С начала вторжения в Украину российские спецслужбы заметно активизировались: за это время власти по меньшей мере 28 стран арестовали более 30 человек, обвиненных в шпионаже в пользу России. Какие секреты пытаются выведать российские агенты и в каких странах они наиболее активны? Об этом «ВотТак» поговорил с Кевином Рилом, американским исследователем истории советской и восточноевропейской разведки.
– В 1985 году, известном как «Год шпиона», власти США арестовали 14 человек, обвиненных в шпионаже. Если сравнить эти два периода, то получается, что шпионская война сейчас более ожесточенная, чем в разгар холодной войны?
– Даже в так называемом «Году шпиона» не все из арестованных за шпионаж работали на Советский Союз. Некоторые из них работали на Китай, Израиль и даже на Гану. Обстановка сегодня совсем иная. Россия ведет не холодную, а полномасштабную войну в одной из европейских стран. В 1985 году Советский Союз участвовал в войне в Афганистане, но это все-таки была не Европа. Такой тревоги, как война против Украины, она не вызывала.
Нападение России на Украину сплотило страны НАТО больше, чем это было в 1985 году. Контрразведывательные службы различных стран мира стали сотрудничать намного теснее. Они вместе выявляют и нейтрализуют российские разведывательные операции в Европе и США. Война, начатая Россией, по-видимому, привела к эффекту, обратному от задуманного. Вместо того, чтобы разделить НАТО, она его объединила и усилила. Именно поэтому за последние полтора года было арестовано такое большое количество российских агентов.
– На ваш взгляд, какие секреты стараются получить российские шпионы сейчас, после того, как Кремль начал крупнейшую со времен Второй мировой войну в Европе?
– России необходима информация как тактического, так и стратегического плана. На тактическом уровне ей хочется знать, каковы силы украинских подразделений, с которыми она сталкивается на поле боя, какое оружие они используют и какие именно подразделения находятся в зоне боевых действий.
Россия собирает данные о поставках оружия из стран НАТО в Украину. России также нужны разведданные о целях возможных ударов на территории Украины, о передвижениях украинских подразделений. Несколько арестованных в Украине агентов, предположительно, предоставляли Москве такую информацию.
На стратегическом уровне России необходимо знать, как правительства других стран реагируют на начатую ею войну, каковы их дипломатические контакты с Киевом. Москве важно сломить волю европейских стран, тогда у нее появится надежда на завершение войны на своих условиях.
Например, для российской разведки, несомненно, важна информация о том, собираются ли другие страны соблюдать ордер на арест Владимира Путина, выданный Международным уголовным судом. Часть этой информации можно собрать открытыми дипломатическими методами, но не всегда легко узнать, какие дискуссии идут в правительственных кругах. Поэтому часть данных приходится собирать с помощью спецслужб.
Есть и ряд других вещей, которые интересуют Россию. Например, что делает НАТО в Арктике? Не так давно был арестован российский «шпион-нелегал», который собирался работать в норвежском Арктическом институте. Россия также интересуется, какие санкции против нее обсуждают и как собираются применять уже утвержденные. Какие страны более уязвимы для дипломатического и политического давления? Кто готов принять более выгодную для России точку зрения в вопросе санкций? Все эти масштабные политические и экономические вопросы представляют для России большой интерес.
– Если говорить о странах НАТО, то какие из них, по вашему мнению, являются наиболее важными целями для российских шпионов? Это Польша, Бельгия или, например, Великобритания?
– Это все страны, которые отправляют вооружение в Украину , то есть Германия, Франция, Великобритания и другие. На вершине этого списка, скорее всего, находятся Соединенные Штаты, которые оказывают Украине самую мощную поддержку. Но помимо стран, непосредственно вовлеченных в конфликт, российские разведчики интересуются любой страной, которую можно склонить к дипломатической поддержке России.
В число таких государств могут входить и менее крупные члены ООН, чей голос на Генеральной Ассамблее Россия планирует переманить в свою пользу. Если не ошибаюсь, за последние полтора года в Генеральной Ассамблее ООН было шесть голосований. Число стран, поддержавших резолюции против России, не было одинаковым. Россия очень заинтересована, чтобы на таких дипломатических форумах как можно больше стран поддерживало Москву, а не осуждало ее.
– С февраля прошлого года из западных стран было выслано большое количество российских дипломатов. Удалось ли западным спецслужбам таким образом разбить российскую разведывательную сеть в США и Европе?
– Большинство этих выдворений, а их на сегодня насчитывается более 700, были произведены из европейских стран. Они серьезно ослабили возможности России собирать разведывательную информацию именно в тех государствах, где Москва больше всего в ней нуждается – в странах НАТО и ЕС.
