Где находится символический центр европейской цивилизации? Возможно, вы назовете Парфенон или римский Колизей, но, если я в ответ предложу Лувр, вряд ли станете яростно протестовать. В конце концов, в этом музее – среди прочих несметных сокровищ – находится самая знаменитая картина в истории европейской живописи.
И вот я в Лувре, но поза моя необычна, даже, можно сказать, кощунственна для этого храма культуры. Я сижу на мраморном полу в корпусе Денон перед величественной лестницей, на площадке которой взмахнуло крылами безголовое изваяние Победы – Ника Самофракийская. Сижу вполне законно: скоро здесь начнется перформанс Жерома Беля “Нечеловеческие танцы”.
В моем списке культурных героев Европы имя Беля окажется в первой пятерке, и я не вижу ничего странного в том, что Лувр показывает его шоу.
Бель – хореограф, для которого хореография не имеет значения. Он вывернул наизнанку не только старомодный балет, но и передовой современный танец. Из “Лебединого озера” Бель изгнал всех лебедей, кроме одной незаметной птички из кордебалета, и она танцевала (а по большей части стояла) на сцене одна. У него была одноногая Жизель, балерины с синдромом Дауна, танцовщицы на инвалидных колясках; профессионалов из трупп Пины Бауш и Алена Плателя он выводил на сцену вместе с дилетантами. Бель считает, что главное – это чистое удовольствие двигаться под музыку, даже если танцуешь не в такт и получается это некрасиво. Я видел почти все его постановки, и всякий раз это было нечто непредсказуемое.
Самое знаменитое его шоу так и называется “Жером Бель”. На сцене четыре обнаженных человека. Парень, напевающий Баха, и целлюлитная старуха с сияющей лампой изображают декорации, а двое главных героев пишут мелом на доске свой рост, вес, возраст, сумму на банковском счету и номер телефона. Женщина выводит на голой ноге помадой Christian Dior и цену воображаемых колготок: 29 евро. Перформеры щупают себя и друг друга, мажут помадой, потом имитируют совокупление. Он кончает, оба мочатся на сцену, потом мочой он стирает свои параметры с доски, оставляя только буквы Еric, появляется Эрик и поет песню “Аббы”. И вот перед нами универсальная история знакомства, любви, расставания и сентиментальных воспоминаний, придуманная задолго до изобретения тиндера.
Вы найдете в философии Жерома Беля все, чем замечательна европейская культура, от гуманизма до скоморошества. Как уже было сказано, он поощряет инклюзивность, а посетитель его сайта сразу обнаружит объявление о том, что и Бель, и его помощники не летают на самолетах, дабы не повышать содержание углекислоты в атмосфере.
Однажды я сам на миг оказался в числе его перформеров. В финале своей парижской ретроспективы Бель абсурдно долго благодарил всех, кто эту ретроспективу устроил, потом прочитал отрывок из Ницше в переводе Клоссовского (в представлении “Одним шоу меньше” он использовал в похожей ситуации текст Джона Кейджа), включил фрагмент радиопередачи France Culture, заставил весь зал 13 минут холотропно дышать и одну минуту мычать, затем 8 добровольцев очень медленно прошлись по сцене, 20 добровольцев хором считали вслух от одного до тысячи, и наконец сам Бель лег на пол и извивался под тихий писк.
Да, его шоу восхитительно хулиганские. В начале перформанса “Айседора Дункан” (2019) серьезная дама в зеленом объявляет, что по экологическим причинам решено не печатать брошюры, поэтому она сама будет живой программой. И рассказывает всю историю Дункан, а 69-летняя Элизабет Шварц показывает каждый танцевальный этюд три раза подряд, чтобы мы запомнили ее жесты навсегда. На сцену выманивают публику, и 15 человек босоного имитируют танец Айседоры. Есенин из ее биографии изъят, но завершается шоу революционным танцем, который демонстрировался в Москве в 1921 году: пролетарий разрывает оковы.
Ответом на пандемию ковида стало шоу “Сяо Кэ” (2020), названное в честь главной героини — китайской танцовщицы. Жером Бель в красной шапке устраивает телемост с Шанхаем, и Сяо Кэ рассказывает о своей судьбе, а потом танцует в своей запертой карантином комнате. Ей 43 года, но выглядит она на 17, – возможно, потому что живет одна, а компанию ей составляют 6 кошек.
