Недавно информационное пространство взорвалось после заявления директора по вещанию российского сегмента RT о том, что украинцев надо сжигать в смерековых хатах, а украинских детей — топить. Это высказывание имеет все признаки подстрекательства к геноциду. Но далеко не все его коллеги-пропагандисты настолько же откровенны и прямолинейны в своих высказываниях. Обычно их хейтспичи не содержат прямого призыва, что, вероятно, усложнит доказательство их вины.
Но сложно — еще не значит нереально. Поэтому разберемся, в чем отличие.
В течение многих лет российское информационное пространство полностью зависимо от политических целей и построено в соответствии с классическими правилами пропаганды. Неотъемлемой его частью является старательно созданный архетипичный образ «врага», которого надо победить. Для России таким «врагом» является коллективный Запад, а особое место отведено Украине и украинцам, которые, согласно кремлевской методичке, отделились от «великого русского народа», представили себя нацией и продались Западу. Здесь тебе и образ заблудшего родственника, и скрытый призыв вернуть его в семью, и желание вступить в борьбу с «врагом». Инструменты для внушения и укоренения этих образов были выбраны разнообразные. Но в последние годы чаще всего это был язык ненависти. Ежедневно российские СМИ публиковали и озвучивали грязную ложь об Украине и украинцах. И так шаг за шагом, зомбируя население, они создали идеологический фундамент, чтобы самые страшные зверства назвать «специальной военной операцией», которая «спасет своих» и «уничтожит чужих».
В истории, к сожалению, есть множество примеров, когда слова становились настоящим оружием и приводили к трагическим последствиям. И в этом контексте высказывания не только аморальны, но и в определенных случаях — уголовно наказуемы как на национальном, так и на международном уровнях.
Параллель, которая напрашивается, — это, очевидно, нацистская Германия, где пропаганда стала официальной политикой. И хотя главный идеолог этого направления Й.Геббельс так и не предстал перед судом, поскольку заранее отравился цианистым калием, пропаганду все же рассматривали в рамках Нюрнбергского процесса. На скамье подсудимых оказался издатель газеты Der Stürmer Юлиус Штрейхер, которого признали виновным в преступлениях против человечности (преступление геноцида в правовом поле появилось позже). На суде главным аргументом было то, что двадцать три статьи газеты Der Stürmer содержали прямой (это важно) призыв к уничтожению евреев. В конце концов его приговорили к смертной казни через повешение.
Другой пример — Руанда, где за три месяца уничтожили около миллиона представителей народа тутси. Спусковым крючком к убийствам стали слова на «Свободном радио и телевидении тысячи холмов»: «Рубите высокие деревья». Его лидеров Фердинанда Нахимана, Жана Боско Барайягвизу и главного редактора газеты Kangura Хасана Нгези обвиняли, среди прочего, и в подстрекательстве к геноциду (статья 3 Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него) и осудили на срок от 30 до 35 лет.
И вот сейчас в Гааге начинается суд над Фелисьеном Кабугой — руандийским бизнесменом, соучредителем пресловутого «Свободного радио и телевидения тысячи холмов». Радиостанции, ставшей рупором пропаганды против народа тутси и подстрекавшей к геноциду в 1994 году. Кабуга скрывался 23 года, но правосудие его все же настигло. Его будут судить за подстрекательство к геноциду. Вероятно, это станет последним громким делом руандийского трибунала.
Для нас это дело интересно еще и в контексте российских пропагандистов и возможности их наказания.
В то же время таких приговоров было немного. Поэтому, с учетом масштабности международных преступлений в Украине, важно понимать, какую стратегию нам следует выбрать.
Хотя роль пропаганды в разжигании ненависти сложно переоценить, на международно-правовом уровне не каждый хейтспич является преступным.
В пункте 3 (е) статьи 25 Римского статута четко прописано, что прямое и публичное подстрекательство к осуществлению геноцида предусматривает уголовную ответственность и должно быть наказано в соответствии со Статутом. Эти положения идентичны и Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него.
