В Москве регулярно совершают нападения трансфобные радикальные группировки. От их действий страдают и случайные свидетели этих преступлений.
24 июля у здания Останкинского суда неизвестный распылил перцовый баллончик в лица специалистов организации “Дело ЛГБТ+”, которые приехали на процесс о блокировке сайта группы помощи трансперсонам “Центр Т”. Также пострадал водитель такси. 28 августа группа преступников напала на активистов, выходивших из здания Останкинского суда, где должно было пройти слушание на эту же тему. По словам очевидцев, напавшие брызгали поражающим веществом в толпу. Жертвами трансфобов в том числе стал 9-летний ребенок, который оказался на их пути случайно, и его родители. Пострадавшая семья не имеет к правозащите и ЛГБТ-сообществу никакого отношения. Активистам удалось задержать одного из напавших. Им оказался подросток. По версии его родителей, школьника вовлекли в совершение преступления на почве ненависти в одном из телеграм-каналов. Ответственность за нападение взяла на себя ультраправая группировка. По данным “Центра Т”, эта организация вербует несовершеннолетних. После принятия трансфобных законов участники “Центра Т” постоянно получают угрозы и оскорбления от известных националистических объединений. О том, во что превратилась их жизнь после принятия трансфобных законов, Амадей, Рене, Ольга и руководитель “Центра Т” Ян Дворкин рассказали Радио Свобода.
Амадей (местоимения он/его), администратор одного из чатов “Центра Т”, пострадал от нападения трансфобов 28 августа у Останкинского суда
– Вы получали угрозы до нападения?
– Нам поступали угрозы от людей со свастикой и Гитлером на аватарках. Они обещали прийти к нам на судебное заседание с недобрыми целями. 28 августа должно было состояться очередное слушание дела, но его отложили. Мы сфотографировались около здания суда и собирались разъезжаться по домам. Прошли 20 метров от калитки, часть людей начала переходить дорогу. Другие наши коллеги и соратники немного отстали, и я к ним вернулся. Со стороны ВДНХ я увидел фигуру, быстро идущую прямо на меня. У этого человека был белый платок, закрывающий голову, большие круглые солнечные очки, а остальную часть лица он спрятал под медицинской маской. Он быстро достал перцовый баллончик и направил его мне в лицо. Я громко закричал, чтобы предупредить товарищей. Мне попало в глаза и на шею. Я побежал к зданию суда, где есть камеры, и надеялся, что успею предупредить кого-то из потенциальных жертв. Но с другой стороны на меня бежало какое-то количество людей с баллончиками. Они брызгали в толпу из них. В том числе попали мне в глаза. Когда я пришел в себя, промыл глаза, то я увидел парня, которого держали активисты, – это был один из напавших, его получилось задержать.
– Как вы себя чувствовали после нападения?
– Я был рад, что меня не ударили кулаком и ножом. Я болею астмой, и она с каждым годом усугубляется. После нападения я подумал, что, возможно, я начну задыхаться от поражающего вещества. Я изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Глаза я, к счастью, сумел открыть. Волонтерка “Центра Т” Рене, на которую 24 июля напал трансфоб, помогала мне и объясняла, что надо делать. В целом, я был рад, что принял удар на себя. Я взрослый гендеронеконформный мужчина в счастливом браке. И я как-нибудь это нападение переживу. В травмпункте мне диагностировали первую степень ожога сетчатки глаз.
– Что было с человеком, задержанным активистами?
– Когда приехала полиция, то он попросил разрешения промыть глаза молоком, которое предусмотрительно взял с собой. Никто из нас не был против. Я подошел к нему и сказал: “Привет! Неприятно познакомиться”. Потом я пошел к машине скорой помощи. После того, как я дал показания в полиции, я поехал в травмпункт на машине полицейских. Там на заднем сидении уже разместились напавший на нас мальчик и его отец. Они тоже ехали в травмпункт. Мальчик меня узнал сразу. Отец его отчитывал всю дорогу. Отец подростка вел себя вежливо и заметно нервничал. Мы обменялись контактами.
– То есть вы не чувствовали неприязни к человеку, которые напал на ваших соратников?
– Мне его искренне было немного жаль. Отцу я сказал: “Вы мне не враг. И ваш ребенок не враг мне. Надеюсь, что это взаимно”. Мальчику было нехорошо. Во время нападения ему тоже попало веществом из перцового баллончика в глаза. И подросток выглядел напуганным. Я видел в напавшем не какого-то мелкого фашистика, а чьего-то сына, которого вовлекли в свою запрещенную идеологию какие-то радикалы. Отец после нападения отобрал у него телефон и сказал, что детям все эти телеграмы и соцсети не нужны. Отец извинился передо мной.