И вот 2023 год, “Нечеловеческие танцы” в Лувре. В прошлом году в этом музее устроила шоу бельгийский хореограф Анна Тереза де Кеерсмакер. Утомленные юноши и девушки лежали под картинами, иногда поднимались и имитировали жесты Христа, святых, языческих богов, героев и полководцев. Под золотой фольгой корчилась псевдожертва теракта, по галереям бегали полуголые люди, из бумбоксов, которые носил старик, доносились взрывы дикой музыки, дама с расстегнутым лифом билась в падучей, выкрикивая проклятья, и была неизбежная имитация знаменитой сцены из Bande à part – в фильме Годара, снятом в далеком году, когда я появился на свет, по Лувру уже осмеливались не чинно ходить, а бегать.
И пока, сидя на мраморном полу, я жду начала “Нечеловеческих танцев”, я думаю о культурной войне, идущей теперь повсеместно, войне, которую варвары объявили цивилизации. Мне очень нравится второе рождение слова “орки”, но только давайте лишим этих орков прописки, вероисповедания и национальности. Перед нами всемирное братство! Орки везде, где патриархат пытается установить свои скотские законы. Это орки взорвали исполинские изваяния будд в Бамиане, сожгли музеи Марии Примаченко и Григория Сковороды, это орки посадили в тюрьму Джафара Панахи и не выдали прокатное удостоверение фильму Сокурова. Орк ранил Салмана Рушди, орки запрещают и цензурируют книги и фильмы, орки расстреляли публику на концерте в парижском “Батаклане” и участников музыкального фестиваля в Израиле. Орки любят сбиваться в стаи, у них есть свои клубы вроде Proud boys или “Мужского государства”, и бывают государства, находящиеся во власти орков.
Культуре (и далеко не только европейской) вооруженные варвары бросили вызов, и в России этот вызов такой же, как в советские времена: от имени вымышленной традиции атакуется современность, под знаменем ханжеской морали истребляется все живое, а чекистская религия, не имеющая ничего общего с христианством, поощряет дичайшие предрассудки. Вас шокирует, что перформеры Жерома Беля мочатся на сцене? А православные казаки, поливающие мочой экспонаты на фотовыставке, вас не смущают?
Орки считают, что планета принадлежит им, а все прочие виды, населяющие ее, можно безнаказанно истреблять. Аристократ, ради забавы убивающий на охоте беззащитную лань, тоже орк. Орки любят потешаться над теми, кто говорит о глобальном потеплении и исчезновении видов, Грета Тунберг – излюбленная мишень их убогих шуток. После начала войны в Украине путинские орки немедленно запретили Greenpeace и Всемирный фонд дикой природы, мешающие им грабить недра, загрязнять атмосферу и истреблять краснокнижных животных.
Тем временем в Лувре начинаются “Нечеловеческие танцы”, и они посвящены движениям, которые подарили нам стихии, растения и животные. Реконструированный танец рассвета – его в 1653 году исполнял сам Король-солнце, – змеиный танец Лои Фуллер, рифмующийся с крыльями Ники, “Этюд о воде” Айседоры Дункан, танец сибирского журавля и знаменитый этюд Пины Бауш с жестами, иллюстрирующими времена года. Каждый фрагмент комментирует историк искусств, и мы поднимаемся по лестнице в Красный зал, где нас ждет последний номер: танец Ксавье ле Роя “Словарь львов” — шестеро перформеров раздеваются догола, ползают на четвереньках и падают на пол, точно львы на водопое, а на них с любопытством взирает полулежащая мадам Рекамье. Нас не удивляет нагота на полотнах, отчего же должна смущать нагота в зале? В любом случае, львы не носят трусов. “Нечеловеческие танцы” – это путешествие по истории хореографии, начавшейся в тот момент, когда пещерный житель сплясал у костра. Другие создания танцуют всю свою жизнь, и человек может только неловко имитировать чудесные движения бабочек, птиц и змей.
Нелегкий труд, о Боже правый, Всю жизнь воссоздавать мечтой. Твой мир, горящий звездной славой. И первозданною красой.
14 октября война орков с цивилизацией добирается до Лувра. Музей закрывается на целый день из-за угрозы терактов, финальное представление “Нечеловеческих танцев” отменено – что может быть символичнее? На видео, которое мне попадается в инстаграме, встревоженные посетители бегут по площади возле стеклянной пирамиды. Многим ли удастся спастись во всемирной войне, если даже этот музей стал небезопасным местом? Не будем отчаиваться: пока орки побеждают на разных фронтах, но Армагеддон еще впереди.
Источник: Дмитрий Волчек, «Радио Свобода».