Разберем критерии
И для этого стоит еще раз вернуться к истории. Во время travaux preparatoires (подготовительных работ) по Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него одной из ключевых противоречивых тем была следующая: нужно ли криминализировать пропаганду геноцида? Активнее всего лоббировала эту идею, как это ни парадоксально, делегация СССР, предлагая самую широкую дефиницию пропаганды и подчеркивая роль пропаганды в гитлеровской политике. Но США противостояли этой идее, утверждая, что широкая дефиниция существенно ограничит свободу слова, являющуюся краеугольным камнем демократии. В конце концов, международное право не является идеалом, часто оно — лишь компромисс между странами. Поэтому сошлись на том, чтобы оставить в Конвенции только прямое публичное подстрекательство — самый агрессивный вид пропаганды ненависти.
Оценка, было ли подстрекательство прямым, чаще всего происходит on a case by case basis и зависит от того, смогла ли аудитория немедленно понять его содержание. Но в современном мире большинство призывов являются скрытыми. Поэтому их нужно рассматривать с учетом контекста, культурного и языкового содержания, ведь конкретная речь в одной стране может восприниматься как «прямая», а в другой — остаться непонятной.
То есть очень важно понять, что подстрекательством к геноциду, о котором у нас часто вспоминают, является прежде всего публичное и прямое побуждение к физическому уничтожению целой религиозной группы, этноса, расы или нации. Поэтому следует различать прямое подстрекательство к геноциду и язык ненависти.
Подстрекательство к геноциду отличается от пропаганды ненависти тем, что содержит призыв к совершению преступных действий, а не просто вызывает эмоцию ненависти. Например, слова «представители вражеской наций — паразиты» будут пропагандой, а «необходимо уничтожить вражескую нацию, потому что они являются паразитами» — подстрекательством к геноциду. Преступник создает у своей аудитории особое состояние ума, необходимое для совершения преступления, и тем самым существенным образом содействует совершению этого преступления.
Также очень важно, чтобы аудитория однозначно и мгновенно понимала месседж. Например, вышеупомянутый месседж «рубите высокие деревья», если бы он прозвучал за пределами Руанды, не вызвал бы никаких последствий. То есть, зерна ненависти должны быть посеяны в правильную землю.
Следующий критерий — публичность. Публичным считается подстрекательство, призыв, провозглашенный на публичной платформе с неограниченной аудиторией: например, если он опубликован в СМИ или произнесен со сцены на публичном мероприятии.
Как российские пропагандисты лепят образ «врага» из украинцев?
- Отрицая право украинской нации на существование. Это предусматривает манипуляции с историческими фактами, подмену понятий, апелляцию к неполноценности, отрицание языка и культуры.
- Дегуманизируя. Описание украинцев как недолюдей, превращение их в легитимную или необходимую мишень для уничтожения. Манипуляции тем, что «хохлы» — «монстры», «паразиты», «социопаты», «кровопийцы».
- Обвиняя в зеркале. Обвинение украинцев в планировании тех зверств, которые российские преступники были намерены совершить сами. Изображение украинцев как экзистенциальной угрозы, а актов насилия — как самозащиты и необходимости. Президент Путин и российские должностные лица обвинили Украину в совершении геноцида или уничтожении гражданского населения на контролируемых российскими сепаратистами территориях, использовав это как повод для вторжения в Украину.
Несмотря на то, что после геноцида в Руанде международное сообщество, казалось бы, осознало необходимость вовремя реагировать на призывы к уничтожению целого народа, внимание к проблеме российских СМИ, транслирующих язык ненависти, остается недостаточным. Порог доказательства прямого и публичного подстрекательства к геноциду в Международном уголовном суде очень высокий. Вместе с тем важно расследовать каждый эпизод хейтспичей коллективных симоньян, соловьева, ткачева, прилепина и т.п. на предмет подстрекательства к геноциду и другим международным преступлениям. Важно, используя разные правовые механизмы, довести эти дела до логических приговоров, ведь это является вопросом установления исторической правды на международном уровне.Источник: Гюндуз Мамедов и Анна Вишнякова, «Зеркало недели»