– Как вам удалось отнестись к трансфобу с таким благородством?
– Напавший на нас мальчик не был похож на врага, гигантского качка в балаклаве, который размазывает по асфальту Pussy Riot. Я сказал отцу: “Очень вам сочувствую – быть отцом нелегко. У вас, наверное, сегодня трудный день”. Отец ответил, что это все для него большая неожиданность. Он не знал, что ребенок общался с радикалами в каких-то чатах. Отец сказал, что не замечал у своего сына ненависти к кому-нибудь. Отец спросил, чем занимается “Центр Т”. Я ответил, что мы защищаем права и помогаем людям в кризисных состояниях и ситуациях. Еще я думал, хорошо, что за этим мальчиком приехал родитель. И сейчас есть вероятность, что этот ребенок не попадет в систему и не станет просто ещё одним радикализованным фашистом, да теперь ещё и знающим меня в лицо. Я им пожал руки на прощанье, извинившись, что мои руки в перце. Сегодня “Центр Т” получил письмо с извинениями от родителей напавшего подростка.
Рене (местоимения она/ее) на момент нападения была активисткой правозащитной организации “Дело ЛГБТ+”. Она должна была выступать на заседании о блокировке сайта “Центра Т” 24 июля в качестве специалистки. Заседание не состоялось. Когда Рене укладывала вещи в багажник машины, некий человек подошел сзади и распылил ей в лицо содержимое перцового баллончика. От действий экстремиста пострадали семь человек.
Вот что рассказала Рене Радио Свобода: “После нападения я не могла дышать, я астматик, и это сказалось на моем состоянии. Я вытиралась водой, мучилась, мне было очень больно. Я чувствовала абсолютную беззащитность. На меня без причины напали среди белого дня в Москве. Человек с сильной астмой, если он еще и аллергик, от такого нападения мог бы умереть. В травмпункте врач почему-то отказывалась писать в справке, что нападение произошло на улице. И еще она зачем-то сказала мне, что считает существование трансперсон ненормальным. Когда Амадей пострадал 28 августа от нападения трансфобов, я оказалась рядом с ним и смогла помочь ему. Я отдала ему лекарство, которое у меня оказалось с собой.
– Вы можете сказать, какого возраста был напавший на вас?
– Я видела лишь его спину. Мне показалось, что это подросток. Возможно, ему было меньше 16 лет. Но это только мое впечатление. Мы не установили личность напавшего на меня человека.
– Напавшие на ЛГБТ-активистов и юристов явно пытаются прекратить вашу деятельность. Удалось ли им запугать вас?
– После нападения я обратилась к психологу. Несмотря на то что такие ситуации сил не добавляют, я продолжила ходить на суды по делам активистов. У меня есть готовность отстаивать свои права в России, но я понимаю, что мне нужны силы, чтобы оперативно действовать, как того будут требовать обстоятельства, потому что будущее мне не кажется оптимистичным. Готовность быть рядом и подставить плечо у меня есть. В этом нет вдохновляющей радости, это скорее похоже на трудную работу, которую надо сделать. У меня в этом тяжелом для трансперсон периоде есть своя задача. И я готова ее выполнять в меру своих сил.
– Отец юноши, напавшего на ЛГБТ-людей, и мама пострадавшего ребенка, не имеющие никакого отношения в квир-сообществу, не проявляли трансфобии на протяжении всей этой ситуации. Вас не удивила такая реакция?
– В большей степени она подтвердила выводы, сделанные на основании моего собственного опыта. Я не выгляжу очень феминно. Но внимание общества ко мне и моим документам никогда не носило агрессивного характера, скорее вызывало интерес и улыбку. У меня нет проблем с коллегами, знакомыми, которые знают, кто я. На работе меня приняли, когда я поменяла документы. Я думаю, нападение не отражает настроений подавляющего большинства обществе к нам. Трансфобия – это очень сильно искусственный конструкт, который пытаются внедрить в наше общество. Если бы чиновники не придумывали бы трансфобные законы, то все было бы у нас нормально. Организации, защищающие трансперсон, нужны не только для помощи трансгендерным людям, защиты их прав, но и для возможности вести диалог с обществом, которое о нас мало знает. От действий ненавистников и экстремистов страдают люди в целом, а не только меньшинства.
Ольга, мама пострадавшего от трансфобов 9-летнего ребенка:
“У нас традиционная семья, и мы к ЛГБТ-сообществу не имеем никакого отношения. 28 августа мы с мужем и ребенком стояли у здания Останкинского суда, когда увидели бегущих на нас людей в балаклавах. Они целенаправленно распылили содержимое баллончика на нас, хотя мы находились в двухстах метрах от представителей ЛГБТ-сообщества. Я закрыла ребенка спиной, но поражающее вещество попало ему в глаза. У него диагностированы ожоги сетчатки глаз. Ребенок получил в том числе психологическую травму. Он так безумно испугался, что теперь боится выходить на улицу”.
