Через неделю после сенсационных событий в глубоком тылу Российской Федерации мы так и не получили достоверного ответа на вопрос: что это было?
Разные информированные люди, а также те, кто изображает из себя информированного, единодушно пророчат, что эта история еще не закончена и она будет иметь продолжение через несколько месяцев. То есть марш Пригожина нужно воспринимать не как одиночное событие, казус, инцидент, а как часть более широкого процесса. Как фрагмент общей картины, а не как отдельную картину. И персонажи на ней тоже не настолько отдельные и самодовлеющие, как о них рассказывают.
С тем, что выступление группировки «Вагнер» было не спонтанным, а заранее и хорошо подготовленным, по-военному спланированным и реализованным, согласятся все. Пригожин готовил информационный фон своего конфликта с министерством обороны и персонально с Шойгу и Герасимовым очень давно, постепенно наращивая эмоциональное напряжение и градус страстей. Драматургия этого конфликта предусматривала в конце концов прямое столкновение, потому эта история и выглядит естественной, хотя для многих и неожиданной.
Разночтения возникают не из того, как все началось, а из того, как все неожиданно оборвалось. Потому что в момент кульминации военного мятежа главный мятежник вдруг сошел со сцены. Этому предложено несколько объяснений, от рационального — мятежник понял, что собранных сил недостаточно, чтобы взять Москву, через конспирологическое — соучастники мятежа в Москве предали самого мятежника, к иррациональному — мятежники вдруг прозрели и поняли, что большое кровопролитие разрушит Россию.
Все эти объяснения основываются на том, что Пригожин и его «вагнеровцы» — самостоятельная и самоуправляемая сила, которая с учетом обстоятельств вынуждена была взбунтоваться. Конечно, любой из нас имеет право в это поверить… Или не поверить и поискать ответы в более широком контексте общеизвестных событий и скрытых процессов. И предложить другую гипотезу, которая имела бы объяснительную силу.
Больше всего в событиях 24 июня нас заинтересовало появление фамилии Алексея Дюмина как одного из тех, кто вел переговоры с мятежниками. И кто же он такой? Нынешний губернатор Тульской области известен широкой массе как бывший личный охранник Путина, сотрудник Федеральной службы охраны (ФСО). И если присмотреться внимательнее, можно узнать, что он возглавлял Силы специальных операций (ССО) в 2014–2015 годах и даже стал героем России за захват Крыма. Да-да, «зеленые человечки» — это ССО, а Крым — это спецоперация.
Нынешние руководители России обычно являются выходцами из спецслужб, где, как известно, бывших не бывает. Их образ мышления — конспирология, а способ деятельности — спецоперации. Ну, или «активные мероприятия» как ее составные части. Поэтому и не удивительно, что уже полуторагодовалую войну с Украиной они до сих пор называют спецоперацией, хотя и военной.
А что если мятеж «Вагнера» — это активные мероприятия в рамках какой-то спецоперации?
В сегодняшнем медиапространстве как только ни называли Пригожина — и владельцем, и основателем, и финансистом ЧВК «Вагнер», предводителем и даже командиром… Но по сути его роль была другой — топ-менеджер, организатор бизнес-процессов. Нанятый человек, допущенный к интимной тайне, — информации о настоящих собственниках и содержателе (хранителе) их богатств.
Дело в том, что так называемая частная военная компания «Вагнер» совсем не частная. И «Вагнер» — это не Пригожин, это позывной настоящего первого командира — Дмитрия Уткина, он есть на фото с Путиным на приеме в Кремле.
Как отдельная структура это подразделение создавалось еще в 2013 году из офицеров спецназа военной разведки и проходило слаживание на полигоне Молькино в Ростовской области. По некоторым данным, это полигон ССО главного управления (бывшее ГРУ) генерального штаба ВС РФ. Следовательно, это нелегальный спецназ для тайных операций, прокси-войн и операций под чужим флагом, прежде всего за пределами РФ, чтобы российское государство не несло за его деятельность формальной ответственности. Почему же тогда возник конфликт с начальником генерального штаба и министром обороны? Потому что ГУ ГШ (военная разведка) — это отдельное государство в государстве. А ССО — это отдельное государство в государстве ГШ. Российская матрешка как структурная модель, где видимая межведомственная конкуренция заменена невидимой внутриведомственной.
Как известно, ССО как отдельный вид войск предусматривает, кроме сугубо силового компонента, спецназа, еще и информационный — для проведения ИПСО (информационно-психологических операций). И здесь мы припоминаем «фабрику троллей» из Ольгино, городка под Санкт-Петербургом. Она появилась одновременно с ЧВК «Вагнер» — в 2014 году — как «Агентство интернет-исследований», контроль над которым публично признал позднее Евгений Пригожин. Именно это подразделение обвиняли во вмешательстве в президентские выборы в США в 2016 году, да и не только. А потом на этой базе было создано РИА ФАН («Федеральное агентство новостей») и целый медиахолдинг «Патриот» (после мятежа прекращает существование).
