнь сейчас общая и у руководства, и у общества», — утверждает он.
Профессор, руководитель программы «Политическая философия» Шанинки Григорий Юдин считает, что такое отношение россиян к войне соответствует реальности.
«Общество выходит на политический протест не когда переполняется некая чаша терпения, а когда для этого появляется возможность. Сейчас её нет: любой адекватно оценивающий ситуацию в России человек скажет, что альтернативы Путину не просматривается. Поэтому от него и ждут решения главной проблемы, то есть окончания войны, несмотря на то, что он её и начал», — объясняет он.
Перемены в этой ситуации возможны, только когда граждане увидят, «что можно жить как-то по-другому», говорит Юдин. «Когда альтернатива появится? Это вопрос, на который сложно ответить. Но для меня очевидно: потенциал политической активности у российского общества очень велик. И как только появляется малейшая возможность, вокруг неё сразу начинается активность. Серьёзная вероятность перемен может появиться, например, в результате внутреннего коллапса системы власти.
Или в результате возрастания давления до такой степени, что внутри системы появится интерес к альтернативному предложению. Проблема не только в том, что сейчас нет такого давления, но и в том, что никакого альтернативного предложения пока никто не формулирует», — заключил он.
Сооснователь проекта «Хроники» Алексей Миняйло считает «позитивной находкой», что активной поддержки войны в российском обществе «почти нет». «Это значит, что Путину будет труднее извлекать для неё ресурсы из общества. Люди не верят в то, что это „их война“, поэтому больше людей будет уходить от налогов и воровать на военных закупках. Мало людей хотят идти в армию сами, поэтому придётся платить много денег за подписание контракта. А качество человеческого капитала [на войне — „Вёрстка“] сильно падает. На фоне всех новостей о войне, это — хорошие новости», — уверен он.
Социолог Журавлёв полагает, что администрация президента находится сейчас «на развилке». «Кремль учитывает настроение россиян. А население как никогда раньше хочет прекращения войны. И Путину лучше выглядеть не как милитаризированному кандидату, начавшему войну, а как кандидату мира. При этом внешнеполитическая обстановка никак не располагает к прекращению конфликта, а наоборот говорит о выросшей вероятности успеха российских властей. Интересно, как Кремль будет в этой ситуации балансировать», — рассуждает он.
Впрочем, в Кремле, по всей видимости, проблему будут решать выводом войны на периферию избирательной кампании. По словам двух источников «Вёрстки», близких к Госдуме и администрации президента, «тематика войны» не будет активно использоваться и во время кампании. «Украину планируется связывать темами о восстановлении новых территорий и налаживанием там мирной жизни. Если, конечно, на фронте не случится каких-то резких неожиданностей», — говорит один из них.
Среди кандидатов в президенты не оказалось ни ярко выраженных «ястребиных», ни отчётливо антивоенных кандидатов. Претендовавший на первую роль экс-глава «Минобороны ДНР» Игорь Стрелков, как и претендовавшая на вторую журналистка Екатерина Дунцова, не смогли добиться регистрации на выборы Центризбиркомом.
«Усталость от войны и неверие в её перспективы — проблема для Путина, ведь этим „болеют“ всё больше людей, в том числе и аполитичных. Если это ощущение беспросветности будет усугубляться или, например, появятся серьезные военные поражения — будет возможен всплеск протестного голосования», — полагает политолог Аббас Галлямов. Поэтому, по его мнению, штабу Путина «нужно сделать войну лишь одной из тем», а сосредоточиться «на мирном строительстве в жизни большой страны».
«Очень важно ему обозначать перспективу того, что это скоро закончится. Лучше всего — через военные успехи. Если их нет — то намекать на возможность скорых переговоров и усталость врага, — говорит Галлямов. — Им нужна атмосфера близящегося конца войны. Например, через возвращение довольных, счастливых и заработавших много денег мобилизованных».
Источник: Рита Логинова, «Верстка».
