В России спецслужбы стали регулярно задерживать подозреваемых в подготовке диверсий и терактов. Только на этой неделе уже известно как минимум о трех таких задержаниях в разных регионах страны. В сообщениях речь идет о молодых людях, в том числе об одном школьнике.
В Омской области сотрудники ФСБ 29 августа задержали якобы агента украинских спецслужб. “Пресечена деятельность приверженца неонацистской идеологии, агента спецслужб Украины, которому кураторами ставились задачи по повреждению и уничтожению объектов критической инфраструктуры и разведке в окружении военных частей Министерства обороны РФ”, – сообщило ведомство. Задержанному 21 год. Он жил в Омске. По данным ФСБ, молодой человек через Telegram якобы получал от куратора из Украины задания. В частности – поджечь релейный шкаф на перегоне железнодорожных путей. Против омича возбудили дело о госизмене. Также ему вменяют диверсию и участие в террористической организации.
В Калужской области ФСБ тоже задержала мужчину, у которого якобы был украинский куратор Тарас. По его заданию россиянин вроде как готовил зажигательные смеси и прятал их в лесу. Впоследствии из этих компонентов, как утверждает ФСБ, нужно было собрать взрывное устройство, чтобы совершить теракт на некоем объекте инфраструктуры в Калуге. ФСБ сообщила о задержании мужчины 29 августа. Еще мужчина якобы намеревался уехать в Украину для участия в боевых действиях на стороне ВСУ в составе полка “Азов”, деятельность которого запрещена на территории России. Ему вменяют подготовку к государственной измене и к совершению террористического акта.
В Красноярске задержан 16-летний школьник. Правоохранительные органы утверждают, что он хотел устроить взрыв на местном рынке. При обыске якобы нашли химические вещества и дымовые шашки. О каком-либо участии украинской стороны в этом деле не сообщается. На подростка завели дело о подготовке к теракту. Происходящее в российских регионах Настоящему Времени прокомментировала адвокат, правозащитница Валерия Ветошкина.
– По вашим наблюдениям, количество задержаний и арестов предполагаемых диверсантов и террористов в России действительно увеличилось? Кто-нибудь собирает такую статистику?
– Да, очень сильно увеличилось. Причем даже не с начала войны, а где-то с середины войны. И очень много несовершеннолетних задерживают за такие действия. Я думаю, что если кто-то и считает такую статистику, то, может быть, правозащитный проект “Зона солидарности”, потому что они помогают по таким статьям.
– А удается ли правозащитникам узнавать детали таких дел? Или все, что мы сейчас имеем, – это сообщения спецслужб?
– К сожалению, по таким делам довольно часто обвиняемые отказываются от адвокатов. И я могу предположить, что такие отказы мотивированы пытками, угрозами от следователей и оперативников, мол, якобы получишь больший срок, если у тебя будет хороший независимый адвокат. Все-таки какую-то информацию получать удается, но все меньше и меньше. Чаще и чаще такие процессы проходят за закрытыми дверьми.
– То есть их просто запугивают, чтобы они отказывались от независимого адвоката?
– Да. Большими сроками либо физическим насилием.
– В чем вообще специфика таких дел? На что бы вы обратили внимание в первую очередь? Одна из них – это то, что вы назвали, что людей запугивают, чтобы они отказывались от независимых адвокатов.
– Довольно много дел связано с провокациями со стороны ФСБ. Например, в Ярославле было дело 19-летней Валерии Зотовой. Она просто вступила в переписку с кем-то и в целом не планировала осуществлять никакие ни диверсионные, ни террористические действия, и ей вменили ровно то, что она вела переписку. А человек, с которым она ее вела, пытался ее склонить, если я не ошибаюсь, к поджогу какого-то административного здания. Валерия получила реальный срок колонии за эту переписку.
– Реально попыток повредить какую-то инфраструктуру стало больше или просто силовики сейчас видят больше таких попыток?
– Попыток тоже стало больше, потому что это уже так называемый подпольный протест. Когда мы видим, что мирный протест не работает, потому что за комментарии в интернете сажают, за протесты люди получают какие-то сроки, штрафы и так далее, и люди уже как-то пытаются выразить свое несогласие. Да, конечно, этот насильственный протест есть, и силовики его тоже пресекают.
– У нас в комментариях один из пользователей под нашей трансляцией пишет: “Офигеть! Теперь поджег военкомат – срок, не поджег военкомат – срок”. А насколько эта разница, что кто-то совершил действие, а кто-то еще только намеревался?
– По закону разница есть. За приготовление или покушение просто срок меньше в зависимости от состава: либо одна треть, либо две трети от максимального срока. Но опять же в комментариях правильно пишут. Например, мы знаем, что за фейки об армии можно получить якобы до десяти лет колонии, но в реальности до тринадцати. Так что вне зависимости от того, что вы делаете, если вы делаете, то вы под угрозой.
– Перед силовиками, насколько вы знаете, стоит какая-то задача выявлять больше таких дел? Не может ли это быть той самой палочной системой отчасти?
– Да, у них есть так называемая статистика. И у меня ощущение, что если мы говорим именно про дела с провокацией, то это чистой воды статистика, потому что я не вижу просто другого смысла им фабриковать дела. Их лепят на пустом месте ради статистики, чтобы потом получать свои звездочки и доплаты к зарплате.
– А можно выделить какие-то отдельные регионы, где больше всего таких подозреваемых, где больше хотят этой статистики?
– Мне кажется, что это не Питер и не Москва. То есть это именно регионы.
– А вам как кажется, можно ли предположить, что многие обвиняемые реально были завербованы украинскими спецслужбами?
– Я не думаю, нет.
– То есть это либо, как вы говорили, провокация или действительно протест, который, что называется, изнутри?
– Я думаю, что да.
Источник: Игорь Севрюгин, «Настоящее время».