Российские разведслужбы, то есть СВР и ГРУ, в значительной мере потеряли доступ в Европу. Это, вероятно, заставило их обратить внимание на другие страны, которые еще не выслали российских дипломатов. Российской разведке интересны страны, где они могли бы обходными путями подобраться к европейским целям. Речь идет прежде всего о Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. Их спецслужбы не так активно препятствуют деятельности российской разведки.
– Такие страны, как Аргентина или Бразилия, теперь упоминаются в шпионских скандалах, связанных с Россией, гораздо чаще, чем раньше. Но даже в США, как заявил глава ФБР Кристофер Рэй, несмотря на все усилия контрразведки, число российских шпионов по-прежнему велико. Так ли это?
– Несомненно, это так. Есть два метода противодействия российской разведке. Один из них – открыто выдворять сотрудников посольств, чтобы уменьшить угрозу шпионажа. Другой метод – распознать, кто именно является шпионом, и противодействовать таким людям методами контрразведки.
Не все страны высылают шпионов, работающих под дипломатическим прикрытием. Иногда им позволяют остаться, но внимательно наблюдают за ними. Поэтому, хоть число сотрудников российской разведки в США по-прежнему велико, американская контрразведка, скорее всего, следит за ними очень внимательно, и это внимание значительно возросло после вторжения России в Украину в 2022 году.
– Некоторые эксперты называют поведение российских разведчиков дилетантским. Считаете ли вы, что российские спецслужбы деградировали? Если это действительно так, то почему?
– Я думаю, что здесь переплетены три разных фактора. Во-первых, российские разведслужбы не очень хорошо понимают Запад. Часто они не знают, как в западных странах принимаются решения, какой будет их реакция.
Во-вторых, сотрудникам российских спецслужб часто просто безразлична эта реакция. Они могут просто думать: «Мне все равно, поймаете вы меня или нет, потому что я уже выполнил свою задачу. Так что ловите меня, если хотите».
В-третьих, они действительно бывают некомпетентны. Их методы часто примитивны, поэтому их легче поймать. Таким образом, провалы последних десятилетий – это комбинация всех трех составляющих: невежества, безразличия и некомпетентности. Причем некомпетентность в первую очередь касается ГРУ. Большинство из тех скандалов, о которых вы упомянули, за исключением скандала с Красиковым в Германии, были связаны с ГРУ. ГРУ всегда имело репутацию более агрессивной организации.
У меня есть гипотеза, что Главное разведывательное управление перестало готовить нелегалов еще во время холодной войны, в 1960-х годах. Оно вновь включилось в эту игру, возможно, в начале 2000-х. Этим и объясняется, что разведчики-нелегалы, о раскрытии которых мы слышали в последние годы, особенно в последние полтора года, были нелегалами именно из ГРУ.
Черкасов, Микушин, Колобова в Италии были офицерами ГРУ. Покушение на Скрипаля в Великобритании было также операцией ГРУ. Сотрудников ГРУ, возможно, легче поймать, потому что они не настолько профессиональны, как во времена холодной войны. Во время холодной войны ГРУ больше занималось тайными операциями военного характера и не так много – внешними тайными операциями мирного времени. Оно потеряло навыки, и теперь ему приходится возвращаться в эту игру.
– Как вы считаете, российские спецслужбы изобретательны или они просто копируют старые советские методички?
– Я думаю, что они сочетают и то и другое. В современной России в последние 20 с лишним лет возродили некоторые практики советской эпохи. В некоторых случаях российские спецслужбы действуют методами, крайне похожими на советские.
Однако с советских времен технологии изменились. Российским спецслужбам пришлось адаптироваться. Например, обмен информацией между странами и международные базы данных сделали скрытное пересечение границы намного более сложной задачей. Шпионам приходится быть более изобретательными.
Как мы видим в последние полтора года, Россия не перестала использовать нелегалов. Но этим нелегалам приходится находить новые методы передвижения и новые способы получения фальшивых документов. Некоторые из этих операций очень напоминают операции советских времен. Но технологически они более сложные. В то же время противники российских секретных служб, очевидно, также нарастили усилия.
– В июле этого года директор ЦРУ Уильям Бернс призвал российских военных и государственных чиновников сотрудничать с американской разведкой. Вы анализируете, в частности, перебежчиков. Увеличилось ли, по вашему мнению, число перебежчиков после нападения России на Украину?
– Несомненно, их количество увеличилось. Всех имен публике, по-видимому, не сообщают. Я насчитал как минимум семь сотрудников российской разведки и госбезопасности, перешедших на сторону Запада с начала войны в Украине. Кроме того, на Запад уехало большое количество военных.
Невиданным ранее событием стал побег нескольких офицеров Федеральной службы охраны, в обязанности которых входит защита высших должностных лиц Российской Федерации – Владимира Путина и его ближайшего окружения.