Следовательно, и ЧВК «Вагнер» Дмитрия Уткина, и РИА ФАН Евгения Пригожина — это все структуры ССО РФ. Поэтому и переговоры с ними будто бы вел их бывший командир — Алексей Дюмин. Но не только он… Нет, участие Лукашенко, о котором он сам рассказал, тоже было, но его роль была вспомогательной, а не определяющей. Кто-то из переговорщиков придумал вывести Пригожина с «вагнеровцами» за рамки российской юрисдикции — вот и обратились к Лукашенко. Параллельно были сообщения о телефонных разговорах Путина с лидерами Казахстана, Узбекистана и даже Армении (как членов ОДКБ). Возможно, с той же просьбой.
Смотрим на ССО — и видим ФСБ. Силами ССО могут командовать только представители спецслужб. Генерал ФСО Дюмин в 2014–2015 годах был одновременно заместителем начальника ГРУ и командующим ССО. В 2015–2016 годах был заместителем министра обороны, стал генерал-полковником.
В ССО его заменил генерал-лейтенант Александр Матовников из подразделения «Альфа» (спецназ ФСБ), руководивший ССО с 2015-го по 2018 год. Сегодня он — заместитель главнокомандующего сухопутными войсками ВС РФ.
А биография нынешнего (с 2018 года) командующего ССО генерал-майора Валерия Флюстикова вообще окутана занавесом тайны. Военные его почти не знают, поэтому можно предположить, что он тоже является выходцем из ФСБ.
Настоящим лидером фсбшников (и координатором спецслужб) сегодня является секретарь Совета безопасности РФ генерал армии Николай Патрушев, фамилию которого также упоминают среди переговорщиков с Пригожиным.
«Переговорщики» — это те, кто «спас Россию от гражданской войны», а режим Путина — от стремительного краха. Это главные бенефициары мятежа и его нейтрализации. Это похоже на бизнес-модель некоторых «юристов» — создавать проблему и зарабатывать на ее решении.
Похоже, что это действительно была спецоперация. И не имеет значения, что ФСБ (глава — тоже генерал армии Александр Бортников) выглядит в ней непривлекательно — именно она должна была бы не допустить матежа, но облажалась… Цели спецоперации были важнее пятен на репутации этого ведомства.
А о целях можно судить по целевым аудиториям и полученным результатам.
Первый, на кого была направлена спецоперация, — это Путин. И, похоже, она его действительно напугала. Буквально через сутки существенно ослаблен политический капитал Путина, имиджевый удар нанесен в самую сердцевину. Сильный лидер, начинавшийся с фразы «в сортире замочим» (террористов), закончился. Лидера уже воспринимают как старого, слабого и нерешительного. Но еще живого.
Вторая цель — война, или так называемая военная спецоперация. Спецоперация против спецоперации — такова нынешняя российская политическая реальность. Пригожин накануне и во время своего мятежа («активных мероприятий») четко сформулировал и технологично запустил в эфир (информационное пространство) месседжи о неоправданности, беспричинности этой войны, которая описана как спецоперация будто бы Шойгу с Герасимовым (минобороны), а не ФСБ с Путиным. То есть мятеж Пригожина был направлен на делегитимизацию войны в общественном сознании россиян. Цели еще не достигнуты, но вопрос уже поставлен.
Третья цель — внешняя. Во время мятежа «вагнеровцы» методично блокировали военные объекты в направлении своего продвижения к Москве, среди которых мог оказаться и «Воронеж-45» — аэродром стратегической авиации под Борисоглебском с хранилищем ядерных боеприпасов. Нам неизвестно, что там действительно происходило на земле, но информационное пространство на Западе сразу заштормило. Ударную волну усилили даже твитом экс-президента Дмитрия Медведева, намекавшего на захват ядерного оружия бандитами, а следовательно, на угрозу всему миру, а не только Кремлю.
И Запад отреагировал немедленно. Даже официально сообщил о своих контактах с руководством РФ по этому поводу. Не исключено, что на переговорщиков (или мятежников?) повлияло, среди прочего, и вмешательство США. Целью этой ИПСО было напугать Запад и вызвать его на прямые переговоры. Результат — Запад встревожен, но еще недостаточно испуган.
Ну, и общая картина этой спецоперации, которая еще будет продолжаться от одних «активных мероприятий» к другим, вырисовывается так: группа влиятельных генералов российских спецслужб осознает бесперспективность продолжения горячей фазы войны с Украиной и гибридной или холодной войны с Западом. Выходу из тупика мешает неуклюжая фигура Путина. Мало того, что его обвиняют в военных преступлениях и с ним не хотят вести переговоры, — он сам не хочет признавать свою ошибку и будет продолжать войну, сколько сможет. Иначе он не может объяснить и себе, и россиянам, зачем погибло столько людей.
И во время войны, и во время этой спецоперации выяснилось, что современная Россия — Российская Федерация — не в состоянии не только достичь объявленных целей, но и стоит на пороге собственного краха с перспективой превратиться в failed state. На территорию РФ уже не только перенесены «африканские практики» ЧВК «Вагнер», а и начался процесс «донбассизации» самой России.
Поэтому еще одного вооруженного мятежа РФ может не выдержать. Путина будут отстранять от реальной власти и заставлять добровольно отказаться от символической. Но постепенно, через институт преемника. А с этим могут быть проблемы.
Поэтому это точно не конец. To be continued.
Источник: Владимир Горбач, «Зеркало недели»