– Какого, на ваш взгляд, возраста, были агрессоры?
– По моим ощущениям, напали на нас подростки.
– Вам удалось выяснить причины нападения на вашего ребенка?
– Причина – глупость и запал ненависти. Они действовали по принципу: “Сгорел сарай, гори и хата”. К напавшему, которого удалось задержать, я сразу подошла и стала выяснять, что случилось. Он отмалчивался. Я прочитала ему лекцию о том, что каждый вправе сам определять свои ориентацию и гендерную идентичность. Я сказала этому ребенку, что ЛГБТ-люди имеют полное право жить, как хотят.
– Кто-то из охраны суда пытался вам помочь?
– Мы находились у здания, где расположены суд, прокуратура и СК. Внутри охранники с автоматами, но никто оттуда не вышел во время и после нападения. Сотрудники правоохранительных органов пытались отговорить меня от написания заявления. Я, конечно написала заявление, но, к сожалению, задержанного парня выпустили в тот же день, потому что он несовершеннолетний. Я планирую писать жалобу в прокуратуру.
– Какое на вас впечатление произвел несовершеннолетний, напавший на ребенка?
– Мне звонил его отец и приносил извинения. Он сказал что их семья благополучная и проблем с законом у них раньше не было. Напавший, по моему мнению, обычный парень. За ним стоят взрослые люди, которые промывают детям неокрепшие мозги. Парня завербовали экстремистские группировки в телеграм-канале. Взрослые люди, скорее всего, объяснили подросткам, что трансперсоны очень плохие, разожгли в еще совсем юном человеке негативные эмоции. У напавшего были четкие инструкции, потому что у него собой было молоко. Я даже сочувствие к напавшему проявила. К сожалению, я уверена, что полиция не будет искать зачинщиков нападения. Около суда, я уверена, находится много камер. Но в полиции заявили, что личности других напавших установить не удалось.
– Вы до нападения ничего не знали о “Центре Т”. Почему вы теперь подписались на их страницы и продолжаете общаться с активистами?
– Любое насилие недопустимо. И я не считаю ЛГБТ-сообщество опасным. Мой ребенок видел ЛГБТ-людей около суда. Он спросил, почему они так ярко выглядят, но совсем их не испугался. Ребенок испугался агрессивных людей в черном с перцовыми баллончиками. Он теперь боится, что они везде будут. С “Центром Т” я продолжаю общаться, потому что мне было интересно, чем закончится дело против них. В соцсетях “Центра Т” я нашла много интересных историй о трансперсонах. Наше общество, сожалению, очень гомофобно и трансфобно и не понимает, что так называемая “пропаганда” не влияет никак на ориентацию человека и его гендерную идентичность.
Перед последним заседанием суда участники движения “Центр Т” получили множество угроз.
Об этом Радио Свобода рассказал Ян Дворкин:
“За сутки до заседания суда, назначенного на 30 августа, нам стали приходить угрозы от имени разных группировок, которые обещали нас встретить с перцовыми баллончиками, огнетушителями, молотками и зеленкой. Я после двух нападений был уверен в том, что это не пустые угрозы. Наши соратники были напуганы, но они все равно решили прийти на заседание суда, чтобы нас поддержать. Нам удалось избежать нападения благодаря охране и патрульной машине, которую прислала полиция. Она почему-то уехала ровно в тот момент, когда слушатели выходили из здания суда. Нам пришлось звонить в полицию и требовать вернуть патрульную машину. Всех, кто к нам пришел, около 50 человек, мы оправляли на такси домой. Организация “Эгида” помогла нам с координацией людей. Наш охранник заметил сомнительно вида личностей около суда, но никто из наших не пошел пешком к метро от территории суда. По всем решениям суда не в нашу пользу мы подаем апелляции. Сейчас у нас в суде три дела. И люди приходят нас поддержать на каждое заседание. Мне тоже необходимо быть на заседаниях судов. Мы в ужасе от перспективы работать в этих условиях. Нашему адвокату сложно теперь заходить в здание суда. Она 28 августа оказалась потерпевшей. Вещество из перцового баллончика попало ей в глаза. Систематическим терроризмом я считаю действия по отношению к трансперсонам после принятия трансфобных законов”.
Суд, заседание которого состоялось 30 августа, постановил заблокировать сайт “Центра Т”. Юристы движения будут подавать аппеляцию на это решение. “Центр Т” не прекратит работу. Его сайт размещен на зарубежном сервере и будет доступен через VPN.
Источник: Дарья Егорова, «Радио Свобода»