Несколько офицеров ФСО покинули страну, мотивируя это нежеланием продолжать служить крайне лицемерному режиму. К примеру, один из них подробно рассказал о так называемой даче Путина в Крыму. Это особняк с теннисными кортами и бассейнами, и он просто огромен. Такое богатство контрастирует с лозунгами властей о том, что Россия находится в состоянии войны и российский народ должен жертвовать собой ради этой войны.
Главным мотивом для сотрудничества с Западом для многих офицеров ФСО и ФСБ стало несогласие с политикой России по отношению к Украине.
– Если говорить о спецслужбах в целом, в каких аспектах российские спецслужбы отличаются от западных?
– Одним из основных отличий является убеждение, что угрозы из-за рубежа связаны с угрозами внутри России. В сознании российских силовиков и политиков эти угрозы переплетены. Если внутри России есть человек, который не согласен с режимом, то всегда предполагается, что он связан с иностранной спецслужбой, даже если никаких доказательств такой связи нет.
Где российские службы сильнее западных – так это внутри России. Выражать несогласие с действиями властей в России очень сложно. Очень трудно организовать оппозиционные группы. Российские службы государственной безопасности пресекают любые попытки взаимодействия внутри страны. Они контролируют людей гораздо сильнее, чем в любом западном государстве.
В чем российские спецслужбы слабее западных – так это в понимании противника, того, как он действует. Ярчайшим примером такого непонимания является опубликованная в СМИ аналитическая записка, составленная ФСБ прямо перед вторжением в Украину. В ней написано, что украинский народ с надеждой ждет вторжения России и желает, чтобы она смела «нацистский киевский режим».
Оказалось, что эта оценка ситуации была катастрофически неверной. Неспособность понимать обстановку за пределами России является слабым местом российской разведки. Она это делает хуже, чем спецслужбы других стран. Слабость российских спецслужб заключается в том, что они стремятся говорить руководству то, что оно хочет услышать, вместо правды, которую руководство должно слышать.
– Почему российские спецслужбы воспринимают любое гражданское недовольство внутри России как иностранную диверсию?
– В моей книге «Российская разведка» я упоминаю феномен, называемый чекистским мышлением. ЧК была первой службой государственной безопасности в России сразу после большевистской революции. Чекисты неизменно связывали внутренние угрозы с действием внешних контрреволюционных сил. Этот менталитет пронизывал службы государственной безопасности в советское время и сохранился сегодня.
Чекистское мышление проявляется в том, что любые неправительственные организации, поддерживающие демократические движения внутри России, воспринимаются как внешние угрозы. Отсюда и возникает идея вносить общественные организации в списки «иностранных агентов». Согласно чекистскому мышлению, любой, кто выступает против режима, должен быть иностранным агентом, непременно должен быть связан с иностранными спецслужбами. Эта культура зародилась еще в первые дни существования Советского Союза.
– Как вы считаете, насколько влиятельными стали чекисты при путинском режиме по сравнению с советским периодом?
– Помните, был чекист, который стал генеральным секретарем КПСС в 1983 году? Я имею в виду Юрия Андропова. Чекисты в 1970–80-е годы имели большое влияние в советском обществе.
Это влияние вернулось в значительной степени потому, что чекист, похожий на Андропова, начавший свою карьеру в бытность Андропова председателем КГБ, сейчас является президентом России. Так что гордость россиян за то, что чекист возглавляет страну, по сути, является возвращением в 1980-е годы.
– Что нужно сделать, чтобы превратить российские ФСБ, СВР и ГРУ в нормальные спецслужбы, как в демократических странах?
– Нужно сделать то же самое, что было сделано в ряде других стран Восточной Европы и постсоветских государств сразу после распада Советского Союза. Они должны сменить саму основу системы, убрать людей с чекистским мышлением и заменить их людьми с демократическим мышлением.
Именно это и произошло в странах Балтии или в странах бывшего Варшавского договора, таких, например, как Чехия. Там прежние кадры и прежние методы были отброшены. На смену им пришли методы, основанные на демократических принципах. Это единственный способ реформировать спецслужбы.
В середине 1990-х годов первые руководители спецслужб России, такие как Сергей Степашин, с гордостью заявляли, что в России не совершили той же «ошибки», которую сделали бывшие страны Варшавского договора. Степашин подчеркнул, что в России «сохранили часть нашего опыта и наших людей, и теперь мы сильнее благодаря этому».
Сам Владимир Путин сказал: «Мы действительно зашли слишком далеко, представив спецслужбы монстрами в начале постсоветской эпохи. Они не были монстрами. Это были ведомства, которые приносили нашей стране гордость и безопасность».
Пока не исчезнут такие убеждения и люди, которые гордятся советскими методами, спецслужбы не смогут стать, говоря вашими словами, нормальными институтами демократической страны.
Источник: Александр Папко, «ВотТак».
