25 лет за публичные выступления с критикой войны и политических репрессий — это яркая демонстрация того, что происходит сегодня в России. По части политических преследований страна вернулась не в брежневские времена, не в андроповские и не в хрущевские — она с головой окунулась в сталинскую эпоху с 25-летними сроками за фантазии НКВД о контрреволюционной деятельности.
В России сегодня за умышленное убийство дают срок в 15 лет, за изнасилование — 6 лет, за разбой — 8 лет. Владимир Кара-Мурза получил 25 лет за критику правительства. Следственный комитет, прокуратура, а вслед за ними и суд обвинили Кара-Мурзу в клевете на российскую армию, творящую чудовищные преступления в Украине, но ни один из обвинителей не удосужился привести хоть какие-нибудь доказательства того, что сказанное им — неправда. Его обвинили в сотрудничестве с «нежелательной организацией» Free Russia Foundation, но список «нежелательных» формируют те, кто ненавидит свободу, право и демократию, кто готов погубить Россию ради прихоти одного человека и воровского содержания его приближенных.
Кара-Мурзу обвинили в государственной измене за то, что он публично, не таясь и не прячась за иносказаниями, говорил в других странах о проблемах современной России. Эти страны вдруг оказались «недружественными» Кремлю, поэтому любое взаимодействие с ними расценивается сегодня российским правосудием как измена государству. Временная авторитарная власть отождествляет себя с государством, со страной, с народом, но это даже не заблуждение, это спекуляция и подмена понятий. Когда диктатура падет, мы все увидим, чего стоит их сегодняшняя демагогия.
Закрытый суд, пустой зал, тройка никем не избранных судей
Суд над Кара-Мурзой отсылает нас к стилистике сталинской юстиции не только своим жестоким приговором за нормальные, законные действия, но и исполнением расправы. Закрытый суд, пустой зал, тройка никем не избранных судей, безграмотный советский прокурор, поднаторевший в идеологической риторике. Это был суд, который не старался установить истину, как это бывает в правовых государствах. Нет, здесь у суда была совершенно другая задача: продемонстрировать российскому обществу безграничные возможности судебного произвола, запугать возможных последователей, внушить людям страх перед проявлением любой формы гражданского поведения.
Несомненно, у столь жестокого приговора есть и еще одна причина — месть, наказание за стойкость. Им не удалось сломать Кара-Мурзу. Им не удалось заткнуть ему рот, не удалось убить, не удалось запугать и выдавить из России. Он не стал хвататься за спасительную эмиграцию, как утопающий за соломинку. Как это сделали очень и очень многие трусоватые российские оппозиционеры. Его выбор был прост и достоен, это был выбор чести, мужества и правоты.
Судьям Кара-Мурзы, наверное, очень хотелось бы услышать от подсудимого если не слова раскаяния, то хотя бы сожаление о чем-нибудь. Но и этого они от него не услышали. В своем последнем слове на суде Владимир сказал: «Я не только не раскаиваюсь ни в чем из этого — я этим горжусь… Подписываюсь под каждым словом из тех, которые я говорил и которые вменяются мне в этом обвинении. А виню я себя только в одном — в том, что за годы своей политической деятельности не сумел убедить достаточно моих соотечественников и политиков демократических стран в том, какую опасность несет для России и для мира нынешний режим в Кремле. Сегодня это очевидно всем, только страшной ценой — ценой войны».
Заплатят ли те, кто причастен к сегодняшнему приговору Кара-Мурзе?
Да, за политическое легкомыслие и непростительные ошибки иногда приходится платить высокую цену, но платят ее чаще всего не те, кто эти ошибки совершает. Платят те, кто пытается их исправить.
Заплатят ли когда-нибудь за уверенность в своей безнаказанности те, кто причастен к сегодняшнему приговору Кара-Мурзе? Следователь по особо важным делам СК РФ майор юстиции Андрей Задачин, прокурор Борис Локтионов, судья Сергей Подопригоров, судьи Мосгосуда Виталий Билицкий и Екатерина Дорохина? Думаю, мы не забудем их имена. Не забудем и тех, кто инициировал и принимал драконовские законы в нелегитимно избранной Государственной думе. Отдельное «спасибо» рисованным оппозиционерам Дмитрию Гудкову и Илье Пономареву, которые в 2012 году голосовали в Госдуме за принятие новой редакции закона о государственной измене — именно по ней Владимиру Кара-Мурзе присудили сегодня самый большой срок — 18 лет.
Когда-нибудь все это вспомнится и зачтется, а сегодня остается делать то, что должно, и надеяться на то, о чем сказал в своем последнем слове на суде Владимир Кара-Мурза: «Я знаю, что настанет день, когда мрак над нашей страной рассеется. Когда черное назовут черным, а белое — белым; когда на официальном уровне будет признано, что дважды два — это все-таки четыре; когда войну назовут войной, а узурпатора — узурпатором; и когда преступниками признают тех, кто разжигал и развязывал эту войну, а не тех, кто пытался ее остановить».
Источник: Александр Подрабинек, «ВотТак»
